Норби и Старейшая Драконица. Норби и придворный шут - Азимов Айзек - Страница 22

— Мы стараемся! Оставайся человеком! Не растворяйся в Моносе! Пожалуйста, Джефф, останься человеком ради меня!

На этот раз Монос заговорил, используя голосовые связки Джеффа, и тот ничего не смог с этим поделать:

— Уходи, робот. Если разум Джеффа не воссоединится со мной, я заберу вас всех.

Стена вокруг сада стала мерцать и потемнела, но голос Норби все еще доносился снаружи:

— От меня у тебя случится несварение желудка, Монос!.. Джефф, ты должен сосредоточиться на борьбе с этой безмозглой газообразной уродиной, а мы со Старейшей попробуем подобраться к тебе.

— Не… могу.

— Я бы перепрыгнул через гиперпространство, но Монос мешает. Но не волнуйся, мы придумаем, как вытащить тебя оттуда. Только не сдавайся! Ты человек и не принадлежишь Моносу. Помни об этом, Джефф. Используй свой разум. Если твое сопротивление будет достаточно упорным, то ему придется потратить много энергии, чтобы овладеть тобой, и он не сможет удержать нас с драконицей на расстоянии.

— Торопись, Джефф, — добавила Старейшая. — Это существо быстро учится и очень сообразительно. Кроме того, здесь очень холодно, а я уже не так молода.

Юноша отчаянным усилием оторвал свой разум от странного и чуждого восприятия Моноса и сосредоточился на мыслях о своей человеческой природе. Туманные тиски мешали ему видеть свое тело; скосив глаза, он мог разглядеть лишь кончик носа. Теперь уже само ощущение физической боли мешало ему раствориться в Моносе.

— Остаюсь… — Джефф с огромным усилием выдохнул: — …собой!

— Молодчина, Джефф! Держись!

Джефф услышал чудовищный рев, раздавшийся в призрачном саду и заставивший вздрогнуть всю громаду Моноса. На поверхности псевдостальной стены появилось багровое пятно, быстро увеличивавшееся в размерах. Затем оно раскалилось добела и внезапно испарилось.

Через образовавшийся круг в расплавленной стене влетела Старейшая Драконица с Норби, пристроившимся между двумя большими шипами на ее спинном гребне. Драконица с ревом выдохнула новый язык пламени, на который у нее должны были уйти все запасы сероводорода, расщепляемые в огнедышащих железах джемианских дракониц.

У Джеффа зачесалось в носу от едкого дыма, и он чихнул. Это помогло ему частично избавиться от оков, наложенных Моносом на его волю и разум. Он снова чихнул и смог помахать одной рукой:

— Я… остаюсь… собой!

— Разумеется, Джефф, — сказал Норби. — Ваше Высочество, угостите Моноса очередной порцией драконьего пламени.

Старейшая вскинула голову и снова взревела. Туманный потолок над садом растворился, и Джефф смог увидеть звездное небо. Тем временем в траве появились очертания рта, искаженные от сильной боли.

— Ты ранила меня!

Драконица приземлилась на траву рядом со ртом и оскалилась в широкой улыбке. Норби отключил свое защитное поле, подлетел к Джеффу с протянутыми руками и принялся разворачивать витки, стягивавшие его тело. Не поддавался лишь один отросток, обвившийся вокруг головы юноши.

— Монос… не хочет… отпускать меня!

— Освободи Джеффа! — приказала Старейшая. — Или я прожгу в тебе такую дыру, что ты ее не скоро заштопаешь!

Она подмигнула юноше, и тот понял, что Старейшая блефует: ни одна джемианская драконица не могла долго изрыгать пламя без отдыха, необходимого для восстановления биохимического механизма.

Джефф застонал, осознав, что Монос все еще читает его мысли и теперь имеет преимущество перед Старейшей.

«Да, Джефф Уэллс, я знаю все, что известно тебе. Несмотря на твое сопротивление и причиненные мне повреждения, я продолжаю удерживать твой разум. Драконица причинила мне боль, но она немощна, как и все остальные. Никто не может справиться со мной! Но вы мне не нравитесь. Ваши мысли трудно контролировать, и я ощущаю вашу ненависть ко мне».

«Мы ненавидим тебя лишь потому, что ты убил Фарго и уничтожаешь жизнь на Джемии. Если мой разум неприятен тебе, тогда отпусти меня».

«Нет! Я заставлю тебя сдаться. Когда ты будешь полностью принадлежать мне, я буду управлять тобою и узнаю, как воспринимается жизнь на твоем уровне».

Норби, прикасавшийся к Джеффу, тоже услышал телепатический голос. Робот снова попытался оторвать отросток Моноса от головы Джеффа, но все усилия были тщетны.

— Монос, ты же убьешь его! Тогда ты не получишь ничего!

Толстое щупальце вылетело из земли, прицелившись в Норби.

— Нор…би! Берегись!

На лету щупальце выпустило несколько пальцевидных отростков, попытавшихся схватить Норби, но соскользнувших с невидимой поверхности силового поля вокруг робота. Норби отлетел к драконице и устроился у нее на загривке между шипами.

Старейшая попыталась еще раз изрыгнуть пламя, однако вылетело лишь облачко дыма.

— Если бы я только могла вцепиться в него зубами! — прорычала она.

Рот Моноса, раскрывшийся в траве, снова заговорил:

«Вы — опасные существа. Когда я заберу ваши знания, то уничтожу вас и снова буду один — неделимый, избавленный от необходимости думать и чувствовать…»

«Но ты уже думаешь и чувствуешь. И отныне так будет всегда, даже если ты уничтожишь нас. Мы изменили тебя…»

Щупальце на голове Джеффа выпустило новую петлю, захлестнувшую его шею. Петля начала затягиваться.

— Монос… убивает… меня!

— Вот что, чудовище! — произнес Норби через сенсорный провод. — У Джеффа есть литания в честь дня летнего солнцестояния, которую он иногда произносит в трудные минуты. Сейчас я прочту тебе новую версию этой литании, поэтому перестань заниматься такой абсолютно бессмысленной вещью, как убийство. Слушай меня очень внимательно — ведь ты невероятно тупой, даже если тебе кажется, будто ты понимаешь все, что обнаружил в мозгах Фарго и Джеффа.

Норби вытянул наружу половинку головы и подбоченился, приняв свою любимую позу.

— Все мы являемся частью Вселенной — разумной ее частью вроде тебя, Джеффа, дракониц, роботов Менторов и, разумеется, меня… — Норби сделал паузу, словно размышляя, правильно ли он расставил акценты. — В общем, все мы — воплощение самосознания Вселенной, ее способности к мышлению и творчеству. Жизненно важно иметь множество различных видов сознания, но ты, в своем идиотизме, никак не можешь этого понять.

— Почему различия так важны? — спросил Монос.

— Разнообразие! — завопил Норби. — Запомни это слово, чурбан!

— Почему?

Пока Монос дискутировал с роботом, отросток, обвивший шею Джеффа, слегка ослабил свою хватку.

— Отвечай мне, робот! — прокричал рот Моноса. — Почему?

— Потому что во Вселенной должны существовать индивидуальные разумы, способные воспринимать ее различными способами, — прохрипел Джефф. — У тебя свой способ, а у нас свой. Мы можем учиться друг у друга, но не можем стать друг другом.

— Так думал и твой брат. Эти сведения я уже почерпнул из его мозга. Я не считаю их важными.

Норби погрозил кулаком призрачному рту:

— Если бы ты задумался о важности разнообразия во Вселенной, глупый газовый мешок, то ты бы не убил Фарго и не пытался бы завладеть разумом Джеффа!

— Очень хорошо. Тогда я буду накапливать разнообразные восприятия. Для начала возьму человека и робота для изучения. Жаль, что я выбросил оба корабля из своей субстанции, так как мог бы получить девушку и большого робота. Но я попробую вернуть их…

— А теперь, Джефф, пока он занят, освободись от него!

— Все в порядке, Норби. Монос больше не вторгается в мое сознание. Я свободен.

— И ты останешься свободным, — строго произнесла драконица, выдохнув на пробу язычок пламени. — Я восстановила силы и могу доставить этому монстру немало неприятностей.

— Я уничтожу вас всех! — закричал Монос. — Вы — раковая опухоль во мне! Я должен избавиться от вас, избавиться от жизни на этой планете…

Старейшая заговорила твердым, но спокойным голосом, которым она, должно быть, пользовалась в те времена, когда проводила ежегодные собрания джемианского Совета.