По следам мистера Волка (СИ) - Кофей Ева - Страница 60

Ничего подобного у той же Элис, например, нет и никогда не будет.

Ведьма — мужчина, шутка ли?

Так или иначе Ричарду бы очень не хотелось, чтобы его маленькую тайну раскрыли, а потому лучше избавиться от тех, кто способен видеть больше прочих...

Благо, положение в стране позволяет.

Он украл амулет, чтобы его не распознали раньше времени.

Приказал убрать шлюху, потому что проболтался ей о некоторых деталях.

Но когда Герберт нападёт на него, ни у кого уже не останется сомнений в том, кем на самом деле является убийца.

Герберт сшибает его с ног, придавливает к земле и сдерживается, чтобы не сжать на его горле челюсти... слишком сильно. Контролировать себя всё сложнее...

Что-то раскалённое и одновременно ледяное, острое забирается под его шкуру и подбирается прямо к сердцу.

— Всё кончено, волк. Даже быстрее, чем я предполагал...

Граф коротко вздрагивает и отскакивает от него как от огня. Инстинктивно пытается лизнуть бок, в котором болит особенно сильно. Припадает на лапу. Скулит, как побитый пёс, пытается проглотить кровь вперемешку с пеной, что капает из пасти. От очередной и последней вспышки ярости из последних сил бросается на Ричарда. И ничего не видит больше, кроме темноты...

***— Он всё это время убивал... Да, я застал одно убийство, и он в каком-то припадке притащил меня в замок... И потом вот, — Курт дотрагивается до своей перевязанной шеи, — попытался убить, но я сбежал!

— И то, что ваша сестра живет у него — совпадение? — Людарик выгибает бровь.

— Нет, к ней я и шёл... Просто посмотреть со стороны, как она живёт. Она в этом не замешана!

— Не сомневаюсь, — тянет Людарик.

— Правда? — усмехается Дирк Хорс. — Надо и её тоже вязать и всех на смертную казнь. Их только могила исправит...

— Скажи мне...

Глава стражей садится в кресло и перекидывает ногу на ногу.

— Скажи мне, — выдыхает он, — о чём ты говорил с моим дядей сегодня?

— Ничего такого...

— Не о Бернарде случайно?

Дирк недобро ухмыляется, будто в любом случае не верит, что с ним что-то станется, но в кабинет тут же, словно по команде, заходят два стража с намерением надеть на него наручники.

— Черта-с-два!

Щелчок предохранителя. Людарик закатывает глаза.

— Протяни ручки, иначе протянешь ноги. Ты знаешь, я не шучу.

— Я ничего не сделал.

— Разберёмся...

Его уводят, Людарик переводит взгляд на хмурого Курта.

— Что ты там говорил?

И в этот момент в кабинет неожиданно для всех врывается бледный, держащийся за грудь Бернард. Тяжело дыша, он опирается о дверной косяк и делает несколько попыток перевести дыхание.

— Я это... Людарик, я вспомнил. Про когти, например. Это ведь важно, да? Вдруг важно. А дело... Дело, как бы, превыше всего. Я всегда... за ответственность был. В общем, когти... Я думал про когти. И...

— Какого чёрта?! — он поднимается, уступая место другу. — Ты забыл, что как бы... не должен здесь находиться?

Бернард садится на стул и пытается прийти в себя. Давно он так долго не ходил, да что там, не держался на ногах. А тут ещё и пришлось каким-то чудом отделаться от приставленных для охраны к дому Людарика людей.

Но вот слова его доходят до Бернарда и он прижимает руку к своей груди уже из желания извиниться.

— Боже... Людарик, я забыл, что ты меня прячешь!

В ответ глава стражей звонко смеётся. В сущности, ему ничего больше не остаётся.

— Он жив? — хрипит Курт.

— Как видишь. Ты удивлён?

— И ты... знаешь?

— О чём?

Курт замолкает, не зная теперь, о чём думать. Ему обещали свободу и деньги, но что если настоящего убийцу всё-таки поймают?

— Это ещё кто? — будто только сейчас замечает его Бернард. — Я сказать хотел... Ты занят? — переводит взгляд на Людарика.

— Говори, он... под стражей.

— Я, чёрт возьми, пострадавший! — он начинает дёргаться.

— Бедный, несчастный фей, — скалится Людарик. — Ведь о тебе говорил Кроули, не так ли?

— Да пошёл ты!

Бернард решает не вникать и пока память вновь не сыграла с ним злую шутку, говорит, что хотел:

— Почему, напомни мне, никто не вызвал волковеда, чтобы проверить улики? Свежие отметины когтей на камне. Я про это. И я ведь опросил прислугу, нанятую Оуэном, когда он устраивал приём. Одна девчонка призналась, что её подговорили подмешать ему базилик. Правда, кто именно, она то ли не сказала, побоявшись, то ли я всё-таки вспомнил не всё... — хмурится он. — И когда на меня напали... Знаешь, я слышал голос. Ну, голос того мальчишки мне знаком. Если услышу ещё, точно узнаю его. И это, — усмехается, — явно не Герберт. Я хотел сказать что-то ещё... В смысле, в тот день, когда меня чуть не убили, я подумал о чём-то важном. Не могу сейчас всё связать снова... Но я уверен, и тогда был уверен, и сейчас, что графа целенаправленно подставляют. Ты, как хочешь, Людарик, а я не верю в его виновность. Дело здесь нечисто...

Людарик прикрывает глаза и сцепляет зубы так сильно, что под кожей начинают бродить желваки.

— А я перебирал фотокарточки и вырезки из газет... Вот, смотри, — он протягивает Бернарду статью с фото, где градоначальник изображён крупным планом.

Он касается ладонью лица.

И кольцо на пальце весьма и весьма напоминает ему то, что он нашёл в ночь первого убийства.

— Странное совпадение.

— Да, — мрачнеет Бернард. — Но... Ой, кстати, а что за закон он хотел принять насчёт оборотней? Не помню, где я слышал, как узнал... Но, вроде, я не выдумал это... — трёт он виски, пытаясь подавить нарастающую головную боль.

— Да, ходят слухи... — отмахивается Людарик. — Ты думаешь, я смогу посадить собственного дядю? — вдруг усмехается он.

Курт вжимается в стул, напрягаясь ещё сильнее. И брякая:

— Тухлая рыба! Дерьмо!

Бернард бросает на него подозрительный взгляд.

— Что ты говоришь, парень?

— Дина! — Курт таращит глаза. — Герберт! Шлюха!

— Герберт шлюха? — усмехается Людарик.

— Откуда такие сведенья? — скрывая улыбку, интересуется Бернард, но затем добавляет совершенно серьёзно: — Кто такая Дина?

— Знакомое имя...

— Она... она... у него... Она... хорошая, — Курт скулит.

— Просто посадим Герберта, — закатывает глаза Людарик.

— Мм? Почему? — не понимает Бернард, но снова отвлекается на Курта: — У кого хорошая Дина? У Герберта?

— Нет... Отстань! Отстань!

— Не у Герберта, — заключает Бернард, кивая. — А у кого тогда? Если это связано с ним. Связано ведь, я правильно понимаю?

— Что вы будете делать? — шепчет Курт. — Что? Что делать мне?

— Рассказать всё спокойно, — подходит к нему Бернард и хлопает его по плечу. — Людарик, у тебя тут парень сидит в истерике, явно что-то хочет сказать. Сделай что-нибудь!

— Я не уверен, что мне понравится, что он скажет. Мне нужно время.

Бернард задумывается. И хотел бы отступить, да разве лучше будет? Поэтому он тихо, осторожно, но твёрдо произносит:

— Я не знаю, есть ли у нас время на размышления, друг мой. Я уже чуть не умер из-за этого дела... Что ты предлагаешь сейчас? Мне... — бросает взгляд на дверь. — Мне уйти?

Людарик набирает в грудь воздуха, выдыхает и достаёт из шкафа бутылку виски.

— Я смогу защитить тебя. Ты мне... — ему нелегко это говорить, но... — ты мне как отец.

Родители погибли много лет назад. Ричард был для него всем. Так казалось.

Когда-то.

— Но ты должен быть со мной заодно, что бы я не решил в итоге.

Бернард смотрит на него внимательно. Решение простое и естественное необязательно должно быть лишено тяжести. Поэтому требуется время, чтобы он произнёс:

— Конечно. Так и будет, Людарик.

— Я не думаю, что Герберт виноват. И ты тоже так не думаешь, — Людарик подходит к Курту и запускает пальцы в его волосы. — Мы и сами сделали определенные выводы, и будет лучше, если ты расскажешь все сам.

Курт упрямо молчит.

— Что тебе пообещали за ложь?