Чудовище - Даунхэм Дженни - Страница 26

– А вот тут ты ошибаешься. Качественные вина не фильтруют. – Джон отобрал у Касса бутылку, налил себе полный бокал, вытер рот салфеткой. – Так-то, сынок, старик-отец кое в чем разбирается! Ну что, завтра обратно в универ? Будешь готовиться к сессии? Больше никаких внезапных визитов домой, как мы и договаривались?

Касс кивнул, а я окаменела. Значит, они обо мне уже говорили. И Касс меня не защитил, а просто согласился держаться от меня подальше.

– Это не значит, что я не хочу тебя видеть, – пояснил Джон. – Но ты должен учиться, а не прибегать по первому зову, едва Александра во что-нибудь впутается. Я тебе положу еще денег на счет, чтобы ты не думал о финансах. На некоторое время хватит.

Джон принялся нарезать сыр, а Касс наступил мне на ногу под столом. Может, хотел извиниться, дать понять, что пытался поговорить с Джоном про врача, но без толку.

Я отодвинула ногу. Он уедет, и я снова его несколько месяцев не увижу.

– Пойду подышу, – сказала я.

Фраза прозвучала по-дурацки, как в плохом кино. Джон наверняка закатил глаза.

Я сидела на пожарной лестнице в саду. Стояла звенящая тишина, пахло дождем. В такой вечер впору ожить мертвецам. Будь у меня бабушкино ожерелье, я бы вызвала дух деда и попросила его привести с собой друзей. Они бы прошли сквозь забор и двинулись к нашей квартире, благоухая древесным дымом, мокрыми листьями и бензином, точно старый гараж. «Мы пришли тебя спасти», – сказал бы дед, и все его друзья-покойнички заулыбались бы, согласно кивая.

– Все в порядке? – спросил Касс, который наконец-то вышел и уселся рядом со мной. Он отпил вина, расплескав немного на ступеньки.

Я кивнула. Хотя какое там в порядке. Мне было чертовски больно.

– Я получил по шее от мамы, – сообщил Касс. – Потому и опоздал. Она дала мне втык за то, что я позволил тебе напиться и бросил Керис.

– Джону она тоже устроила нагоняй. Позвонила, наябедничала, что я ночевала у вас. Зачем она меня так подставила?

– Она думала, что отец в курсе: мы же ей сами сказали. И позвонила, чтобы попросить его не цепляться к тебе.

Я об этом как-то не подумала. Меня снова охватила нежность к Софи.

– Ты ей рассказал, что мы целовались?

Касс опасливо оглянулся на нашу дверь.

– Тише ты.

– Она поэтому дала тебе втык за Керис?

– Разумеется, я ничего ей не рассказывал.

– Можешь рассказать, я не против. Мне нравится твоя мама.

– Нет уж, ничего я ей не скажу. Она и так мне сегодня устроила допрос с пристрастием. Боится, что я стану как папа.

– Ты не такой, как он.

– Да уж надеюсь! – Касс очаровательно вздрогнул.

– Прикинь, как было бы здорово жить без них, – произнесла я. – В таком же доме с садом.

– Мне ничего от них не надо, – Касс покачал головой.

– Нет, я имею в виду, в нашей собственной квартире. Правда, было бы круто?

– А как же Айрис?

– Будет нас навещать.

Он рассмеялся, словно я шутила.

Я глубоко вздохнула.

– Я все придумала. И тогда мне не надо будет общаться с этим его доктором.

Касс перестал смеяться.

– Это как?

– Я буду жить с тобой в Манчестере. Через тринадцать дней мне исполнится шестнадцать. И тогда я к тебе приеду.

Он повернулся ко мне и, помолчав, спросил:

– Но ведь это, кажется, незаконно?

– Формально мне нужно родительское согласие, но на том сайте писали, что никто не имеет права заставлять меня вернуться домой – разве только мне будет угрожать опасность.

– Те, кто это писал, не знают моего отца. Он этого не допустит. И не даст тебе просто взять и уехать.

Еще как даст. У меня все просчитано. Я даже придумала вариант на случай, если Джон в отместку лишит Касса содержания. Если Касс докажет, что родители ему не помогают, то сможет подать заявление на получение субсидии из университетского фонда. А если и этих денег нам не хватит, я устроюсь на работу.

– Через две недели все будет законно.

– Да какая разница. Все равно я живу в общаге. И комната на одного.

– Я могу тайно пожить у тебя, пока что-нибудь не подыщу.

– Не получится: тебя найдут через пять минут, в общаге вечно кто-то крутится.

– Если кто-то придет, я спрячусь в шкаф.

– Лекс, это дурацкий план, – медленно сказал Касс.

– Хотя бы обещай, что подумаешь.

Мы замолчали. Я разглядывала зубчатую линию крыш, дерево, прорезающее небо, гладила холодные металлические ступени.

– Керис это вряд ли понравится, – наконец заметила я.

Сама не знаю, к чему я ее упомянула. Может, потому что она просила меня поговорить о ней с Кассом и придется дать ей какой-то ответ. Или хотела проверить, остались ли у него какие-то чувства к ней.

– Керис уедет в Бристоль учиться на юриста и забудет меня.

– Если поступит.

– Поступит.

– А ты вернешься в Манчестер и забудешь обо мне.

– Не забуду.

С его-то твердокаменным сердцем.

– Ты говорил с отцом про доктора? Можешь хоть как-то этому помешать? Ведь ты же для этого приехал?

– Я попросил его не давить на тебя.

– И что он сказал?

– Что постарается.

– А, ну тогда все в порядке, спасибо тебе огромное.

– Я сделал, что мог. Я не отрицаю, что он вечно старается всех контролировать.

– А если он скажет доктору, что я чокнутая? Если они упекут меня в психушку?

– Времена королевы Виктории давно прошли.

– Он заставил меня подписать договор. Каждый вечер перед сном отбирает у меня телефон и прячет в сейф. Якобы для того, чтобы я выспалась хорошенько.

– Может, оно и на пользу.

– Каждое утро расспрашивает меня о моих планах, хочет знать все до мельчайших подробностей.

– Он просто хочет, чтобы ты занималась, готовилась к экзаменам.

– Почему ты его защищаешь? – Я схватила его бокал и осушила двумя глотками. – Я сегодня ходила к Мерьем, она тоже отказалась мне помочь.

– Зря ты это сделала.

– Почему? Разве для кого-то секрет, что твой папаша меня ненавидит? Когда Айрис упала с дерева, он назвал меня чудовищем, ты знал об этом? Он считает, что дедушка умер по моей вине!

– Ты злишься на него, но ведь страдаешь не только ты. Твоей маме тоже достается.

– Вот именно! Разве это нормально?

Касс вздохнул, и я поняла, что раздражаю его. Вот Керис наверняка никогда не действует ему на нервы, не повышает голоса, не перечит и не просит невозможного.

– Ты не хочешь, чтобы я жила с тобой, потому что у меня скверный характер?

– Нет, – улыбнулся он.

– Потому что я страшная?

– Тоже нет.

На лестнице стояло какое-то растение в горшке; я сорвала пушистый бурый лист.

– Закрой глаза, – сказала я, взяла руку Касса, вытянула к себе и пощекотала листиком запястье. – Только чур не подглядывать.

В детстве мы сто раз играли в эту игру – листьями, перышками, пальцами, языками. Нужно сказать «стоп», когда тебе пощекочут сгиб локтя.

Раньше Касс перехватил бы мою ладонь, повалил меня и уселся сверху. Одной рукой держал бы мои руки за запястья над головой, а другой принялся бы щекотать меня, точно паучок, пока я не запрошу пощады.

Но сегодня вечером он позволил мне мучительно медленно подняться по руке до самого плеча. Я даже решила, что он уснул, но когда пощекотала листиком его шею, Касс открыл глаза.

– Помнишь, как мы в детстве в это играли? – спросил он.

«Помню», – подумала я. Еще как помню.

– Сейчас, наверное, лучше не надо, – добавил Касс.

Это уже не игра, поняла я.

– В основном потому, что я выпил три четверти бутылки вина. Ну и еще потому, что одно потянет за собой другое, а отец наверху.

– Одно потянет за собой другое? – Я улыбнулась.

Я не шевелилась. Мы сидели слишком близко. Я слышала, как глухо стучат наши сердца.

– Больше не надо так делать, Лекс, – предупредил меня Касс.

– Почему?

Я придвинулась к нему. Впилась в него взглядом. Я чувствовала, как его теплое дыхание мешается с моим. Если мы снова поцелуемся, он позволит мне поселиться с ним в Манчестере.