Джунгли. Том 2 (СИ) - "Focsker" - Страница 28

— Ну как, «голова не болит», Лёш, хорошо «отдохнул»? — с синяками под глазами от недосыпа спросила Мария.

— Да, чувствую себя прекрасно, — пытаясь сохранить самообладание, отвечаю я.

— Отлично, тогда мы будем повторять это каждый день, для сохранения твоего…

— Постой! — воскликнул я. — Это была ирония. Я, наверное, понял, за что ты обижаешься, давай начнём всё сначала, так сказать — жизнь с чистого…

Меня вновь перебивают.

— Жизнь — это как свет в конце туннеля. Сначала радуешься, что дошёл, а потом осознаёшь, что это просто поезд, который тебя собьёт!

Ха-ха, очень смешно, не нужно мне угрожать обязательными «целительными процедурами»! Ладно, я тоже не пальцем деланный.

— Я просто не мог вчера продолжать пить. А ты сейчас обижаешься из-за того, от чего почти весь мужской пол страдает! — рявкнул я. — Знаешь ли, самоирония и восприятие чёрного юмора — это как вода в Африке: есть не у каждого. И, видимо, вчера ты как раз выиграла в лотерее пустой стакан!

Мария сверлила меня недовольным взглядом. Окружающая нас стража также глядела на обоих, выпучив глаза, с тупыми рожами, пытаясь понять хоть что-то, не осмеливалась открыть даже рта. Так длилось около минуты, пока Мария не ухмыльнулась.

— Ладно, Лёш, за страдания всех мужиков прощаю тебе твою слабость. Счёт на табло один-один, мне зашла шутка про Африку и воду. Только, в следующий раз, когда решишь рассказывать мне всю ночь про богов в ответ на моё смиренное молчание и «понимание», будь добр, отблагодари хоть чем-то! Хотя бы выходным!

— Понял. — словно счёт не один-один, а разгромный, один — пять, кивнул я. Она весь день крутится, хрен знает сколько боролась за Беа, потом выслушивала меня, а в конце получила отворот-поворот и уже с рассветом, скорее всего, покинула мой шатёр, вновь отправившись спасать чужие жизни. Сильна, красивая, гордая, эх…

— Кетти, прикажите, чтобы Олай выслал дополнительных целителей и дал Марии отдохнуть. Её силы…

— Дебил! — воскликнула Мария. — Сука, ты же мужик, у тебя одна извилина, и то почему-то смотрит не в ту сторону!

— Госпожа Мария… — подскочила к ней одна из пленниц Рагозии, — вы же сами просили выхо…

— И ты туда же! — оттолкнув её, Мария с недовольством зыркнула на удивлённых баб из племени, потом на меня. — Чё с вами всеми не так⁈

Лучшая целительница покинула нас, устремившись к шатру с Беа или находившемуся у него лагерю с ранеными, покалеченными, больными, теми, кто проходил реабилитацию. В отличие от всех местных, меня, охотниц, собирательниц, воительниц, именно у Марии, в связи с последними происшествиями, работы было хоть отбавляй. Вчера ночью она тоже, пусть и скупо, но рассказала о своих тревогах. О аборигенах и чужеземках, лишившихся конечностей, и том, как хотела бы им помочь, дав возможность иметь хоть самый простой протез или костыль.

Став свидетелями нашей лёгкой ссоры, ко мне подходит Окки, она же Оксана — девочка с очень непростым характером, который, как мне казалось, я смог обуздать, затащив её в постель. Оксана, как и Катя, хорошо общалась с Марией, частенько дети и те, кто тренировался, вместе с наставниками, пропустившими удар, попадали к целительнице на приём. Они хорошо ладили, потому я и решил спросить:

— Слушай, Оксана, а если я помогу Марии с открытием цеха по созданию протезов, что помогут её пациентам, она ж меня простит?

Девка, что была чуть старше меня и при этом чуть ниже, смотрела на меня, как великан на лилипута. Как так-то? — я выше, а глядят на меня свысока!

— Лёш, ну ты и дебил, я в шоке. — тяжко выдохнув, рукой прикрыла лицо Оксана. — Просто извинись, угости чем вкусным, скажи, что был не прав, пригласи обсудить протезы, потом переспи с ней и всё… И не нужно строить никакие заводы для протезов!

— А? — Так это тот самый «недотрах», от которого женщины с ума сходят? Слегка задумавшись, растворившись в собственных мыслях и услышав лишь малую часть от произнесённого, я переспрашиваю: — Зачем обсуждать протезы, если мы не будем строить цех по производству? А по поводу секса, я ж всегда за, да только нельзя обещать помощь, давать людям надежду, а потом бесчестно обманывать, отнимая шанс на возможность компенсировать потерянную конечность чем-то!..

Оксана закатила глаза.

— Всё, в пизду, можешь не продолжать, честный Агтулх. Я увольняюсь из твоих советчиков. Ты просто безнадежен!

Блять, хоть я и проснулся, мозг ещё не разогнался, жестко туплю. Хоть ночь и прошла, в глазах по-прежнему мерещились выгребные ямы, потом ад, потом трупы… ай, бля, теперь ещё и эта девчонка, что лишь чуть старше меня, смеет насмехаться. И сука, что самое обидное, теперь, когда в Федерации ходит легенда, что они мои сестры, не каждая самка решится влезть в конфликт между нами. Всё, хрен с ней с Марией, с Окки, с Беа. Всё ведь хорошо закончилось? Хорошо! Значит, данный вопрос можно закрыть. Теперь стоит найти умельцев, рукастых и любящих изготавливать сложные штуки для самок, после подрядить их помогать Марии с протезами. Палка-нога, рука — крюк, как в фильмах про пиратов. Функционал небольшой, но всяко лучше, чем ничего. Мне не нужно их одобрения для оказания помощи. Точно так же, как и не нужно одобрения для снаряжения экспедиции по поиску двух дур. Рабнир и Гончья. Идиотки, возомнившие себя гениями, попавшие в самую примитивную ловушку, организованную Добрыней. От них слишком долго не было вестей. Все молчали, никто ничего не говорил. Ни мои союзницы и «ухажёрки» из армии, ни стажа от Олай.

К вечеру, ещё сильнее расположив к себе немногочисленных Беа, а также поспрашивав ещё несколько новоприбывших племен, узнаю о том, что всех и каждого, до меня, расспрашивали о пропавших. Две знатные фигуры просто исчезли, факт того, что их искали все, кому ни лень, ни кем не скрывался, и это очень сильно меня пугало. Рабнир безумна, и лишь инстинкт продолжения рода хоть как-то влияет на её разум. В то же время Гончья была как глупа, так и лишена последнего инстинкта, что неминуемо могло привести её, и глупую, идущую на поводу Рабнир, к печальному концу. Гончья искала силы и одобрения с моей стороны, в одиночку пыталась обелить множественные факты непослушания со стороны тех, кому раньше служила, Чав-Чав. Она очень сильная женщина, и по местным меркам, даже мозг её «грецкий», куда больше, чем у большинства. И от него, от большого ума Гончьей, Рабнир, носившая под сердцем моё дитя, могла пострадать. Я не герой, не великий вождь, у меня, блин, даже силы нормальной нет, не говоря об уровне. Но чувство… странное чувство угрозы не покидало мой разум. И потому, используя всю власть, дарованную мне, мобилизовав всех свободных, верных должников в ряду охотниц и следопытов, я, скорее всего даже не тайком (мою просьбу наверняка сольют старейшинам), отправляю верных мне на поиски Рабнир и Гончьи. Ведь я чувствую, жопой чую, они в беде!

Где-то в джунглях.

— Вы в дерьме! — наведя аркебузу на Рабнир, которая лицо своё и голову прикрывала огромным, драгоценным камнем, весело крикнула предательница Чав-Чав. — Тупорылые суки, ну и заставили же вы нас побегать. Думали даже, сбежите, поставив наш коварный план под угрозу!

— Коварный план? — переспросила Гончья.

— Именно, — подтвердила соплеменница. — Настолько коварный, хитрый, умный, что никто из вас, даже божественный Агтулх, не сможет его предсказать и предотвратить! — воскликнула радостно женщина Чав-Чав со шрамом на виске.

— И в чём же он заключается? — без задней мысли, словно будучи уверенной, что ей ответят, спрашивает Гончья.

— Ха-ха-ха, вождь Гончьих признаётся в своей тупости? Тогда я, Воинственная Гыр-рыг Ной, поведаю тебе его перед смертью!

Кетти, стоявшая рядом с Гыр-рыг Ной, поглядела на ту как на идиотку. Тут же поспешно это подметила:

— Ты что, дура? Они же служат Агтулху, а он — Бог! Если ты скажешь им и убьешь, то они, будучи душами, передадут ему твой план!

— Ой… — выпучив глаза, выдала Гыр-рыг Ной.