Локки 7. Потомок бога (СИ) - Решетов Евгений Валерьевич "Данте" - Страница 51

Воспользовавшись телефонным диском, я набрал номер Громова-старшего. Тот ответил довольно быстро:

— Слушаю.

— Слушаю и внемлю, — иронично поправил я его. — Это твой любимый внук. Как у вас всех дела: у тебя, Павла, Лидии?

— Отлично, — вполне искреннее сказал мужчина на фоне тихой музыки, переливающейся в том месте, где он находился. — Нас всем обеспечивают по первому слову и не ограничивают в перемещении. Даже охрану выделяют. Правда, Лидии это не очень нравится. Подле неё даже в храмах стоят выделенные нам маги. Она говорит, что привлекает слишком много внимания. Оно и понятно. Каждый глядит и думает, а что это за особо такая знатная и родовитая? Все шушукаются за её спиной и на всякий случай улыбаются. А Павлу такое положение дел нравится. Он давеча в кинотеатр ходил, так там все подростки только и косились на него да на его охрану. А ты-то как сам? Видел, что сегодня с императором произошло?

— Ага. Вот тебе бы так, да? — усмехнулся я.

— Да уж не отказался бы. Вчера спину так прострелило, что полдня ходил согнутый.

— Так ты со своей любовницей в постели крути позы попроще, а то наверняка решили попробовать асгардский штопор, — развеселился я, огласив телефонную будку коротким смешком.

— Даже не знаю, что это такое, — торопливо пробормотал смертный, чей голос окрасился толикой смущения.

Кажется, я угадал причину, из-за которой у него спину прострелило.

— А тебе на днях не звонил некий Пётр? — вспомнил я паренька из магазина одежды. Того самого, что ездил со мной в госпиталь выручать Румянцева. Я ему ещё после всего сказал, что если он захочет поменять свою жизнь, то пусть позвонит Громову-старшему.

— Нет, никакие Петры со мной не связывались, — ответил тот. — А кто это?

— Не бери в голову, — проговорил я, почувствовав нотку разочарования.

Паренёк всё-таки выбрал синицу в руке, а не журавля в небе. Точнее, выбрала его девушка, ведь сам-то он ещё тот подкаблучник. Что ж, ладно.

— Хорошо, — проронил смертный и внезапно многозначительно поинтересовался: — А когда ты на свободу выпустишь своё внутреннее «я»?

Мужчина явно намекал на своего внука. Младший Громов понял это и испытал прилив любви к родственнику, ведь он не забыл о нём, интересуется его судьбой, хотя в жизни деда сейчас куча различных событий, отвлекающих внимание от внучка.

— Скоро. Думаю, речь идёт о неделе.

— Так быстро⁈ — ахнул мужчина.

— Испугался, да? — иронично сказал я.

— Нет, что ты! Просто неожиданно. Ты молодец. Хвалю.

— Ох, спасибо за похвалу. Аж гора с плеч, а то я переживал, что не смогу угодить тебе, — саркастично выдал я, облокотившись на прозрачную стену телефонной будки.

— Нельзя так разговаривать с дедом, — пробурчал Громов.

Я весело хохотнул и попутно поменял позу, развернувшись лицом к той стене, что прежде молча служила опорой для моей спины. А там, оказывается, за стеклом в неверном свете фонарей всё это время, пока я был к той стене задом, стоял какой-то бородатый бомж в потрёпанном пальто.

— Твою мать! — от неожиданно выдохнул я.

— Что случилось⁈ — тревожно выпалил Громов.

— Надо поговорить, — раздался снаружи знакомый голос Семаргла. И в нём звучал целый оркестр чувств. Таким тоном мог говорить человек, чья судьба должна решиться на днях.

— Я тебя за бомжа принял, — честно признался я и бросил в трубку телефона: — Дед, всё хорошо. Просто знакомого неожиданно встретил, а он сейчас выглядит даже хуже тебя.

— Я хорошо выг… — успел лишь возмущённо сказать Громов, прежде чем я повесил трубку.

Выйдя из телефонной будки, я хмуро глянул на бога. Грязное в подпалинах пальто, в бороде запутались песчинки, а всклокоченные волосы оказались припорошены пылью. Того и гляди, мелочь попросит.

— Стильно, — сыронизировал я, скользнув по нему выразительным взглядом.

— Ты тоже ещё тот модник, — огрызнулся он, глянув на мои великоватые шмотки, снятые с трупа.

— Один один.

— Некогда писюнами мериться. Грядёт час великой битвы, которая сотрясёт этот мир! По моим расчётам, она начнётся завтра около четырёх часов утра возле Пальцев великана, — прохрипел в усы Семаргл, воинственно сжав пальцы в кулаки.

— Четыре часа утра? Плохое время. Кое-кто уже нападал в такой час, и для него это ничем хорошим не закончилось.

— Время — это всего лишь время. Результат битвы с Хаосом будет зависеть от нас! — резко проговорил он, напоминая хищника перед долгожданным прыжком, который должен положить конец хитрой постоянно ускользающей жертве.

Семаргл будто изрыгал затаённое нетерпение, страстное желание поскорее ворваться в битву. Он сиял. И это был красный свет раскалённого паяльника, готовящегося войти в волосатую задницу Хаоса.

— Красиво сказано, — одобрительно кивнул я, против воли проникнувшись серьёзностью момента.

— Ты помнишь своё место на поле брани?

— Лучше, чем своё имя, — всё же не удержался я от капельки иронии.

— Помни о нашем уговоре, — сурово взглянул мне в глаза Семаргл и крепко сжал пальцами моё плечо. — Не подведи меня, и тогда ты станешь богом. Победа будет за нами!

Проходящие мимо люди удивлённо косились на нас, даже не догадываясь, насколько могущественные существа у них под носом решают судьбы мира.

— Конечно, она будет за нами. А где же ей ещё быть? — слабо улыбнулся я.

Бог ещё раз взглянул мне в глаза, а затем развернулся и пошёл прочь.

Любые слова сейчас были лишними. Все всё знали и понимали. Часы были сверены, планы разработаны, а войска ждали сигнала.

Я поправил куртку и отправился в ближайший магазин, торгующий артефактами. Купил там пару заряженных энергетических ловушек и в одном из безлюдных проулков перелил заряд в кубок-портал, после чего перенёсся на центральную площадь Гар-Ног-Тона.

Башня мрачно высилась в наступивших густых сумерках, борющихся не на жизнь, а на смерть с уличными факелами, чьё пламя танцевало и изгибалось. Оно освещало зверолюдов, дежуривших возле строения Древних: кто-то сидел на корточках, кто-то расслабленно болтал, а кто-то курил табак, завёрнутый в бумаги. Но все мигом встрепенулись, стоило им увидеть меня. В мою сторону сразу же уставилось оружие, но уже через пару мгновений хаоситы узнали мой благородный лик и вместо стали и магии наградили меня приветственными воплями.

— Всё, хватит, хватит кричать, а то народ разбудите, — помахал я им руками, как дирижёр, «убавляющий громкость» оркестра. — Позовите лучше Сломанного рога. Пусть придёт в дом стариков-изгоев. Я там его буду ждать. И да, пусть сразу подсчитает сколько у него подготовленных воинов.

Один из зверолюдов рысью помчался, нет, не в сторону Дворца Совета, где обычно обитал минотавр, а в направлении моего первого и пока единственного храма, где заправляла Бурая.

Видать, Сломанный рог снова у жрицы. Эх, надеюсь, они хотя бы не кувыркаются перед моим идолом, используя его в своих сексуальных игрищах.

Вздохнув, я двинулся по грязной брусчатке к логову стариков.

Пара окон на первом этаже испускали жёлтый трепещущий свет, намекая, что хоть кто-то из братьев дома. Так и оказалось. Все трое обнаружились в некоем подобии гостиной — небольшой комнате с самодельной деревянной мебелью, низким, покрытым паутиной потолком и скрипучим полом из рассохшихся досок, покрытых клочками шерсти.

Старики восседали на стульях вокруг стола, а на том покачивали язычками пламени свечи. Их отблески падали на фигурки, вырезанные из жёлтой кости. Братья азартно грохали ими об стол, громко приговаривая:

— Слон! Что, съел⁈

— Сам съел! У меня мышь! Молчун, а что у тебя?

Молчун оказался единственным, кто без слов со стуком положил на стол костяшку, изображающую крокодила.

— Дракон, — досадливо цокнул Прищур, поглядев на костяшку Молчуна.

— Где ты таких драконов видел? — вышел я из мрака за спиной Мыха.

Тот вздрогнул и резко повернулся ко мне, едва не упав со стула.

Моё появление стало полной неожиданностью для братьев, увлёкшихся игрой.