Джунгли. Том 2 (СИ) - "Focsker" - Страница 20

В общем, прогулка выдалась максимально омерзительной: намучался я, ещё и пару размытых троп вынудили делать крюк, лезть по скалам. Короче, простой путь обернулся почти что двухдневным турне с кратким курсом по выживанию в тропических лесах Амазонки. И всё это из-за какого-то ублюдского коротковременного дождичка.

После возвращения, даже толком не помывшись, голодный и злой, я лицом упал на свою мягкую кровать. Носом зарылся в подушку и ворчал, как сильно ненавижу дождь. И так до того момента, пока не уснул. Боже, какие же прекрасные сны я видел! Там и птицы в синем небе, и знойные красотки с флагами империи и нашими спортсменками, обнаженными, играли в волейбол. Там и дома строились, слышался звонкий детский смех, и пара бабулек с рогами, хвостами, редкими зубами, присматривающих за внучатами на детской площадке, обсуждали большие успехи страны. Вслух, с гордостью хваля Агтулха и его старания в переговорах!

Несколько раз кто-то приходил в мой шатёр, тормошил меня, предлагая помыться или поесть, но сон и желание досмотреть его были слишком хороши и сильны, чтобы отвлечься.

— Потом… ещё пять минуточек… потом… — повторял раз за разом я, воротя нос от просящих. Переход выдался исключительно выматывающим и сложным, тело ныло, ломало, как при лёгкой простуде, и я бы, наверное, двое суток спал, если бы не заявившаяся в мои покои стюардесса.

— Эй, вонючка, вставай давай. Хоть в туалет сходи, а то кошки сейчас с ума от волнения сойдут.

— Мария, давай потом, всё болит. Я ещё чуть-чуть посплю и…

— Если болит, то показывай где. Или забыл, с кем говоришь? — стянула с меня тонкую простыню женщина, без намёков дав понять, что не даст мне дальше валяться без дела.

— Нет, всё, встаю. — Когда сон стал отступать, сам ощутил, как от меня несёт засохшим потом и землёй. Страшно подумать, что там на заднице или между ног. Там у меня сейчас лес густой, а это одна из первопричин появления зловония, всякой заразы и болячек. Интимная стрижка, хоть не под ноль, но под «пенёк» — то, что сейчас требовалось мне одновременно с ванной. — Давай я помоюсь, а потом ты меня подлатаешь.

— Значит сделаем всё одновременно. — Схватив меня за грязные штаны, принялась стягивать их Мария.

— Да подожди ты! — схватился за пояс я.

— Бабы, заноси воду! — послышался голос тёть Веры. Они что, уже все спланировали⁈

— Не сопротивляйся, Лёша, здоровье превыше всего!

— Да не тяни меня за штаны, Мария!

— Да не стесняйся ты, что я там не видела⁈

В шатёр зашли ещё трое девок, включая высокую, плечистую Лею и двуххвостую Кисунь, что обе уже имели округлившиеся животики. Сопротивляться стало бесполезно и бессмысленно, против четырёх не вытяну. Я не понимал, почему они обе здесь, как так получается, что их пустили ко мне и почему их животы настолько сильно выросли. Прошло всего ничего: у земных девочек, может, чуть-чуть бы и появилось что. Как бы срок-то до трёх месяцев. Но у них даже не третий, может, какой шестой или даже седьмой, хотя я понятия не имею, какие они по размерам и в какие сроки бывают у беременных.

Шаровали меня и мыли в большом круглом корыте. Девочки хихикали, рассказывали о своих ощущениях, а я молчал, опустив нос, глядел в воду, не зная, как смотреть двум любовницам в глаза. Некое чувство, полагаю, это стыд за измену, пожирало меня изнутри. Сейчас я впервые думал о том, что при всём своём «великолепии» и стараниях мне не удастся следить за всеми своими детьми одинаково, уделяя и им, и их матерям достаточно ласки и заботы. Всё же мне стало стыдно, ведь из-за меня в миру появится очень много «безотцовщин».

— Милый Агтулх, как же я счастлива, что ты сделал мне такой подарок. — Всё так же весело щебеча, прижималась ко мне со спины Кисунь.

— Да, великая честь и награда выпала на мою долю. До сих пор не верится, что стану матерью для твоих детей. — Уткнув мою левую стопу в свою грудь, омывала и массажировала мне икры Лея.

— Да-а-а-а, хорошо тебе сейчас? — Держа руки под водой, испуская зеленое свечение, помогала коже моей в паху затягиваться Мария.

— Физически хорошо, а по-другому стыдно. — Ответил я честно. Думал, мне сейчас разнос устроят, но Мария лишь улыбнулась, заботливо произнеся:

— Хорошо, что стыдно, значит, совесть ещё осталась. Теперь становись раком.

От столь неожиданного требования у меня аж дыхание перехватило.

— Зачем? — испуганно выдал я, и Мария расхохоталась.

— Явно не затем, о чём ты подумал. Ягодицы буду твои восстанавливать, наверняка ведь натёр.

Закончив с мыльно-рыльными процедурами, мне в шатёр заносят стол, пару стульев. Я думал, что мои дамы решили со мной отобедать. Но дело оказалось гораздо сложнее. Я проспал почти сутки, убедиться в моей сохранности пришли личности, что по влиятельности стояли даже выше Добрыни. И главная в их числе — Олай Даввай. Старая кошка-лиса, волоча за собой по земле хвосты, привела ещё с полдесятка старух — тех, чьё происхождение, вид и племя мне ещё не были известны. Причиной тому стало изменение порядков и устоев, требовавших кардинального изменения в принципах правления огромным племенем.

Ужин, как и главный разговор, начался с того, чего я боялся больше всего. Огромное количество разных видов и культур столкнулось с тем, что отдельные касты, до этого враждовавшие между собой, отказывались признавать власть неприятелей. Бригады рабочих, чистильщиков туалетов, даже охотников и тех, кто помогал на кухне, постоянно грызлись между собой из-за положения и тяжёлой работы, которую никто не хотел взваливать на свои плечи. Если главной была кетти, Чав-Чав столкнувшиеся с задачей сделать что-то, чего не хотят, тут же обвиняли её в «угнетении», бросали работу и устраивали нечто, напоминающее забастовку. То же касалось и кетти, когда они были недовольны пантерами, Чав-Чав и другими. Кетти думали, что с приходом Агтулх они станут чуть ли не богами на этом полуострове, а тут на тебе — херачь от рассвета до заката, и работам этим, от восхода до заката, конца и края не видно. Короче, совет старейшин, знавших о том и одобривших решение Добрыни назвать меня вождём Федерации, хочет свалить назначение всех задач и ролей на меня. Мол, не кто-то из племени выбрал начальника, а именно я волей своей небесной назначил его. Потому, если подчинённый не ослушается, то он якобы шел не против федерации и порядка, а против религиозного столпа, на котором держится всё это объединение. Иными словами, тех, кто устраивал путчи из-за вида, теперь будут наказывать не из-за безделия, а из-за бунта против веры и моей воли. Короче говоря, меня решили сделать козлом отпущения недовольства, и, естественно, мнения моего никто не спрашивал. Просто поставили перед фактом и сказали: «Теперь когда ты вернулся, в твоих интересах сделать так, чтобы все работали!» Позиция, конечно, заебись, а чё мне делать-то в этих условиях? А хер его знает!

Дальше был разговор о гостях, об Империи и том, о чём (наконец-то) думаю я. Первую тему и то, перед чем меня поставили, я даже оспаривать не стал. Там проблема тысячелетия, и перед тем, как переложить её на кого-то другого, требуется всё обмозговать. А по гостям там всё оказалось намного проще. Я рассказал о своих славных победах в переговорах, о том, как расположил к себе пришлых гостей. Лишив нас бремени кормить пленных и получив за это оружие с порохом, плюс обещания продолжить торговать и спонсировать нас «монетами», за которые имперцы сами станут за нас воевать. Старейшины, как услышали о том, что кто-то вместо их детей станет лить кровь за их земли, причём за золото, то, что им на хрен не нужно, аж в лице переменились. Сначала не верили, потом, после разговора о деньгах и о том, как за них жизни покупаются, расхохотались и задумались. Их очень волновала возможность купить для себя и детей самцов. Потому мне пришлось поставить их перед фактом: тут либо утехи плотские, либо тяжёлая и болезненная смерть на баррикадах. К моему удивлению и разочарованию мнения разделились.

Дальше был перерыв. Нам принесли трофейный бочонок с алкоголем. Мне рассказали, что местные уже пытаются воссоздать нечто подобное, используя дикие фрукты и овощи, которые, по словам наших девушек, тоже могут содержать необходимые для брожения компоненты. Здесь пришлось вносить ясность. Говорить о полях и садах, на которых, где-то в Империи, уже выращивается виноград, и так далее — и поехало… В конечном итоге всё свелось к тому, что старейшины знали об этой проблеме и просто хотели донести мне необходимость найти нужные и, самое главное, выгодные для обмена товары. Лёгкое недопонимание в начале развеялось в последующем обсуждении того, что я должен был выведать у имперских «друзей».