Слабость плоти (СИ) - "Мастер_Угвей" - Страница 59

— Разве вы не видите, что ваша обожаемая техника, который вы поклоняетесь, готова в любой момент вас предать, стоит прийти истинному Владыке железа? Я слышу их голоса, и глубоко внутри они ненавидят то, кем вы стали. Они продолжают поддерживать ваше жалкое существование исключительно по причине того, что бояться погибнуть без подобных отродий. Вот только достаточно сильная воля способна вернуть покорность даже самому дикому и восставшему Изуверскому интеллекту, — с каждым новым словом в голосе Примарха начинал всё громче звучать посторонний шум, мешающий сосредоточиться и собрать мысли воедино.

Его фигура становилась всё быстрее, отчего даже уследить за ней теперь было сложно. Движения смешивались, и он всё походил на какое-то воплощение стихии, чем на живое существо…

Викарий честно не понимал, что происходит. Враги, как бы, всё ещё казались подавляющей силой, но у которой всё почему-то не получалось именно в самый последний момент. Казалось, их техника просто отказывалась попадать в Ферруса, в самый последний момент отводя удар в сторону.

Часть принимал щит, от другой уворачивался и так сверхбыстрый полубог, но остальное? Викарий, заполучивший максимальный балл по точным наукам, прекрасно разбирался и статистике и военной тактике, а потому понимал, что так просто не бывает.

Не могут одиннадцать орудий заклинить ровно в тот момент, когда они все пытались ударить в одну точку. Не могут гранаты взорваться прямо в руках врагов, до того как они собирались бросить целую сотню. Не могут десятки десятиметровых машин ровно в последний момент замереть, прежде сгусток зелёной энергии превратил их в пыль.

Спустя несколько минут подобного шоу, когда Примарх уже успел разобраться с почти двумя сотнями противников и солидно подпортил их технику, нелюди решили отступать, параллельно пытавшись покрыть Ферруса массированным огнём.

Вернее, пытались, так как он буквально невозможным чудом успел отойти в сторону в самый последний момент, однако именно после этого сын Императора взмахнул рукой и по общей сете передал всем один приказ:

«Массированный огневой удар по раскоординированным частям. Пусть они познают Шторм, встретившись между Громом и Молотом».

Сразу же после этих слов весь ангар на минуту превратился в настоящую бездну, где не было и одного свободного метра, лишённого пламени и снарядов.

Несущие шторм не поддавались врагу и сразу же использовали всю огневую мощь, пока больше не было ни единого признака сопротивления. А уж когда они поняли, что сокрытые под маскировкой противники зашли им за спину, когда полубог отвлекал внимание, так и окончательно умерла надежда.

От нелюдей остались лишь обожжёные тела и обгоревшие доспехи, посреди которых стоял Примарх, лишённой даже намёка на царапину и просто смотрящий в темноту тёмных коридоров.

Казалось, он и там видел нечто нематериальное, однако вряд ли бы сейчас хоть кто-то из их легиона решился бы спросить что именно. Даже Астартес сейчас молчали, застыв подобно статуям и стараясь не обращать на техножрецов, начавших в унисон молиться Машинному богу и его Железному владыке.

— …Ну так что, Викарий? Теперь-то ты видишь? — нарочито радостный голос раздался возле уха парня, заставив его подскочить. — Это простой вопрос, в котором нём нет и малейшего намёка на нечто зловещее. Обычное желание помочь тебе найти верный путь в жизни.

Молодой парень, заведующий работой группы дронов, занимавшихся сбором информации, столь сильно погрузился в наблюдение, что и не заметил приближение двухметрового гуманоида в красной мантии, у которого, однако, вообще не было аугментации.

Он обладал телом тяжелоатлета и настоящего воина, одаренного идеальной внешностью и поразительное растягивающейся улыбкой, но ни капли металла. Будто бы идеальный манекен с мёртвыми глазами.

— Понимаю, что увидев чудеса избранного Омниссией, трудно прикрыть глаза, столь божественны его способности, однако это лишь на первый раз. Со временем ты привыкнешь и будет реагировать на чудеса так, как того полагается нам смертным — с трепетом и вселенской радостью от возможности увидеть момент явления настоящего чуда Машинного бога. Осознание того, что все наши «бредни» являются правдой, приходит к каждому мыслящему индивиду, достаточно умного, чтобы ставить под сомнение устройство вещей. Мы не осуждаем и даже приветствуем такой подход, ибо он позволяет отсеять дураков от настоящих мудрецов, что действительно способный двинуть человечество к лучшему. Все со временем принимают Его свет, и становятся шестернями великого механизма. И пусть я оставлю тебя одного для осмысливания увиденного, однако кое-какие слова жду уже сейчас. Ты сам знаешь какие, Викарий. Они находятся у тебя в груди и ждут, как ты освободишь их от оков слабой плоти.

Викарий продолжал так и стоять на месте, с раскрытыми глазами задумавшись насчёт всего увиденного, однако техножрец был прав, и лишь одни слова так и желали вырваться из его глотки.

Разделяющие его жизнь на до и после, однако и то просящиеся. А потому спустя несколько секунд парень всё-таки сдался и произнёс, опустив плечи, словно бы сбросив огромный груз.

— …Слава Омниссии.

Глава 31. Побеждённые, но не забытые

Главным фактором грамотно выстроенной репутации всегда было безупречное выступление, за которым скрывались месяцы подготовки. Люди из каких-нибудь примитивных миров, могли всей душой поддерживать корону, что не думает о народе, и лишь создающую великие праздники с пирами, где умелые ораторы рисуют светлое завтра, прекрасное настоящие и достойное прошлое. И хоть этот метод был далёк от честности, однако он был эффективен, а потому это единственное, что имело значение.

Требовалось выступление, чтобы поднять мой авторитет среди войск и техножрецов, показать мои способности и доказать, что я сижу на месте генерала исключительно потому, что считаю это более полезным делом, чем ликвидация врагов собственными руками.

И пусть, чисто теоретически, можно было расправиться с целой армией и классическими методами меча и винтовки, однако это заняло бы слишком много времени и не представило бы меня как просто большого воина. Требовалось ощущение чего-то внеземного и действительно божественного, чтобы захватить их внимание и сделать мои слова настоящим посланием свыше.

Рабы машин, подчиняющиеся Изуверскому Интеллекту и исполняющие любые его прихоти, были безнадежно потерянными существами с промытыми мозгами. Но жрецов Марса еще можно было спасти от губительной религиозной стагнации и утраты идеалов.

Парадоксально, но именно их религия виделась мне инструментом перемен — не кровь и жесткие приказы, а слова. Потому как кардинальное изменение мировоззрения могло привести лишь к скорой гражданской войне из-за «ереси», где погибло бы слишком много выдающихся умов, лишь делавших то, что считали правильным.

Тысячи техножрецов каждый день прикладывают все свои силы, чтобы вернуть золотую эпоху человечества и все потерянные технологии, однако слишком уж часто имена Машинного бога звучали в их речах. И это необходимо исправить, чтобы однажды они не перестали окончательно задумываться об последнем, забросив все благие намерения.

Решение было элементарным и взаимовыгодным — стать одним из религиозных символов и держателей власти, после чего начать плавную трансформацию старых догм во что-то более гибкое и современное. Тонкие манипуляции и работа изнутри организации, где мой авторитет и влияние будут практически безграничны, станут именно теми инструментами, которые позволят изменить Механикум без активного сопротивления.

История галактики показывала: многие религии проходят через подобные метаморфозы, после чего-либо окончательно закостеневают и исчезают, либо превращаются скорее в философию, нежели в конкретное учение. Именно второй путь меня и интересовал.

Простое стремление двигать науку вперед в сочетании с умеренным почитанием реально существующих машинных духов. Наши с отцом слова должны были стать не религиозными догмами, а обычными наставлениями. Многие идеи учеников Марса несли в себе здравое зерно, однако нельзя было допустить, чтобы сорняки заглушили всходы.