По эту сторону. Дом с секретом и дверь в мечту. Часть первая - Назарова Ольга - Страница 14

А Соколу, к тому времени уже ставшему известным актёром и плотно надевшему на лицо маску романтического красавца, ночами снились то бесконечные волны душной зеленоватой мути, заливавшие его дом, то голос жены, которая напевала дочкам колыбельную, успокаивая их, говоря, что вот и снова показалось солнышко, глядишь, сколько-то побудут они без тумана.

Это уже потом, вернувшись домой, он узнал, что его владения действительно несколько раз надолго полностью затапливало этой мерзостью, но, когда кто-то в людском мире от души, всем сердцем переживал давнюю историю знакомства Финиста и его жены, туман уходил. Пусть ненадолго, но давая его семье пожить под чистым небом.

Вран не мог знать всё это, но смотрел на Соколовского и слова вымолвить не мог – никогда раньше не видел, чтобы у начальства было такое выражение лица.

– Не смотри на меня так… – хмыкнул Соколовский, опомнившись, – Сейчас уже всё гораздо лучше, но, если я что-то и ненавижу всем сердцем, так это ту зелёную муть, которую так искал твой руководитель. Вот же… Иван – с традиционной мыслительной установкой!

Вран с опозданием осознал, что это Сокол его руководителя так элегантно обозвал дyрaком.

– Да нет! Он умный вообще-то… вон, практически в одиночку какую игру создаёт! Правда, пока сделано немного – денег нет. Нанимает таких как я студентов на отдельные задания, так и работает. Так что он умник, конечно! – не погрешил против истины Вран. – Я и близко пока не могу делать то, что умеет он.

– Правда? Тогда чего он искал? Острых ощущений? Это мы ему запросто обеспечим… – рассмеялся Соколовский.

– Эээ, а что нам с ним надо делать? – растерялся Вран.

– Ромочка, ты наивен, как вчерашний вылупень! Нам же что нужно?

– Что?

– Нет, не того Иваном назвали, – ядовито, правда, необидно констатировал Соколовский, – Вран, нам нужно, чтобы люди тем, кто в исконных землях, сопереживали, понимаешь? Знали и помнили! Книги про нас прослушиваются в детстве и надоедают, кажутся скучными, а дальше-то что? А дальше идут в ход бродилки и стрелялки с какой-то мерзостью, которая потом прётся к нам в тумане!

– Ну тут японцы правильно делают, – рискнул высказаться Вран, – Они берут своих… ну, кицунэ всяких, тэнгу и всех прочих, да пускают в свои современные истории.

– Пускают они… нас и пускать не надо, мы сами войдём, было бы куда! – рассмеялся Сокол, приходя в расчудесное настроение. – Ладно, знаешь, давай-ка прощупай почву… Хочу позвать этого твоего руководителя сюда. Ты ему скажи, что у меня работаешь, но какие-то вещи не тянешь, и я хотел бы пригласить его для консультации.

– А… вы его не того? Ну… что он про туман знает…

– Вран, да про этот туман знает тут куча людей. Вон, про Голосов овраг в Коломенском вообще кто только не слышал! И ходят туда толпы, и ищут сами не зная чего… нервы пощекотать им хочется. Знали бы, как им повезло, что проход там исчез!

– И много было таких проходов? – осторожно спросил Вран.

– В своё время хватало…

– А теперь?

– А теперь действуют только те врата, которые открывает один человек… норуши вот ещё туда-сюда умеют проходить, но это только их ходы-выходы, другим неподвластные. Ещё может быть, если случайно что-то откроется, но на моей памяти это было всего несколько раз, спонтанно оттуда сюда заносило некоторых.

Вран подумал, а потом уточнил:

– А «один человек» – это тот, кто туман в исконных землях прогоняет?

– Да, только не тот, а та.

– Женщина?

– Девушка совсем молоденькая, – улыбнулся Соколовский. – На несколько лет младше тебя.

Уважаемые читатели Сокол говорит о событиях, явлениях и героине серии «По ту сторону сказки». Кто про неё не знает – там сейчас девять книг, пишется (правда очень небыстро) десятая. Если вы захотите полюбопытствовать, то Сокол там появляется в первой же книге и время от времени выныривает во всех остальных – он на редкость вездесущий персонаж. Первая книга самая неспешная и детская по написанию – вообще первая из книг, которые я написала. Дальше всё поживее и поактивнее. По моим наблюдениям, хотя книги написаны для подростков, очень часто их читают именно взрослые люди.

Вран открыл рот, чтобы поуточнять ещё – интересно же! Нет, про девушку он слышал, но думал, что это так… слухи. А оказывается, что всё правда. Он прямо чует, что Соколовский не врёт.

– У тебя сейчас взгляд любопытной Варвары на базаре! – хмыкнул Филипп. – Когда уточнишь у своего руководителя, когда он сможет приехать, сообщи мне. А теперь кыш отсюда!

– Эээ, а я вот ещё спросить хотел!

– Спрашивай, раз хотел.

– А вот это средство, которым Уртян Таню поил… у него побочек нет?

Соколовский покосился на насупившегося Врана и неожиданно улыбнулся.

– Надо же, какой заботливый братец… ладно, ладно не злись! Побочка есть – обоняние лучше стало.

– А средство действует надолго? Как часто Тане его надо пить, чтобы змеюка не заграбастала её себе? – Вран невольно представил Таню, ЕГО Таню с пустым взглядом послушной куклы и с трудом сглотнул – аж горло перехватило.

– Средство действует всю жизнь, – успокоил его Соколовский. – А вообще-то ты мог бы мне немного больше доверять. Видишь ли, я заинтересован в Татьяне, так что о её безопасности забочусь.

Вран кивнул, но упрямо сдвинутые чёрные брови однозначно свидетельствовали о том, что ему можно говорить что угодно, но он всё равно будет контролировать Татьянино окружение, беспокоиться о ней и по-своему защищать.

– Вот и славно! – думал Соколовский, глядя вслед Врану. – Вообще-то ему это требуется ничуть не меньше, если не больше, чем Татьяне. Защищать кого-то, кого любишь, даже если для этого надо держаться зубами за воздух… – невольно припомнил он слова Кота, а потом кивнул сам себе. – Иногда и живёшь-то только ради того, чтобы защищать!

Но философия философией, а насущные дела никуда не исчезли. Поэтому Соколовский вызвал Татьяну, расспросил у неё о явлении Эвил в клинике, а потом спросил:

– Даже я уже слыхал краем уха про любимый диагноз нашего нового специалиста. Ей что, действительно только ожиревшие животные попадаются? Хотя… у полоза Эвил точно ничего такого не было.

Татьяна напустила на себя бесстрастно-профессиональный вид и пожала плечами.

– Таня! Я задал вам вопрос… – строго воззрился на Татьяну Сокол. – Я должен понимать, кто у меня работает!

– Филипп Иванович, если можно, спросите это у Ивана Степановича, – Татьяна не любила «переводить стрелки» на кого-то другого, но, на её взгляд, это был сейчас единственный выход. – Он, как ветврач высочайшей квалификации и наш руководитель, вам лучше ответит.

– Поняяятно, цеховая солидарность и моральная чистоплотность в тесном симбиозе! – протянул Соколовский. – Тань, я именно вас спрашиваю. Я и так понимаю, что Марина вам ни разу не конкурентка, да даже если бы и была, вы бы не стали её подсиживать. Мне просто нужна правда! Что у неё за история с вечным у всех ожирением? Она что? Больше никаких диагнозов не знает?

– Почему же? Она, в принципе, достаточно грамотный специалист. Другое дело, что комплексует очень. Ей кажется, что она должна быть непогрешима во всём и всегда, вот и пытается сходу всех строить, чтобы ни у кого сомнений в этом не возникало, – Татьяна припомнила некоторые особенности начальства и осознала, что сейчас лучше ответить…

– Так… а дальше? Таня, я же всё равно узнаю! – предупредил Сокол. – И при чём тут всё-таки ожирение?

– Коллег она ревнует к клиентам и руководству, а животные… понимаете, сейчас излишний вес у животных – это довольно распространённая вещь. Тут, правда, надо понимать, как именно это определять. Вот, положим, принесли кота, а он реально увесистый, только вот он по породе такой и должен быть – плотный, тяжёлый. А Марина сходу скажет – ожирение, чтобы выиграть себе время, ошарашить, впечатлить и подавить клиента, а дальше уже потихоньку и, по возможности, незаметно искать истинную причину проблемы.

– А что за истории, когда она оспаривала ваши рекомендации и животным становилось хуже?