Я – борец! 2 Назад в СССР (СИ) - Гудвин Макс - Страница 18

— Так, Болик и Лёлик, давайте я с вами поговорю на вашем языке. С этого дня вы, черти, прекращаете эту деятельность и устраиваетесь на работу, вот на фабрику «Красное крыло», вместо меня. А если я ещё раз узнаю, что вы кого-то шантажируете, что руки вам при задержании переломаю и ментам сдам! Вместе с вот этим вот компроматом! — показал я на стопку записок. — Ну или сначала обнародую про вас информацию, а уже потом сдам. И, раз вы так любите ботанический уголок, то взяли бритвы, взяли кастрюли и вёдра, и марш со мной на второй этаж!

С этими словами я сгрёб записки со стола в топку и вышел из комнаты.

Можно смотреть вечно на несколько вещей: на огонь, на воду и как шантажисты отмывают аквариум, пропалывают водоросли и облагораживают фиалки. Это они ещё не знают, какая судьба их ждёт в дальнейшие два года обучения в Вороновском приборостроительном…

— Привет, Медведь! — обратился ко мне голос сзади.

Внимательность, блин! Надо как-то её тренировать! А то зарежут со спины фанаты моего доброго пути.

Я обернулся. Передо мной стоял Дима, Дима Ларионов — тот самый, кто недавно принёс мне весть о киллере и о том, что тёмный мир Ворона признал меня Медведем и, на всякий случай (до выяснения их блатной правоты), запретил всем со мной тренироваться.

— Привет, — ответил я.

— Разговор есть, — произнёс Дима, и его мимика выражала доселе незнакомые мне на его лице чувства: тревогу, грусть, сожаление?

Глава 9

Медведь и Ко

— Давай поговорим, — согласился я, и мы прогулялись до лестницы по общажному коридору.

Встав у перил, и облокотившись на них Дима начал говорит, понизив голос:

— Короче, меня попросили тебя информировать.

— О чём и кто? — прищурился я.

— Пацаны города, — ответил он, посмотрев в пространство между лестницами вниз и вверх.

— Уже интересно, — улыбнулся я. — А почему тебя, а не кого-то еще?

— Самому Григо не в положняк до тебя ходить, а все знают, что мы с тобой тренируемся. Поэтому сказали мне.

— Ну, добро. Раз сказали — говори. — улыбнулся я, их уличная иерархия начинала забавлять.

— Короче, по итогу Шмель на стрелку согласился, а потом пацаны Казацкие позвонили и сказали, что он вдруг пропал. А «улица» вот что думает: Шмель деньги у пацанов крал и, чтобы свою предъяву тебе обосновать, и на ножах с тобой не резаться, к тебе торчка подослал. А когда ты его кента уработал, Шмель на рывок и сорвался.

— Переведи последнюю фразу, — попросил я, чувствуя, как в висках начинает стучать.

— Сбежал от своих, побоялся, что ты его зарежешь на стрелке. Сейчас все говорят, что ты какой-то мастер единоборств и что тебя, как настоящего зверя перо и даже пуля не берёт. Короче, вопрос с Казацкими зарыт. А пацанам в городе сказано, чтоб никому к Медведю в берлогу не лезть. Типа ты ментовской, но правильный ментовской, Вороновский.

— Вот спасибо! — Я сделал вид, что поклонился в пояс, скрывая нервную усмешку.

— Ну и тренироваться мы с тобой теперь можем, — осчастливил меня Дима.

— Серьёзно, не западло? — я намеренно усилил сарказм в голосе.

— Григо сказал, что нет. — кивнул боксёр.

— Друг, а ты в жизни кого больше слушаешь — себя или Григо? — спросил я, понимая, что возможно это не моё дело.

— Это… Саш, я не могу Григо не слушать, он брат мой родной.

Вот это поворот. Тут я наверное сделал очень удивлённое лицо, что в нашем разговоре повисла пауза.

— Добро, давай через недельку, у меня ещё царапина на шкуре не зажила, — показал я ему на свою грудь, где под рубахой угадывался контур бинтов.

— Давай. Если что, также по утрам? — спросил он.

— Давай по утрам, — кивнул я.

Мы пожали руки — его ладонь была слегка влажной от волнения.

— И ещё… Брат сказал, что ты правильный пацан. Не был бы ментовским — можно было бы тебя к движению подключить, — произнёс Дима, избегая моего взгляда.

— Ну, получается, хорошо, что нельзя. И я не ментовской, и не уличный. Я сам по себе. Борец — я вот.

— Потому Медведем и прозвали, — улыбнулся Дима и, махнув рукой, пошёл вниз.

В голове заиграла поздняя песня Короля и Шута: «Мне очень грустно, что в сердце пусто, все мои чувства пожрал медведь!» Но слава всем, кто за это ответственен — у меня в душе не пусто. Есть Аня, есть спорт, есть какая-никакая, а семья. А эти все игрушки в «ментов и бандитов»… Пускай сами с собой играются в «казаки-разбойники»!

Я вернулся в ботанический уголок, где мои «шантажисты» покорно копошились у аквариума. Присев рядом, я торжественно объявил:

— За свою деятельность на стороне зла вы теперь военнопленные Стороны Света! И подчиняетесь персонально мне!

— Что ещё за войны света? Какие военнопленные? — ёрзнул на месте Егор.

— Тебе сейчас самостоятельно пробить или сделать эти записки достоянием общественности? — наклонился я к нему, чтобы он почувствовал разницу в габаритах.

— Ни то, ни то, — опустил глаза в фиалки Егор.

— Я теперь ваш Тимур, а вы — моя команда добра! — продекларировал я, расправляя плечи.

Судя по непонимающим взглядам, пришлось пояснять:

— Вы столько бед принесли людям, что теперь всё оставшееся время будете под моим личным руководством приносить добро. Шаг влево, шаг вправо — сначала тумаки от меня, потом обнародование компромата. Это понятно?

— Понятно… — понуро ответили мои новоявленные «миньоны света».

— Будете хорошо себя вести и инициативно помогать всем, кому вредили, — освободитесь условно-досрочно. На последнем курсе сожгу ваши писульки, — добавил я пряника, хотя прекрасно понимал — этих жуков ещё долго придётся воспитывать. — Задача номер один: поменять лампочку в аквариуме и напильником отчистить камень, который воздух расщепляет, чтоб хорошо расщеплял. Задача номер два: к вечеру тихонько распихать по всем комнатам, которые шантажировали, записку с текстом: «Никаких денег не надо, это всё была шутка». Это понятно?

— Понятно… — прошептали они хором.

— Рад, что вы такие понятливые! На сегодня пока всё. Не сделаете — получите по шее!

Спускаясь вниз, я зашёл к Армену предупредить, что его квест выполнен и больше его беспокоить не будут. Он тряс мою руку своими пухленькими ладонями, и я вдруг заметил, что моё предплечье стало заметно шире, чем в тот день, когда я впервые увидел себя в зеркале туалета поезда Тамбов-Колодезная. Прогресс есть, но слишком медленный!

Тренируюсь от силы три раза в два дня, ем как попало, сплю через раз. Надо налаживать режим. Благо, надеюсь, со всеми этими псевдобандитскими делами расквитался — не надо больше накрывать всяких проходимцев с КГБистами. Одни плюсы!

Итак, планы: Купить нормальной еды; Заскочить в техникум — завтра ведь экзамен; Забежать в «Спорттовары» — нужен новый костюм взамен порванного; Больница — перевязка и обработка шва; Дворец спорта — посмотреть, не только ли боксёры там правят бал.

Первым делом — перевязка. Неспешно зашагал по направлению к поликлинике, утопая в тепле летнего утра. Глядя на Ворон, я начал потихоньку привыкать к этому неспешному городу…

Городская клиническая больница встретила меня стенами из жёлтого кирпича и бетонными ступенями парадного входа. Над дверями — вывеска «Вороновская городская больница №33», и адрес ул. Космонавтов, 18 в самом центре города. «Однако где тут перевязочная?» — осмотрел я массивное строение и вошёл внутрь, и спросил об этом первого встречного спешащего куда-то санитара. Оказалось, что тут действительно чёрт ногу сломит — тут и детская больница, и стационар, и роддом, и приёмное отделение, и отдельное здание для рентгена, а также для скорой помощи, морга, и медсанчасти №1.

Перевязочная находилась в крыле травмпункта главного здания крестообразной формы, а рядом, у урны, стояла кучка курящих перемотанных бинтами людей, словно их тут поставили в качестве рекламного баннера, чтоб точно не ошибился никто. Не справляетесь, судари. Я бы не нашёл, если бы не спросил.