Поручик (СИ) - Костин Константин Александрович - Страница 16

Кнышик оказался, неожиданно, вкусной штукой, похожей на шаурму, только вместо лаваша — пышная пресная булка, разрезанная вдоль, а внутри, как в кармане, положены котлета, овощи, соус и все присыпано хрустящим жареным луком. Может, не жевать его на ходу, а постоять, спокойно доесть?

Ага, сейчас. Беги быстрее, а то майор тебе на десерт намылит холку. Не забыл, что сегодня одногруппниц встречать?

Забудешь тут… Ведь они, что характерно, помнят того, прежнего Трелковки… тьфу, Челковки… и наверняка заметят, что мое поведение от его поведения — отличается. Особенно то, что он собственную фамилию забывает. И к каким выводам придут — неизвестно… Стуканут «мраморным», что вместо их старого приятеля Леса Челковки, в милиции Лемистана служит двойник — и привет, суши сухари.

«Мраморными» в Пепле называли здешних кэгэбэшников, сотрудников Штабеза, госбезопасности. Чем они там точно занимаются, я не знал и, как-то, знаете ли, не горел желанием узнавать. Говорили о них разве что вполголоса, живого штабезника я в глаза не видел… да я даже не знал, почему их называют «мраморными». Может, потому, что они ездили на черных машинах… версию, в которой эти ребята ассоциировались с надгробиями, я не хотел рассматривать.

Так что встреча с девчонками для меня опасна. Это уж не говоря о том, что они могут оказаться не просто однокурсницами, а… кхм… близкими подругами. Не обе, разумеется, но мне и одной хватит. Прыгнет Барбора или Светла — да, я тихонечко узнал, кто приезжает — мне на шею, возопит «Привет, Лес! А помнишь, как мы с тобой… на лыжах катались?». И что я ей отвечу?

Ладно. Думай, не думай, сто рублей не деньги, или, как говорил товарищ Наполеон: «Война — план покажет». Будем действовать по обстановке. А если что не так — пистолет у меня с собой, будем прорываться границу в демократическую Германию. То есть — в Федеративную.

Шутка.

Надеюсь.

— Лес, ну где ты ходишь? Твои девчонки уже приехали! — Мартин щурился как довольный кот. Ну, конечно: от того, что кто-то хитрый с утра пораньше сбежал на вызов к пани Дибичевой, моему соседу по кабинету досталось удовольствие общаться с двумя молоденькими девчонками. Небось, все коленки им горячими взглядами исцарапал, хорошо, если колготки не поплавились.

— Так кража у пани Дибичевой, мотоциклетный двигатель унесли.

— У рыбаков поспрашивай, — тут же ответил Мартин.

Рыбаков? Хм… На лодку? Надо узнать…

— Спасибо за наводку. Девчонки-то хоть ничего? — подмигнул я с дальним расчетом.

И Мартин не подвел:

— Светленькая, которая Баранка, ничего, хотя и толстовата на мой вкус, а черненькая… Уууу!!! — по-волчьи завыл он.

Спасибо тебе, напарник. Теперь я хотя бы знаю, кто из них кто. Значит, толстенькая светленькая — Барбора — Баранка⁈ — Тмянка, а черненькая «ууу» — Светла Зарновка.

— Они, кстати, сейчас придут от майора — отведешь их в гостиницу.

— Может, отвез… — я прикусил язык. Привык мерить все мерками почтимиллионника. А здесь до гостиницы с оригинальным названием «Лемистан» — десять минут неспешным шагом. Дольше будешь свободную машину искать.

Дверь за моей спиной скрипнула…

Момент истины.

Я повернулся, надевая на лицо вежливую улыбку. Наилучший вариант, на мой взгляд: прикинусь, мол, мы на службе и если чего там и было — сейчас у нас чисто служебные отношения. Если спросят — так и отвечу. Потом. Сейчас главное — отвести их подальше от Мартина, пока они не начали задавать вопросы ЗДЕСЬ.

Точно так, как описал сосед по кабинету: две девчонки, ровесницы моего нынешнего тела, в серо-голубой форме, юбки скромного размера чуть ниже колена (а то была у нас на работе одна с… сотрудница. Ее юбку и с ремнем можно было спутать. Широким, но ремнем). Невысокая, толстенькая, но не жирная, такая, приятно толстенькая, из-под пилотки — белое блондинистое каре. Крашеное. Вторая — высокая, но до модели «каланча» не дотягивающая. Округлости у нее, кстати, почти такие же, как и у светленькой, но так как они вытянуты в высоту — выглядят гораздо приманчивее. Нагрудные карманы мундира так, знаете ли, акцентируют внимание… И пояс талию подчеркивает… И губы… такие… пухленькие… аппетитные…

Так, товарищ поручик! Держи себя в руках!

— Барбора, Светла, — я только что каблуками не щелкнул, — Приветствую вас в славном городе Лемистане.

— Добрый день, Лес… Александар.

Девчонки смотрели на меня как-то… непонятно. С какими-то одновременными настороженностью и облегчением. Как будто это они были переселенками в чужое тело, и я их мог разоблачить…

Слегка взбунтовавшийся организм отреагировал на слово «разоблачить», впрыснул в кровь заряд гормонов и перед глазами встали картины того, как я их разоблачаю. Медленно. Обеих. Одновременно.

Да матерь божья!

— Если проголодались с дороги — у меня есть кнышики, — вспомнил я о том, что до сих пор держу в руках бумажный сверток с гостинцем пани Дибичевой.

— Спасибо, нас накормили… чаем, — отказалась темненькая Светла. Заурчавший живот тут же спалил ее по полной.

— Чай это не еда. Это то, что пьют после еды, — выдал я банальную сентенцию.

Девчонки все равно дружно замотали головами, так что только черная коса взметнулась змеей.

— А вот меня кнышиками не угощают… — демонстративно обиделся за моей спиной Мартин, — Конечно, я всего лишь твой коллега, я не настолько красивый…

Девушки дружно покраснели.

По дороге до гостиницы мы больше молчали. Я коротко рассказал о городе, но эти несколько предложений больше напоминали пересказ статьи из энциклопедии, чем интересный рассказ. Девушки больше отмалчивались, с вопросами не лезли, я тоже не нарывался, так что, можно сказать, что первая встреча прошла в прохладной официальной обстановке.

У гостиничной стойки, пока Златка Вигорка, молодая жена одного из наших парней, вносила девчонок в журнал, я все же впихнул им оставшиеся два кнышика — еще два таки упер Мартин — и отметил, что Барка со Светкой немножко оттаяли.

— Как вам у нас в городе? — спросил я на прощание.

Девчонки переглянулись, Светла чуть улыбнулась:

— Хороший город. Положительно влияет на людей. Раз уж, пожив здесь немного, даже Угрюмый Лес произнес больше десяти слов за день.

Тяжеленный, чертяка!

Крякнув, я опустил двигатель на пол сарая:

— Вот, пани Дибичева, возвращаю ваше имущество.

Наколка Мартина оказалась верной: в одном из белокирпичных лодочных сарайчиков на берегу озера пропажа и нашлась. Хозяин сарая, молодой, высокий парень, тощий, как Паганель — и с такими же круглыми очочками, напоминал бы Гарри Поттера, да слишком белобрысый — мялся, краснел, стыдился, но, когда я спросил, зачем он себе с пола статью поднял, неожиданно оживился и, размахивая руками, принялся рассказывать о том, какую замечательную мотояхту он собирался построить для путешествий по рекам. Хотя у меня было подозрение, что ближайшие года два про путешествия ему можно смело забыть, я вежливо выслушал и даже сходил посмотреть на будущую яхту.

«Яхта» предсказуемо оказалась моторным катером, в который горе-вор собирался встроить водометный движитель, чтобы пробираться по самым мелким речушкам. Внутри была крохотная каютка, с двумя узкими койками, широкими панорамными окнами, даже завидно. Сам бы с удовольствием прокатился на такой недельку по лесным рекам. Рыбу половить, отдохнуть, хочешь — уху на костре готовь, хочешь — кашку на керосинке на катере, на горбу тащить не надо, ночуешь не в продуваемой палатке, а в уютной кроватке… Лепота…

— Кто ж его взял-то, Лес?

— Так молодой Михалки.

Старый Михалки работал на электрофарфоровом заводе, а молодой пока нигде не работал. В том смысле, что учился в вузе, Туранском технологическом институте. Тураном называется пепельская столица. Да, я сам узнал недавно.