Джунгли. Том 2 (СИ) - "Focsker" - Страница 30

Когда нам наконец-то вновь довелось увидеться, когда её пустили ко мне, встреча оказалась, словно я вернулся из армии, а она была той, кто дождался. Выцеловала всё моё лицо, шею, целовала руки и раз сто повторила, как скучала. В ближайшее время, пока кошки плотно займутся делом пропажи Гончьей и Рабнир, а также тем существом, оравшим на весь лес, двухвостая должна была стать моим советником. С которым мы выберем место для торговой площади, а также начнём строительство первого борделя (пардон, оговорился)… первого трактира для приезжих — проходящих гостей!

Ранее, в племени, где все друг друга знают, в торговле особого смысла не было. Собиратель придёт к охотнику, даст ему ягоды-фрукты, охотник, в ответ, — шкуры или мясо. Далее охотник пойдёт с ягодами, остатком мяса и шкур к ремесленнику, и отдаст их тому, кто сделает ему новый лук, тетиву, наконечники для стрел, нож, посуду или создаст новый колчан для стрел. Кетти знали друг друга, кто что может, и через шатёр-костер всегда могли узнать, кто и чем в обмен на что готов помочь. Так было раньше… Сейчас мы имели пленниц Рагозии, охренительно работавших с деревом, умеющих делать лодки, весла, ткань, паруса и знавших, из чего эти самые паруса делаются. Их знания, умение сделать из говна и палок стол, деревянную тарелку и ложку, что во времена Тети Веры и её стрепни жизненно необходимы, создали спрос. Умелые рабыни, очарованные мной, или же просто востребованные по профессии, очень быстро интегрировались в наше общество. У кого-то стали появляться излишки, в то же время только прибывшие и прибившиеся к нам племена, видя роскошь, в которой купаются Кетти, молча завидовали и искали выходы на тех, о ком Кетти знали чуть ли не с рождения. Рыночная площадь стала тем, что жизненно необходимо для всех, будь то умелые ремесленники или простые собиратели.

Место для рынка выбрали на поле внутри частокола, то, что больше других засорено камнями и хуже остальных обработано. Мы сеяли там какие-то стручковые, и мне, тому, кто сам кряхтел над этой грядкой, было больнее остальных отдавать приказ на его «уничтожение».

Увидев грусть в моих глазах, на выручку пришла Кисунь. Вместо того чтобы «затаптывать» после, она по-хозяйски требовательно пару раз рявкнула на тех, кто рядом с ним обосновал шатры. Особенность культурного строительства местных жителей я вновь не учёл. Уже к концу этого же дня пять шатров собрали, переместили на полсотни метров в сторону, оставив вытаптанную, утрамбованную землю, а также сохранив в покое плоды моих трудов. Теперь места хватало не только для рынка, но и для огромной таверны, из которой, через частокол, как из крепости, можно будет отстреливать наших врагов. Такой вот культурный обмен-урок произошёл у меня с Кисунь в этот день.

На следующее утро по моей просьбе было инициировано собрание с главами семей. Я рассказал что знаю о их проблемах, о том, что многие новоприбывшие завидуют из-за трофейной одежды, оружия, инструмента и объяснил им главные правила и идеи рынка.

— Каждый желающий и имеющий может прийти на рынок, выложить на нём свой товар и за свою цену предложить другому его купить. Товар не должен быть украденным у своего, не должен быть отнят у своего насильственно. Только то, что отнято у республики, наших врагов, либо же добыто честным трудом на охоте, собирательстве и в ремесле, имеет право находиться на рынке, — говорил я, а после рассказал, чем за подобное можно платить. А платить могли другие либо такими же товарами, шкурками, инструментами, едой, выпивкой или украшениями. Сейчас золото, да и вообще драгоценные металлы в поселении использовались крайне редко, они были сконцентрированы у самцов, которые, мало понимали значимость и цену украшений. Само слово «цена» носило крайне условное значение, которое большинство местных особо не понимало. Цены формировались с потолка: «если ни у кого нет — могу просить что пожелаю» — такая опасная ценовая политика встречалась повсеместно.

И именно для того чтобы привить аборигенам чувство «ценности» добытых ими припасов, я решил зайти издалека. Мы с Кисунь отправились в ясли к Кате, Оксане, другим девочкам, где рассказали о плане. План был таков: с следующего дня в яслях начнутся уроки «экономики», где детям более настойчиво начнут навязывать знания в основах математики, объяснят, на сколько она важна и в то же время опасна. Не за горами прибытия в эти земли Империи и их торговцев, которые будут навязывать местным труженицам и их детям всякий мусор, за который будут требовать невообразимую плату. На фоне этого, используя именно эту пока «несуществующую враждебность», продолжим-усложним игры с «честными и нечестными» торговцами. Одни будут стремиться ограбить, обменяв «дерьмо» за золото, другие, наоборот, дать «золото» за какое-то дерьмо. Дети должны знать, чего на их острове полным-полно, что можно добыть самим, продать, а потом купить у торговца то, что понадобится всей их семье, при этом не разорив ту самую семью. К урокам этим я крайне настойчиво потребовал запрета на азартные игры. Требование это передал как Кисунь, так и наставницам. Ведь в игре в кости, карты, наперстки глупые племенные люди могли проиграть не только своё имущество, но и саму жизнь. А добровольно продавать моих девочек, пусть и обманутых по их же собственной глупости, мы не станем. Если в зародыши не задушить эту заразу, те, кто завтра смогут давать отпор Республики или той же Империи, «вагонами» до верха забитыми поплывут в Империю в качестве рабов. Никаких азартных игр и точка!

Сегодня-завтра подчинённые Добрыни вместе с моряками Империи закончат заполнение трюмов запасами пресной воды и продовольствия. Загрузят республиканских пленниц и отправятся во свояси. Через сколько они вернутся и с какими намерениями, сказать сложно. Но, думаю, мы будем готовы ко всему. И подготовку к началу торгов я начну уже завтра. Естественно не сам, естественно при помощи «старых друзей» Кисунь. Первый ларёк через подставные лица и «фирмы» организуем именно мы. Второй и третий, кстати, тоже. У рагозийских рабынь, тех, кого продать не удалось, скопилось немного деревянных ложек и вилок. После ноты протеста Добрыни о том, «что мы слишком хорошо кормим и относимся к пленникам», возник вопрос уменьшения пайков. Джунгли — Земля обетованная. Тут еда растёт повсюду, под землёй, на земле и на деревьях. Почти всё, что летает, ползает, бегает или просто сидит и квакает, можно есть. Не говоря уже о рыбалке и том, насколько велик улов местных рыбаков. Именно поэтому на ровне с нашими подставными лицами мы разместим на рынке представителя от рабов. Их продукция будет продаваться за еду, из которой им позже и сделают обед. Столовые приборы, как и ранее, сейчас у некоторых племен востребованы. И мы попытаемся через знакомых, подвязанных к моим пальцам и пальцам Кисунь, заполнить этот пробел. Если у рабов никто ничего не купит, мы исправим это и вновь через третьи лица, выкупив за еду изделия, продадим тем, кто брезгует брать у рабов. При этом всем мы в открытую об этом расскажем, заломим цену и назовём брезгующих идиотами, «жертвами» собственной гордыни.

Повторив пару раз эту нехитрую схему, мы привьём любовь ко всему «китайскому» у наших местных потребителей.

Идиот не поймёт, что он идиот, пока кто-то напрямую ему это не скажет. Пусть в первый раз он обидится, и во второй раз, и третий пройдёт мимо ушей. Но однажды непременно наступит день, и он увидит, как те, кто был некогда на его стороне, внезапно станут отдаляться, брать то, с чего некогда они все громко смеялись. Так было с китайскими автомобилями в моём мире. Сначала это было откровенное дерьмо, потом дерьмо без запаха, на некоторое время о нём все забыли — и вот, бац, внезапно из-под кучи навоза вылазит фруктовое дерево с золотыми плодами, что с виду даже лучше тех, оставшихся в прошлом оригиналов. Да, истинные ценители останутся верны производителю и вкусу, но те, кто ищет вариант, соответствующий цене и качеству, непременно обратят своё внимание, а там и до раскола мнений недалеко. Ведь не у всех в моём мире есть деньги, знания об авто и возможность самому его обслуживать; так и тут: не у каждого есть лук, стрелы, а также опыт, позволяющий выследить того же кабана или другую мясную дичь. В общем, думаю, рабы смогут прокормить себя, а нет — поступим так же, как у нас поступают в исправительных колониях. Организуем цеха по производству всякой нужной херни, и уже от своего имени, от имени государства Федерации племён, сами будем продавать товары нашим или имперцам, а на вырученную прибыль кормить рабов. Голодными я их точно не брошу.