Общество гурманов (сборник) - Блэйлок Джеймс - Страница 12

Элис взглянула на Сент-Ива и заметила, что он пристально на нее смотрит.

— Память возвращается? — спросила она его.

— Да, но отдельными кусками. Помню, как принял первые два пакетика порошка в Джордж-Инн, потом снова следующим утром, перед тем как написать эту позорную записку и оставить ее Биллсону. Я так быстро катился по наклонной, что, к своему вечному стыду, мгновенно превратился в настоящего забулдыгу. Возможно, это и к лучшему, что я не помню все подробности, — он взял со стола лежавшую перед ним сафьянную записную книжку и, заглянув в нее, тут же захлопнул и положил на место. — Но я помню, как плыл по Темзе, — сказал он Элис, — и как ты держала меня. Ты еще сказала: «Я держу тебя». Без тебя я бы утонул. Это я знаю точно.

Элис обнаружила, что не в состоянии ничего сказать, и, последовав совету Ларкин, поцеловала мужа.

Сила притяжения[2]

ВЕСНА ВОЗДУХОПЛАВАТЕЛЕЙ

Двое мужчин пробирались через развалины средневековой усадьбы Бимбери, близ Тернхема в Кенте. Этим тихим поздним весенним утром, девятнадцатого июня, две одинокие фигуры, низкая и высокая, шли по заросшей тропе, направляясь в особенно глухой уголок. Кругом ярко зеленела лесная растительность, в воздухе ни ветерка. Простершиеся над ними густые ветви каштанов, посаженных когда-то владельцем поместья, столетиями осеняли эту тропу. Тот, что пониже ростом, Уильям Хэмпсон, викарий церкви Святой Девы Марии, нес большое увеличительное стекло. Он приостановился, чтобы рассмотреть повнимательнее кусок кремня в стене, полускрытый покрывающим ее плющом. Хэмпсон, лихенолог-любитель, специализировался на кладбищенских лишайниках, однако его ничуть не меньше интересовали любые другие лишайники, растущие на древних тесаных камнях, — чем древнее, тем лучше.

Его спутник, профессор Лэнгдон Сент-Ив, естествоиспытатель и искатель приключений, жил милях в пяти в Айлсфорде, с женой Элис и двумя детьми, Клео и Эдди. Сент-Ив проделал путь до усадьбы Бимбери ранним утром, после восхода солнца, по холодку. Он нес заплечный мешок, намереваясь наполнить его летними грибами. Лишайники его не слишком интересовали, но они с Хэмпсоном последнее время сдружились и с удовольствием проводили время вместе. Хэмпсон только вчера сообщил Сент-Иву о каменных столбах, случайно открытых им на укромной поляне в лесу за старой усадьбой. Если на этих камнях остались неповрежденные лишайники, им вполне могло быть несколько тысяч лет. Хэмпсон набрел на поляну вечером и, опасаясь заблудиться в надвигающихся сумерках, не рискнул задержаться, чтобы все как следует рассмотреть.

Они спустились по тропе со склона холма, пересекли вброд ручей и, перелезая через поваленные деревья, снова пошли вверх по подсохшему верховому болоту, заросшему папоротником, болотными орхидеями и напоминающими спаржу побегами плауна. Следы сапог Хэмпсона трехдневной давности шли им навстречу — единственный отпечаток ноги человека на влажной тропе, изобиловавшей тем не менее следами барсуков и оленей. Они вспугнули нескольких кроликов и заметили большую рыжую лису, которая с любопытством посмотрела на людей и исчезла в густой зелени. Тропа к этому времени стала почти незаметной, и они знали, что не сбились с пути, только благодаря тому, что Хэмпсон, полный решимости вернуться к своим каменным столбам, разодрал голубой носовой платок на полоски и привязал их к веткам на видных местах.

— Предвкушаю полет на вашем воздушном шаре, профессор, — говорил Хэмпсон на ходу. — Не терпится подняться ввысь, чтобы хоть немного приблизиться к небесам, как бы нелепо это ни звучало.

Сент-Ив поднимался на шаре с десяток раз, первые несколько полетов на привязи. Элис не очень хотелось, чтобы его унесло в Северное море, особенно вместе с викарием, и она настаивала на привязи, однако Хэмпсон, хотя и сознавал опасность, все же предпочитал свободный полет.

— В этом нет совершенно ничего нелепого, — возразил Сент-Ив. — Уверяю вас, в полете на воздушном шаре действительно есть нечто райское.

— Много лет назад мне выпал шанс подняться на шаре с Роджером Крижанеком, эксцентричным польским воздухоплавателем, мы с ним дружили. Но за два дня до полета я споткнулся на ступеньке в ризнице и сломал берцовую кость — и так и упустил этот шанс. По-настоящему встал на ноги только через несколько месяцев, но Крижанек тогда уже бесследно исчез. В то время он жил в Мейдстоуне, шестеро детей. Двенадцать лет минуло, почти день в день. Вы знали Крижанека?

— Лично не знал, — ответил Сент-Ив. — Тем не менее я читал о его похождениях — тех, что стали достоянием публики, особенно о его странном исчезновении над Сануиджем. Тогда все газеты трубили о «тайне Крижанека», как ее окрестили в «Таймс», — а всё из-за репортажа о дожде из улиток и неизвестных ярко-оранжевых пелагических крабов, выпавшего на фермерское поле в тот самый день.

— Помню это явление, — подтвердил Хэмпсон, — или, точнее, слухи о нем.

— К прискорбию, Элис помнит его во всех подробностях. Она тогда была еще маленькой и жила недалеко от Пламстеда.

— Что же прискорбного в этих воспоминаниях? — Хэмпсон отвел в сторону ветку и придерживал ее, чтобы Сент-Ив мог пройти.

— Элис считает — и она, возможно, права, — что иногда я проявляю слишком живой интерес к научным загадкам и из-за этого могу попасть в неприятную ситуацию. Сама она любит тайны, только если они надежно запрятаны под обложкой романа, — он указал перед собой и сказал:

— Кажется, одна из ваших ленточек вон там, левее.

Пока они продирались на тропу сквозь подлесок, Хэмпсон показал Сент-Иву россыпь белых грибов.

— Джулия жарит их в масле, — сказал Хэмпсон. — По мне, это король грибов.

— Совершенно с вами согласен, — и Сент-Ив принялся собирать грибы, выбирая самые крепкие.

Они пошли дальше, и Хэмпсон продолжил рассказ:

— Мой зять, Бэйтс, владелец «Отдыха королевы» в Ротем-Хит, своими глазами наблюдал исчезновение Крижанека. Работал у него в наземной обслуге, знаете ли, химиком. Крижанек предпочитал горячему воздуху водород, а Бэйтс умеет получать водород в больших количествах. Настоящий искусник. По его рассказам, воздушный шар Крижанека затянуло в какой-то вихрь, где он и исчез, несмотря на тяжелый балласт из песка — видимо, недостаточно тяжелый. Они смотрели на шар, и вдруг он исчез из вида, словно его сдернули с неба багром. Беднягу Крижанека с тех пор никто не видел.

— Воздушный вихрь, говорите? Очень необычное наблюдение. Элис не любит такого рода вещи.

— Это слова Бэйтса, но потом их повторили и газеты, так что теперь это официальная версия. А ваш дождь улиток и крабов списали как выдумку.

— Почти уверен, что это и была выдумка, — пожал плечами Сент-Ив.

— Или чудо, — ответил Хэмпсон, — за которым часто стоит возможное, но не очевидное.

Они напали на едва заметную звериную тропу и за полчаса продвинулись далеко в лес. Повсюду торчали грибы огромных размеров: гигантские трутовики светились золотом на дубах, сквозь толстый слой лесного перегноя плотным строем пробивались лисички. Сент-Ив собирал их по дороге и аккуратно укладывал в свой заплечный мешок. Грибы лишний раз свидетельствовали о девственности этих мест: в противном случае их наверняка бы собрали и съели. Возможно, каменные столбы Хэмпсона действительно никто еще не открыл или же о них забыли много лет назад. Друзья решили между собой, что так оно и есть: слишком мало осталось в Англии нетронутых уголков.

— Мы уже совсем рядом с поляной, если не ошибаюсь, — отметил Хэмпсон, показывая на очередную ленточку, и они взобрались по крутому склону на вершину холма, у подножия которого лежала заросшая травой лощина размером около акра. Точно в ее центре высились выветрелые каменные столбы — серый известняк, обильно покрытый кляксами лишайников. Жужжание пчел и доносящийся откуда-то шум падающей воды усиливали ощущение заброшенности.