Любовница поневоле - Эльденберт Марина - Страница 33

Но, прежде чем я успеваю даже о чем-то подумать, он притягивает меня к себе и целует. Так долго и глубоко, что во мне практически заканчивается дыхание. До жара во всем теле. До дрожи. Только тогда Доминик прижимается губами к моему виску.

— Я скучал, — шепчет он. И меня накрывает осознанием, что мне бы этого хотелось. Чтобы он скучал по мне и чтобы так меня будил.

Только это не хватало! Самой скучать по Доминику.

— А я нет. — Я в срочном порядке пытаюсь отодвинуться, но, естественно, мне этого не позволяют. К счастью, между нами халат, потому что на Доминике ничего нет.

— Я в курсе, что в последний день тебе скучать не пришлось, но до этого…

— Ты поэтому неделю не появлялся? Чтобы я соскучилась?

Доминик смеется.

— Не соскучилась, — говорю. — Ни капли. Но как видишь, сегодня я тебя ждала. Долго.

— Из Асера путь неблизкий.

— Асер?

Это крупная провинция на Западе страны, до ее центра часов шесть-семь на автомобиле.

— Далеко же ты забрался.

— Все ради тебя, Шарлин. — В его голосе по-прежнему насмешка, поэтому сложно сказать, издевается он или просто доволен.

А вот я хмурюсь:

— Что это значит?

— Я узнал, что загадочный альфа родом из тех земель, и нужно было это проверить.

От таких новостей мое раздражение мигом испаряется.

Доминик откидывается на спину и, кажется, не собирается продолжать. В отличие от меня. Я приподнимаюсь на локте и заглядываю ему в глаза:

— И?

— Может, оставим это до утра? — предлагает вервольф.

— Для чего тогда ты меня разбудил?

— Точно не для разговоров, Шарлин. — Он тоже приподнимается и проводит большим пальцем по моей щеке. — Хотел убедиться, что ты в порядке. Все остальное подождет. Тем более что теперь ты будешь жить со мной и спать в этой постели.

Я, наверное, до конца не проснулась. Как еще объяснить, что мне слышится… всякое? Поэтому я села на постели.

— Что значит жить с тобой?

— То и значит. — Доминик мигом посерьезнел и тоже сел. — Ты же не думаешь, что после случившегося я позволю тебе жить отдельно?

Я открыла рот. Закрыла. Потому что во мне разом кончились слова. И цензурные, и нецензурные.

— Мы так не договаривались, Доминик! У меня есть своя квартира!

— В твою квартиру, как оказалось, легко войти.

— Кстати, об этом. Как так произошло? За ней не следили?

Взгляд Доминика стал жестким, будто он сейчас мысленно отрывал головы своим подчиненным.

— Следили. У них был приказ проверять всех, кто входит в дом, не считая жильцов. Особенно вервольфов. В этом и была моя ошибка. Курьер, который доставил в твою квартиру букет, оказался обычным человеком. Тем более что он сказал, что должен доставить ее твоей соседке.

— Обычным? — Я приподняла бровь. — С каких это пор обычные люди вламываются в чужие дома?

— У него были ключи и четкие инструкции. По словам менеджера курьерской службы, заказчик попросил сделать сюрприз для девушки и щедро заплатил. Самого заказчика пока не нашли.

— Сюрприз удался, — мрачно подтвердила я и отвернулась от Доминика, свесив ноги с кровати. Он даже не потрудился прикрыться, меня это не то чтобы смущало, скорее отвлекало, сбивало с мысли.

Впрочем, он тут же вновь обнял меня со спины.

— Правильно сделала, что сразу позвонила мне.

— Теперь я уже не так уверена, что поступила правильно…

Доминик уронил меня на кровать так резко, что я не успела договорить. Навис надо мной, и в его взгляде заплескалось расплавленное золото.

— Не смей шутить своей безопасностью, Шарлин.

— Я не шучу! — Я уперла руки в грудь Доминик, но разве его сдвинешь с места. — Я серьезно хочу вернуться в свою квартиру.

— Исключено. Мой дом гораздо более защищенное место.

— Этого не было в нашем договоре…

— Там было, что я тебя защищаю, — отрезает он. — И мне проще делать это здесь.

И никаких вариантов!

— Я поменяю замок.

— Нет.

— Можешь даже камеру установить. — Поймав странный взгляд вервольфа, я уточнила: — На лестничной площадке.

— Нет.

— Я не стану с тобой жить, Доминик.

— Почему? Снова не желаешь исполнять свою часть сделки?

Я задохнулась от возмущения:

— Это я не исполняю? Я являюсь к тебе по первому требованию, сопровождаю тебя везде, меняю гардероб под твои вкусы, выслушиваю гадости от твоей невесты…

— Невесты? — прищуривается Доминик.

Приходится прикусить язык.

— Не важно! В общем делаю все, что захочешь. Но тебе этого мало! Ты хвастаешься мной перед другими альфами и их друзьями, обсуждаешь приготовления к свадьбе и считаешь, что можешь управлять моей жизнью!

С каждым моим словом Доминик темнел в лице, а когда я выдохлась, ответил:

— Так и есть, Шарлин. Теперь ты будешь жить здесь. Нравится тебе это, или нет.

Вот так! Значит, плевать на мое мнение.

Обидно стало до слез.

— Чем ты лучше этого самопровозглашенного альфы, Доминик? — процедила, все-таки оттолкнула его и вскочила с постели. — Ты одежду присылаешь, он — цветочки. Какая разница, кому отдавать долг?

— Шарлин. — Это уже не человеческий голос, а звериное рычание.

Вид у вервольфа совсем яростный, поэтому я на всякий случай отступаю от кровати.

— Я сразу поняла, что они не от тебя.

— По запаху? — опешил он. — В докладе говорилось, что пришлось использовать герметичные пакеты, чтобы их утилизировать.

Я их понимаю.

— По обращению в записке. Ты не зовешь меня Чарли. Как все.

— Это мужское имя, а ты женщина.

— Нет, ты называешь меня так, потому что тебе так хочется, а на мое мнение тебе наплевать.

— Возвращайся в постель, Шарлин, — тихо приказывает он.

— Я гостья или пленница?

— Что это значит?

— Просто ответь! Я пленница?

На лице Доминика играют желваки, а его глаза сверкают так, что я едва сдерживаюсь, чтобы не сделать еще один шаг назад.

— Гостья, — наконец-то отвечает он.

— Тогда я буду спать отдельно. Извини, — процедила я, — сегодня с выплатой долга не получится. У меня был сильный стресс.

А потом ушла, хлопнув дверью.

Куда только мне идти? В этом доме я знала только спальню Доминика, гостиную, холл и еще его кабинет. Поэтому толкнула следующую дверь. Это оказалась другая спальня, в которой явно никто не жил: все в ней выглядело нетронутым, как в отеле в день заезда.

Рассматривать получше я не стала, рухнула на кровать и свернулась клубком.

Сейчас я могла бы ответить наверняка, что не уверена вообще ни в чем. Но маленькая победа за мной, и сдаваться я не собираюсь.

Несмотря на все переживания вчерашнего дня, мне удалось выспаться и даже вовремя проснуться. Точнее, было бы вовремя, останься я в своей квартире, сегодня же придется добираться из Мантон-Бэй и открывать магазин гораздо позже положенного. Это тоже был еще один аргумент в пользу моего возвращения домой. Но кто здесь учитывает мои желания?

Спальня, которую я вчера выбрала наугад, в свете пасмурного крайтонского утра оказалась очень женской: начиная от светло-желтых стен, золотистого, с затейливым узором покрывала на неширокой кровати, таких же штор, подвязанных шнурами с кисточками, и заканчивая пушистым круглым ковром и туалетным столиком с тремя зеркалами.

Нет, на отельный номер эта комната походила меньше всего. Но не хотелось бы думать, что она могла принадлежать Одри или предыдущим любовницам Доминика!

Впрочем, эта мысль подействовала на меня, как пинок, и заставила подняться с постели.

Из комнаты вели три двери. За одной из них обнаружилась ванная. Та самая, смежная с комнатой Доминика (к счастью, его самого я не застала), а за другой — гардероб с мужскими костюмами. Я даже не удивилась, обнаружив на мягком пуфе пакеты с собственной одеждой и кроссовками. Не знаю, это Венера постаралась или телохранители, но по крайней мере мне не пришлось ехать в магазин в халате. Поэтому я быстро его скинула, надела чистое белье (нет, тут точно побывала Венера) и потянулась за джинсами. И уже даже всунула ногу в одну штанину, но поняла, что, если хочу настаивать на своих условия, лучше волка не злить.