Хроники пилота: Звездолет для бунтаря (СИ) - Алексеев Евгений Артемович - Страница 38

— Все равно не хочу даже пробовать. Слушай, Тимур, а вот тут говорят все на базе заключенные. Ты уж, извини, что спрашиваю. Ты тоже?

— Ага, — Тимур не смутился от моего вопроса, лишь в голосе я ощутил печаль. — Могло быть хуже, конечно, но пронесло.

— А за что тебя?

— За что? Трудно объяснить. В общем, лет тридцать назад вдруг все решили осваивать космос. Я еще тогда не родился даже. Только когда подрос, начал читать об этом.

— Под руководством Великого Вождя?

— Ну да, вы уже знаете. Учёные с гордостью объявили, что научились клонировать взрослых людей. Но поскольку это дорого и сложно, давайте возродим того, в ком народ больше всего нуждается. Сказано — сделано. Вождь вернулся в Кремль. Установка нашего мудрого лидера — освоение ближнего и дальнего космоса. И что тут началось. Все начали кричать — в космос, в космос! Будем изучать неведомые миры. Давайте строить звездолёты, космолёты. Открыли кучу училищ, военных академий для пилотов. Можете себе представить? У нас было одно лётное училище, а открыли сто. Сто! У нас столько училищ только перед войной с Германией было.

Я ничего не знал о войне землян с неведомой мне Германией, но главное, что задело, Тимур с презрением что ли, высказался о моем призвании.

— Ну что ж в этом плохого? — усмехнулся я. — Я тоже пилот. На моей планете несколько военно-космических академий. А я учился в лучшей.

— Да я не против, — махнул рукой Тимур. — Но я биолог, я с детства возился со всякой живностью. А мне говорят: «Нет, будем только к звездам летать. А если изучать так инопланетную жизнь». Да на хрена она мне сдалась? Я хочу здесь, на Земле, изучать. Это же так интересно. Как зародилась жизнь, как начала развиваться. Как стала разумной. Это потрясающе, это здорово. А мне говорят — ты идешь против установок руководства страны, нашей партии, нашего народа. Ты враг нации. Враг? Можете представить, я враг, потому что люблю свою работу. Ну, в общем, дали мне закончить университет на факультете биологии внеземной жизни, потом устроился в какую-то лабораторию. А там… Я все время со всеми спорил. Мне говорят — мы отстали в изучении космоса, надо нагонять, иначе нас раздавят. Прилетят пришельцы, поработят. Я им отвечаю, ну хорошо, я — за. Но давайте развивать и остальные отрасли. Ведь отстали во всем. В биологии, медицине. Нет, возражают, космос важнее. А все остальное вторично, все подчинено только изучению Вселенной. Если математика, то обязательно акцент на механике небесных тел, вычисление траектории полёта по цефеидам, и тому подобное. Если физика, то астрофизика. А астрономия — главный предмет. Важнее только история партии, да биография Вождя. Не сдашь экзамен по астрономии, получишь «волчий билет» и будешь лишенцем по жизни.

— Ну и в итоге на тебя кто-то настучал, — понимающе улыбнулся я.

— Абсолютно, верно. Ух, какой был донос. Прямо пальчики оближешь. И чего только мне туда не вписали. Тянуло на высшую меру социальной защиты. Я там и провокатор, и контрреволюционер, призываю к свержению государственного строя и «реставрации капитализма». Я даже слова-то такого не знал — «капитализм».

— Ну ты, я смотрю, живой. Так что произошло? Тебя простили?

— Мой начальник лаборатории робко сообщил органам, что я — изобретатель супер-пупер гидропонного выращивания растений в невесомости. Да, господи, чего я только не изобрел. Только никому это было на фиг не нужно. Ну в итоге, все же решили, что меня стоит оставить в живых. Отменили один приговор, заменили на другой.

У меня возникла масса вопросов к Тимуру, хотелось расспросить его обо все. Он так живо и по-умному все рассказывал, но нашу беседу прервал лязг раскрываемых створок лифта.

Ого! Я и представить не мог размеры этого так называемого грузового лифта. Это скорее была строительная платформа на толстых цепях. И на нее легко взгромоздился бы мой спейсфайтер, который подарил мне отец. Как давно, Арихман их побери, это было.

Платформа тронулась вниз, да с таким диким ускорением, что меня вжало в пол. Мимо проносились бугристые стены шахты, вырубленные в скальной породе. Тут же выяснилось, что стоять на краю совсем не безопасно. Из стен иногда вылезали такие здоровенные необработанные надолбы, что легко могли раскроить череп.

Мы летели вниз, вниз, к центру Луны, и я даже представить не мог, что мы там найдем. Что вывернет все мои представления об этом месте наизнанку.

Глава 16

— Мы предъявляем правительству Союза Советских Коммунистических Стран следующие требования. Первое. Вы должны выпустить из лагерей и тюрем всех политзаключенных. Второе. Снести все памятники Великому Вождю. Третье. Правительство должно оказать помощь в ремонте звездолёта нашего гостя Эдгара Рея…

Я слышал через свой нейро-интерфейс всю дискуссию между полковником и лидерами бунтовщиком. Последнее требование привело меня в сильное замешательство. Политзаключенные, уничтожение памятников ненавистному правителю — это понятно, привычно и совершенно нереалистично. Но вот зачем им мой звездолёт?

— Мы не можем выполнить ваши условия полностью, — голос Ковалёва звучал нейтрально, эмоций я не мог уловить. — Мы можем обещать вам, что создадим комиссию по пересмотру дел заключенных, списки которых вы представите. Сносить памятники мы не собираемся. Ремонт звездолёта… — Ковалёв осекся, видимо, ему тоже пришла в голову та же мысль, что и мне. Но потом он продолжил так же четко, по-военному, полностью контролируя эмоции: — Нам требуется для ремонта редкие минералы и металлы, которые можно найти только на астероидах…

Интересно, Ковалёв сам придумал это оправдание, или ему кто подсказал? Если вернётся живым, обязательно расспрошу его об этом.

— Мы приехали, Эдгар, — вкрадчивый, даже застенчивый голос Тимура оторвал меня от прослушивания диалога полковника с лидерами мятежников, смахивающего на общение со смертельно ядовитой змеей, которую Ковалёв пытался укротить.

Платформа остановилась перед монолитной, явно очень толстой, непробиваемой стеной. Я вопросительно взглянул на Тимура.

Но Тимур с едва заметной торжествующей улыбкой, подошел к правому краю платформы, нащупал на стене где-то на уровне плеча незаметную, абсолютную невидимую для меня панель. Под его ладонью будто бы облезла краска, обрисовались контуры небольшого плоского экрана с набором кнопок. Тимур поколдовал над ним. И монолитный, непробиваемый ничем барьер начал медленно подниматься.

Обнажив перед нами широкий коридор с высокими потолками, уходящий куда-то в глубину, в темное хранилище тайны, которую я жаждал разгадать как можно быстрее. Стоило мне сделать шаг, как по потолку пробежали отблески света, зажигая незаметные светильники. И коридор перестал казаться опасным провалом в бездну. А вел свободно и открыто в дальний зал, чьи контуры я уже довольно неплохо видел.

Но радовался я напрасно. Еще шаг и перед моим носом с тихим шипением нарисовалась паутина ярко-алых лазерных лучей, открыто намекающих, что дальше мы не пройдем. А приглашение нам никто не высылал.

Но тут же я увидел рядом с этими лучами панель с вводом кодов. О, это давненько я не занимался взломом. В один прыжок оказался рядом.

— Не трогайте, Эдгар! Я сам…

Голос Тимура я даже не услышал. То есть мыслеобраз его вонзился мне в голову, но я тут же отбросил его на самое дно, как не заслуживающий внимания.

Сканер нейро-интерфейса послушно проник внутрь панели, вывели все заковыристые, а на самом деле простые до глупости шифровальные коды. И я уверенно их ввел.

Бах! Паутина алых нитей исчезла, я бросил победный взгляд на напарника, мол, знай, наших, я тоже умею кое-что.

Грохот, скрип сдвигающихся камней, скрежет металла резанул по ушам. За пару шагов от меня слева, справа, с потолка, с пола выехали массивные турели, с агрессивно торчащими стволами. Залп чудовищной, невероятной силы ослепил меня, отбросил на пол. Я шлепнулся навзничь, больно приложившись лопатками. Пули забарабанили о пол, потолок, отскакивая рикошетом. Они вбивались в поверхность, не причиняя ни малейшего вреда, ни крошки, ни песчинки не выбивали из монолитных стен, пола. И все это шумело, гремело, оглушало, как огромный горный водопад. Все заволокло синеватым дымом, в нос ударил едкий запах пороха.