"Фантастика 2025-103". Компиляция. Книги 1-17 (СИ) - Виланов Александр Сергеевич - Страница 67

Я вывалился на землю, едва успев выставить руки, и тут же ощутил под пальцами грубую фактуру начерченной мелом линии — второй черты, той самой, что обозначала "финиш".

— Получилось! — вырвалось у меня радостное восклицание.

Алиса стояла в паре шагов, широко раскрыв глаза. Её губы дрогнули в едва заметной улыбке, но в глазах читалось нечто большее — смесь гордости и.. настороженности?

Я не стал рассказывать ей о диалоге с доспехом. Она ведь не знала, что этот древний артефакт был не просто броней, а своего рода проводником, ускоряющим мой прогресс. Пусть пока думает, что я просто талантливый ученик.

— Для первого раза — неплохо, — наконец произнесла Алиса, подходя ближе. — Но ты вышел слишком резко. Это опасно. Представь, если бы на месте черты был обрыв?

— Тогда я бы представил себе скафандр, — пошутил я, отряхивая колени.

— Шутки в сторону! — она резко схватила меня за плечо. — Подпространство — не игрушка. Один неверный шаг, и...

Её голос дрогнул, и я вдруг осознал: она действительно боится. Не за задание, не за репутацию — за меня.

— Хорошо, — тихо сказал я. — Покажи, как делать правильно.

Мы так увлеклись тренировками, что не заметили, как солнце опустилось за горизонт, окрасив небо в глубокие пурпурные и золотые тона. Первые звезды уже зажглись на темнеющем небосводе, когда мы наконец осознали, что провели на скалистом берегу целый день.

Воздух стал прохладнее, пропитанный соленым дыханием моря и ароматом степных трав. Ветер, днем ласковый и теплый, теперь дул с настойчивой резкостью, заставляя кутаться в куртки. Волны, игравшие у подножия скал, теперь накатывали с глухим рокотом, словно напоминая, что ночь — время иных законов.

Профессор фон Винтерсхаген, увидев нас, поднял бровь, но ничего не сказал — лишь кивнул в сторону полевой кухни, где для нас наверняка оставили еду.

Алиса потянулась, её тень причудливо изогнулась на освещенной костром земле.

— Завтра продолжим, — сказала она тихо, так, чтобы не слышали другие. — Ты сделал сегодня большой шаг. Но впереди ещё много работы.

Теплый вечерний воздух был наполнен ароматом дыма и жареного мяса. Угли потрескивали, отбрасывая оранжевые блики на лица собравшихся. Кто-то тихо смеялся, кто-то перешептывался, а одна из девушек — кажется, Лиза из группы антропологов — взяла гитару и запела старую балладу о любви, потерях и дорогах, что ведут в никуда.

Голос у нее был тихий, чуть дрожащий, но от этого еще более проникновенный. И почему-то от этих слов, от этого теплого света костра, от смеха, который еще несколько секунд назад звучал так беззаботно, у меня на душе стало тяжело.

Всего несколько недель назад я точно так же сидел у костра с ребятами из "Витязей". Мы жарили шашлык, пели те же самые баллады, смеялись, строили планы. А потом... Потом жизнь — или, вернее, ее обратная сторона — внесла свои коррективы.

Смерть всегда неожиданна. Даже если ты готовишься к ней годами.

Я закрыл глаза, пытаясь отогнать нахлынувшие воспоминания, но тут ночную тишину разрезал резкий свет фар.

Два черных внедорожника резко остановились на краю поляны, подняв тучи пыли. Двери распахнулись, и оттуда вышли люди в форме — не местные жандармы, а явно военные, судя по камуфляжу и подчеркнуто собранному виду.

— Кто здесь руководитель археологической группы? — спросил один из них, окидывая нас оценивающим взглядом.

Профессор фон Винтерсхаген медленно поднялся с бревна, отряхнул штаны и направился к военному.

— Я. Профессор Карл Густавович фон Винтерсхаген.

Офицер кивнул, затем задал следующий вопрос, от которого у меня похолодело внутри:

— Есть ли в вашей группе маги телепортации?

Профессор на секунду замер, затем обернулся и жестом подозвал Алису.

— Алиса Витальевна Ледянская.

Она встала, поправила волосы и подошла к военным.

— Что вас интересует? — спросила она, но ее голос звучал уже не так уверенно, как обычно.

— Присядьте в машину. Нам нужно поговорить.

Алиса бросила на нас быстрый взгляд, затем шагнула к внедорожнику. Мы все замерли, наблюдая, как через тонированное стекло мелькают тени — военные что-то проверяли, водили вдоль ее тела приборами, светились какие-то индикаторы.

Пять минут.

Ровно через пять минут дверь открылась, и Алиса вышла обратно. Ее лицо было невозмутимым, но пальцы слегка дрожали.

Офицер вышел следом и, скрестив руки на груди, спросил:

— Так, других магов телепортации нет?

— Нет, других нет, — ответила Алиса.

— Ясно. Тогда дайте мне, пожалуйста, список ваших студентов.

Профессор нахмурился.

— А что произошло?

— Простая формальность, — отмахнулся военный. — Я из пограничной службы. В этой области был зафиксирован странный магический всплеск.

Фон Винтерсхаген нехотя достал из папки список группы и протянул его офицеру. Тот пробежался глазами по именам, начал уже возвращать листок, но вдруг остановился, перечитал еще раз, хмыкнул и сказал:

— Каждый из этого списка — прошу по очереди пройти в машину.

Мое сердце упало.

Это из-за тренировок. Они засекли магию портала.

Один за другим студенты заходили в машину, выходили, перешептывались. Наконец очередь дошла до меня.

Я вошел, сел на жесткое сиденье, а офицер провел вдоль меня каким-то сканером. Прибор тихо пискнул, но мужчина даже не взглянул на показания. Вместо этого он убрал устройство в карман и, пристально глядя мне в глаза, спросил:

— Скажи, Петр Иванович... А кем тебе приходится Егоров Иван Максимович?

Глава 5

— Отцом, — шокировано вырвалось у меня.

Пограничник замер на мгновение, его пальцы слегка сжали края моего паспорта. Затем он медленно поднял взгляд, изучая мое лицо с новой, почти болезненной внимательностью.

— Что ж... Похоже, придется проехать со мной. Для более детального обследования. — Его голос звучал уже не так официально — в нем появились какие-то новые, странные нотки. — Садись на заднее сиденье.

— Но я ничего не делал! — возмутился я, чувствуя, как внутри все сжимается от тревоги.

— Тогда не волнуйся. — Он приоткрыл дверь внедорожника. — Проедем, все проверим — и вернешься.

Я послушно пересел на заднее сиденье. Через тонированное стекло видел, как пограничник что-то горячо обсуждает с профессором и Алисой. Она жестикулировала, явно не соглашаясь, но через пару минут военный резко развернулся и направился к машине. Вторая "Нива" осталась в лагере — видимо, для продолжения "формальностей".

Мы ехали по темной степной дороге почти час, и за все это время пограничник не произнес ни слова. Лишь иногда его глаза встречались с моими в зеркале заднего вида — темные, нечитаемые. Я смотрел в окно на мелькающие в темноте силуэты редких деревьев, на далекие огни ферм, пытаясь угадать, куда меня везут.

Наконец мы въехали в небольшой городок и остановились у двухэтажного здания из потемневшего от времени кирпича. Ему явно было не меньше двухсот лет — узкие окна, массивная дубовая дверь, чугунная табличка с едва различимой надписью: "Пограничная застава №17".

— За мной, — коротко бросил пограничник.

Мы прошли через турникет, где дежурный лишь кивнул, услышав: "Он со мной".

Кабинет на втором этаже оказался неожиданно уютным — дубовый стол, старые карты на стенах, даже керосиновая лампа (хоть и не зажженная) в углу. Но ночная тишина делала это место каким-то нереальным, словно декорацией к старой пьесе.

Пограничник сел за компьютер, попросил мой паспорт и начал что-то искать в базе. Экран освещал его лицо мертвенным синим светом.

И вдруг он громко рассмеялся — сухо, без веселья.

— Ну надо же... Твой отец мертв. — Он повернул монитор ко мне, как будто я мог разобрать что-то в мельтешении строк. — То-то он мне на звонки не отвечает с зимы.

В комнате стало тихо. Даже часы на стене, казалось, замерли.