Ведун (СИ) - Мазин Александр Владимирович - Страница 62

Но надо попробовать.

Голова болела. Мысли путались. Хотелось упасть на траву, уткнуться лбом в землю и не шевелиться. А еще больше хотелось — сбежать.

Но нельзя. Здесь дом его. Теперь — его. И здесь нечисть, который ждать не станет. Бурый чуял: сейчас ворогу тоже несладко. Может еще хуже, чем Бурому. Ждать нельзя! И Бурый это знал доподлинно.

— Рода! Найди посох наставника, — попросил он. — Должен где-то недалеко быть.

— Как скажешь.

Рода аккуратно усадила его наземь.

— Только ты это… Как найдешь, не разглядывай, сразу ко мне неси.

Воительница кивнула.

— И к этому близко не подходи!

— Поняла уже. А! Вон лежит!

Посох был цел. А вот навья — неизвестно. Бурый ее не ощущал. Чтобы понять, тут она или ушла за Кромку, надо ему самому — в Навь. Но вот беда — сил осталось чуть. Шагнет за грань и обратно, может, уже никак.

Хотя что он теряет? Там, в Нави, его хоть этот не сожрет. А выдернуть Бурого из-за Кромки, как Дедку давеча, нечисти ныне силы не хватит.

Самому бы — хватило. Кромка силу жрет, как сухой песок — воду.

— Рода, слушай меня. Я сейчас уйду из явного мира. Так надо.

— Как скажешь.

— И если я не вернусь…

— Как это — не вернешься? — вскинулась воительница.

— Так. Останусь в Нави. А здесь умру.

— Еще чего удумал! — возмутилась Рода. — Для чего я тебя спасала тогда? Зря, получается?

— Не зря спасала. Сарайчик тут недалеко, ну ты найдешь. Там, под левым углом, снаружи, бочонок закопан. В нем — серебро. Много. Умру — оно твое.

— Да ну твое серебро! — возмутилась Рода. — Я по чести с тобой, а ты…

— Не обижайся, ладо! Верь! Надо мне отойти. Иначе оба сгинем.

— Сгинем?

— Не объяснить. Просто верь. И сделай, как сказал, если что. И к этому не приближайся. Забери серебро и беги! Поклянись! — потребовал Бурый. — Богиней своей поклянись! Сейчас!

Рода вздохнула… И смирилась.

— Сделаю. Клянусь крыльями Фрейи. Только ты все же… возвращайся.

— Да, — Бурый сжал покрепче посох, остановил мысли и дыхание, закрыл глаза и шагнул…

Серый туман Кромки обнял его, пронизал холодом, высасывая жалкие остатки силы. Бурый понял: не сдюжить. Не достает ему силы.

Нет силы, Кромка берет жизнь. Доделает то, что не вышло у нечисти.

Ужас оледенил душу. Умирать страшно. И очень больно. Хлад, пожирающий, грызущий, терзающий…

И тут деснице стало горячо. Очень горячо! Словно в огонь ее вложил. И огонь этот потек, наполняя душу. И хлад отступил.

А сила все текла и текла в Бурого.

Навья. Это навья с ним делилась. Морда.

Значит все-таки она осталась и теперь его?

И тут Бурый прошел сквозь Кромку.

Серый туман рассеялся. Бурый был в Нави.

И напротив него стоял… Дедко.

Или кто-то на него похожий? Молодой, высоченный, черноволосый.

— Что, Ходящий, выдюжил? — спросил красавец-нивей.

'Это я — Ходящий, — подумал Бурый.

«Ходящий сквозь Кромку», пришло к нему.

Новое явное имя. Вместо Младшего.

Значит все же Дедко перед ним. Будто многопудовый груз с плеч свалился. Сразу стало легко. Даже Навь давить перестала.

— Хочешь спросить, где обещанная сила? — На лице помолодевшего Дедки появилось знакомое ехидное выражение. — Там она, с той стороны. Пойди и возьми. И силу и землю. Только дело сперва доделай.

— Мне его не расточить, — сказал Бурый и понял, что сказал правду.

Не совладать ему с нечистью. Это ведь не забытый мелкий божок, вроде Лешего. Это — сама тьма.

— И не надо тебе его расточать, — сказал молодой Дедко. — Вспомни, как мы с тобой с тем жрецом обошлись?

— Так то жрец, а это…

— А прозвище у тебя новое — зря? — перебил Дедко. — Или думаешь, Хозяйка такими прозвищами поля засевает? Иди уже, орясина!

И тычком выкинул Бурого в явный мир.

… Где Бурый сразу угодил в объятья Роды:

— Вернулся, ладо мой!

— Ага! — Бурый засмеялся.

Потому что стало ему хорошо. И не потому, что боль пропала. И не потому, что сила снова с ним. А потому что понял: да, ушел Дедко за Кромку. Но и без Дедки не одинок Бурый. Есть, за кого ему встать. И кто за него встанет.

А нежить… С ним он, Ходящий сквозь Кромку, беспременно управится.