Шарлатан (СИ) - Номен Квинтус - Страница 32

— Я попробую я трубу попасть, но будка далековата, отсюда уже плохо видно… а, нет, вроде попадаю!

В трубу я не попал, но самолетик врезался в стенку будки почти точно под ней: просто я слегка высоту не выдержал. И бутылка разбилась, только не об стену, а когда уже на землю упала. Военком несколько секунд смотрел на будку, замерев на месте, а потом с криком «ну как же ты это так?» бегом побежал смотреть, что в будке случилось. Хотя ничего особенного и не случилось, все было просто и понятно: дешифратор двух команд на маленьких релюшках (четырех, если «вверх» и «вниз» разными командами считать), исполнительных механизм на двух маленьких моторчиках, четыре пружинки для «возврата нейтрали» элеронов — и четыре проводка. Ну, еще катушка с которой эти проводки, скрученные в один жгут, аккуратно разматывались…

В принципе, у меня был еще один комплект крыльев и «запасной» хвост самолетика с катушкой, но второй раз я показать девайс дядьке не смог: пропеллер сломался, а вот его запасного у меня просто не было. К тому же я хотел ему уставить именно «рабочий экземпляр», чтобы у него было что показать уже совсем серьезным военным дядькам. И до меня дошло, что он действительно кому надо мою игрушку покажет: после «демонстрации» мы все уже пошли в военкомат и там я долго ему рассказывал, как вся эта штука устроена. Действительно долго: военком отослал тетку Наталью домой, сказав, что меня домой он лично на машине отвезет, и то, то я ему говорил, он понимал. Довольно легко разобрался в релейной схеме, довольно долго выслушивал мои объяснения почему катушка с проводом не вертится, разматывая этот провод и что такое решение дает — и не отставал от меня пока не разобрался в этом вопросе. Причем он даже пересчитал диаметр проводов питания и пришел к выводу, что провод можно делать заметно тоньше, а следовательно и длиннее.

В общем, поговорили мы, думаю, с пользой, причем этот капитан и внимание на мой возраст очень быстро обращать перестал. Мы с ним буквально как равные обсудили вопрос о том, где лучше наладить производство нужных электромоторов и релюшек, как пионеров на изготовление «бумажно-деревянных» деталей самолетиков массово посадить, что лучше не бенгальчкие огни использовать, а заряды от трассирующих снарядов, многие прочие касающиеся производства вещи. Но не сразу, а после того как он поинтересовался, долго ли я учился так метко самолетик мой в цель направлять. Правда, на этот вопрос я внятного ответа не дал: сам-то я беспилотниками управлять научился когда с внуками на даче их пускал, но и мой ответ «грамотные солдаты это быстро освоят» его вполне удовлетворил. Затем я ему показал, как собирать самолетик и как его обратно разбирать для перевозки, рассказал, как им управлять. И домой он меня отвез уже ближе к вечеру, причем даже подарил канистру с бензином для моей зажигалки. Маленькую, литров на пять — но и это было очень неплохо, так как с бензином в наших краях совсем грустно стало. У тетки Натальи в сарае две бочки стояли, для мотоцикла запас — но его пополнить она уже очень давно не могла, и сама на последних остатках как-то перебивалась, мотоциклом пользуясь лишь в самых важным случаях…

Спасть в этот лень я ложился в каком-то странном настроении: вроде я все нужное сделал, то есть все, что сам мог сделать — но ощущение неудовлетворенности оставалось. Я чувствовал, что на самом деле могу сделать гораздо больше, но что именно и как — не понимал. И именно с этой мыслью уснул, в проснувшись, пришел к очень простому выводу: я не понимаю, как и что нужно сделать потому что я не знаю, как и что сейчас сделать можно. А чтобы с этим разобраться, нужно просто учиться, учить то, чему сейчас людей учили. А людей, особенно маленьких сейчас учили в школе.

С этой мудрой мыслью я пошел, как и всегда, в детский сад. А там, собрав «команду» ребятишек постарше, сообщил матери, что мы теперь идем учиться в школу. Она, конечно, посмеялась, а затем, что-то видимо придумав, сказала:

— Ну идите. Но если вас учитель выгонит, вы с ним не спорьте, а сразу возвращайтесь.

Наивная селянка! То есть это я исключительно мысленно произнес, а вслух сказал «Спасибо, мама!» И мы всемером потопали в школу. Школа вообще-то располагалась на другом конце деревни, но дошли мы быстро. Правда, сразу в нее ломиться не стали, дождались перемены…

Со школой в деревне все было непросто. То есть и раньше было непросто: учителем работал парень из Богородска. Будучи правоверным комсомольцем конца двадцатых, он, когда партия сказала «надо», немедленно ответил «есть» и, закончив месячные учительские курсы, стал учителем в Кишкинской школе. И жил он в течение учебного года в здании школы, а на лето уезжал в Богородск, к матери и сестре. До начала своей учительской карьеры он работал столяром, а в результате вся кишкинская молодежь (включая девчонок) с деревом работать умела довольно неплохо, а вот с остальным… Впрочем, читать и писать он детей все же обучал, и считать все выпускники Кишкинской школы первой ступени не только до ста, а даже до тысячи, и многие умели даже цифры в столбик умножать и делить «уголком» — и вроде всем этого хватало. Потому что мальчишки после окончания этой школы в большинстве своем шли в какие-нибудь ФЗУ, а девчонки… девчонки сильно по разному. И всех такое положение дел удовлетворяло.

Но этим летом учитель еще в июне записался добровольцем в Красную армию, а о том, что деревня без учителя осталась, народ узнал лишь в последних числах августа. Узнал, собрался, посовещался — и на освободившуюся должность «глас народа» назначил Надежду Ивановну Векшину. Надьку Векшину, шестнадцати лет от роду, которая чуть ли не единственная из всех деревенских девчонок закончила семилетку в городе. Ну да, читать и писать она умела хорошо, да и считать наверняка уже до миллионов научилась, а вот все прочее… Однако тетка Наталья ее немедленно записала на заочный курс в педучилище, и теперь в школе детей обучала эта девчонка. Вероятно, с большим успехом: в большинстве своем в деревне дети в школу шли в восемь лет, заканчивали ее кто в двенадцать, а кто и в более старшем возрасте — и вот справиться шестнадцатилетней девахе с великовозрастными балбесами было не очень-то и просто. По крайней мере, когда она вышла на перемене на свежий воздух, в ответ на мое сообщение она лишь кивнула. Потом, правда, до нее что-то, вероятно, дошло и она переспросила:

— Ну-ка, повтори, что ты сказал?

— Надюха, мы пришли учиться в школе, давай, записывай всех нас. Только побыстрее, сейчас перемена закончится…

— Шарлатан, мне твои шутки не нравятся, так что возвращайтесь в детсад!

— А я и не шучу, нас мама из сада отпустила и отправила как раз в школу.

— Она что, совсем спятила? Мне еще только малышни в школе не хватает!

Малышня в рядок стояла на краю дороги, школьники побежали играть во двое и довольно громко галдели, так что наш разговор уже в паре шагов слышно почти и не было — и мы с Надюхой были «акустически вдвоем», поэтому я понизил голос и сказал:

— Дура ты, Надька! У тебя первоклассники все читать и писать уже умеют, а это я их научил. И другому тоже научу, буду тебе помогать. Половину школьников возьму, тебе уже первый и второй класс учить и не придется, а со старшими я тоже договорюсь и порядок наведу.

— Это ты серьезно говоришь?

— Конечно серьезно. Мама и тетка Наталья же понимают, как тебе трудно учителем быть, вот и придумали, как полегче тебе сделать.

— Ага, полегче! У меня сорок два человека, они уже в комнату с трудом помешаются…

— Сегодня у нас пятница, завтра мои малыши к школе как следует подготовятся, а с понедельника первый и второй класс будут учиться с восьми до двенадцати, а третий и четвертый с часу и до пяти. И в комнате даже посвободнее станет. Ну, чего расселась, иди, записывай нас в школу!

Мама тому, что нас все же в школу взяли, очень удивилась, и даже немного расстроилась: все же я ей в саду действительно много помогал. Но спорить не стала: Надюха-то по документам числилась «директором школы» и ее полномочий хватало и на прием детей, и на установление расписания занятий. К тому же я ей пообещал в школе только до обеда учиться (а на обед вместе со своими новыми одноклассниками все равно в сад приходить — по крайней мере до Нового года: дома-то на них никто уже обеды не готовил). В целом, мы с мамой «разошлись мирно», а тетке Наталье о таком изменении в «системе образования» вообще никто не сказал. Зачем, у нее и без того забот выше крыши!