Любовница поневоле - Эльденберт Марина - Страница 48

Это мерзко. Мерзко и жестоко. Она не виновата, что родилась такой.

— Когда я это поняла и приняла, то тоже задумалась об усыновлении. И выяснилось, что с этим все сложно. Ни одна стая не отдаст ребенка, даже если он по какой-то причине лишился родителей. Но я не теряю надежды на то, что, может, мне позволят воспитать маленького человека.

Тут нечего добавить, поэтому мы молчим. Тем более что официант приносит наш заказ. Я жую сэндвич, но аппетит пропал. История Венеры ужасна, и у меня не получается уложить ее в своей голове.

Теперь я иначе смотрю на ситуацию с Дэнвером. Значит, его прогнали из стаи не только потому, что он связался с человеком, а затем, что он сознательно отказался продолжать род. Доминика ждет то же самое?

Нет, не ждет!

Это все чушь, и ловить мне тут нечего. Все его признания больше похожи на то, что альфа просто заговаривает мне зубы. Чтобы я осталась тенью рядом с королем жизни.

Если я останусь.

Если я останусь с Домиником, сколько продлится наша связь? Год? Два? Пять лет? Рано или поздно старейшины решат, что пора альфе приносить пользу волчьему обществу, либо сам вервольф задумается о детях. И мы с ним придем к тому, от чего ушли.

Если я останусь с Домиником, рано или поздно я останусь одна.

Все внутри сжимается от боли и злости, а еще от разочарования. У моего разочарования горький привкус. Настолько горький, что приходится отложить сэндвич на тарелку, чтобы не вернуть туда же съеденное.

Но сейчас эти чувства очень не вовремя, поэтому я делаю глубокий вдох, накрываю руку Венеры своей и мягко сжимаю:

— У тебя все получится. Ты будешь прекрасной мамой.

По щеке Венеры бежит слеза, но она быстро стирает ее. А я добавляю:

— То, что у твоих детей не будет хвостов, даже к лучшему. Не придется ловить их по всему лесу.

Вот теперь она смеется. Тепло. Искренне.

И так же искренне благодарит:

— Спасибо. Огромное спасибо. Я столько лет носила это в себе…

— Все хорошо, — улыбаюсь я. — Всем нам иногда нужно выговориться.

Теперь Венера внимательно смотрит мне в глаза:

— Тебе тоже?

Мне тоже, но я вспоминаю об Оуэне с большими ушами и оглядываюсь в поисках своей волчьей охраны. Чтобы взглядом натолкнуться не только на вервольфа, но и на Хантера рядом с ним. Даже со стороны видно, что разговор между ними не самый добрый. Правда, заметив мой интерес, Оэун кивает историку, и тот направляется к нам, освещая наши грустные разговоры своей ослепительной улыбкой.

— Чарли, добрый вечер! Не ожидал встретить вас здесь.

— Взаимно, — улыбаюсь я в ответ и киваю на небольшой, завернутый в крафтовую бумагу, сверток в его руках. — Вы тоже за покупками?

— Можно и так сказать. Мне сказали, что в этом торговом центре лучший в Крайтоне часовщик. Хочу починить подарок родителей.

Венера внимательно прислушивается к нашему разговору, и я их друг другу представляю:

— Венера, это мой друг и постоянный покупатель, Хантер Бичэм. Он преподает историю в КИИ. Хантер, это моя хорошая подруга, она стилист и работает ассистентом.

Они пожимают друг другу руки.

— Приятно познакомиться, — говорит историк.

— Взаимно, — улыбается в ответ Венера. — У вас очень необычные для человека глаза.

— Для человека? Я изучаю историю вервольфов, но не слышал, чтобы у них часто встречалась гетерохромия.

— А кто говорит о вервольфах? С ней рождаются волки. А еще собаки и кошки.

— Я бы хотел научиться оборачиваться в кота. Столько всего можно узнать, когда ты мелкий и незаметный.

— А еще милый и пушистый. Делай что хочешь — точно никто ни в чем не заподозрит.

— Это правда. — Хантер смеется и поправляет челку. — Но, увы, я не кот, и незаметным меня сложно назвать.

— Мелким тоже.

— Я вам не мешаю? — Я тоже не кот, но чувствовать себя незаметной неприятно, особенно когда эти двое увлеклись каким-то понятным только им одним диалогом. В смысле, Хантер по-прежнему милый, но вот Венера, кажется, готова на него нарычать.

Любопытно почему.

— Я снова увлекся странными идеями? — Он хлопает себя по лбу. — Простите, Чарли. Я действительно рад был вас увидеть. И познакомиться с вами, Венера. А теперь мне пора. В конце концов, здесь я ради кофе. Еще увидимся, не буду вам мешать.

Хантер направился к свободному столику в другой части зала прежде, чем я успела сказать, что в общем-то он не мешает. Хотя с какой стороны на это посмотреть, потому что Венера провожала его пристальным взглядом.

— Все в порядке?

— Да, — кивнула она.

— Он тебе не понравился? Или наоборот?

— Что? Нет. В смысле да. В смысле он же человек, да?

Мои глаза расширились так, будто собрались выкатиться из орбит.

— Это проблема? В том, что он человек? Или ты подозреваешь, что он не человек вовсе?

— Он действительно странный.

— Из-за глаз?

— Нет, — покачала она головой. — Если судить по словам, которые он тебе говорил, ему неловко, что он прервал нас.

— Ему и было неловко.

— Тогда почему он спокоен? Слишком. Я волчица, у нас тоньше чутье, природа позаботилась.

— Пожалуйста, не включай Оуэна! — Я вскидываю руки. — Ощущения, что в моем окружении не может быть нормальных людей.

Венера мигом посерьезнела:

— Быть рядом с альфой непросто. Особенно с таким, как Доминик. У него много врагов, а ты его уязвимость. Я тебя не пугаю, но разумная осторожность еще никому не помешала.

То есть так будет всегда, пока я буду с Домиником? Точнее не так — пока я остаюсь его уязвимостью.

— Прости, но это уже не разумная осторожность, а самая настоящая паранойя. Не хочу становиться параноиком!

— Понимаю.

— Неужели?

Лицо волчицы каменеет, а до меня наконец-то доходит, как это звучит в ракурсе того, о чем она мне сегодня рассказала. Ну я и задница!

— Извини, — говорю я. — Для меня это все слишком.

— Все нормально, — вежливо отвечает Венера и даже улыбается.

И от этого еще паршивее, поэтому я прошу счет. Мы выходим из ресторанчика, и я оглядываюсь в поисках Хантера, но нигде его не вижу. Разговор больше не клеится, и я бросаю эту попытку, просто благодарю Венеру за хорошую компанию и за помощь в выборе, а когда мы спускаемся на подземную парковку, спрашиваю:

— Куда тебя подвезти?

— Не стоит беспокоиться, я возьму такси.

Ну да, Венера может разгуливать по городу совершенно спокойно и не бояться никаких настоящих и придуманных врагов своего бойфренда.

Я провожаю ее взглядом и быстро иду к своей машине. Краем глаза замечая, что Оуэн с напарником уже «догнали» нас на следующем лифте, а еще один всегда ждет меня возле машины. Пожалуй, это существенный плюс в копилку охраны: моему автомобилю не грозит угон!

Только свернув за ряд машин, я вижу не одного волка, а трех. Один на бетонных плитах. И не шевелится.

А двое других скалятся и начинают наступать на меня.

— Назад! — слышу рычание Оуэна, превращающееся в волчий вой.

Какие они большие. Просто огромные! Не такие, как волк Доминика, но все равно громадные и недружелюбные. Потому что от их улыбок у меня не то чтобы мурашки по коже, я вся деревенею. В отличие от волка справа, который с утробным рычанием приседает к земле и бросается вперед.

Прямо на меня.

Темно-серый, почти черный волк врезается в него, и они катятся по полу, а у меня в голове будто щелкает, и я срываюсь на бег. Очень быстрый бег, потому что из-за спины доносятся такие звуки, будто там кого-то разрывают на части.

Я бегу к лифтам, но из-за одной из машин резко выпрыгивает второй волк. Вскрикиваю, сворачиваю и вижу еще троих, сцепившихся возле лифтов.

И еще.

И еще.

И мне уже безумно сложно определить, кто из них меня защищает, а кто хочет перегрызть горло. Потому что они дерутся не на жизнь, а на смерть.

Что же это?!

Что вообще творится!

Хоть бы Венера успела уехать!

Рев двигателя перекрывает волчий вой и звуки битвы. Прямо передо мной резко тормозит черный джип, и дверь распахивается.