Король холопов - Крашевский Юзеф Игнаций - Страница 29

Хотя толпа стихла, однако когда король начал говорить, слов его никто не слышал, так как ветер шумел, а издали доносились крикливые голоса.

Затем видели лишь, как Сухвильк поднял вверх пергаментные листы с печатью на шнуре, как архиепископ благословлял, затем как король опять что-то говорил, причем лицо его так сияло, глаза были такие радостные, как будто он достиг высшего счастья. Лицо короля возвещало народу, что совершилось великое, бессмертное дело.

Пока все это происходило, Вядух вместе со своими спутниками, каким-то чудом протолкавшийся в замок, не найдя другого места, влез на забор. Хотя ему было очень неудобно, потому что и там была страшная давка, однако он был вознагражден тем, что Казимир, обводя толпу глазами, увидел его и ему усмехнулся.

Вслед за взглядом короля взоры всех устремились на крестьян, о прибытии которых Неоржа уже знал, с гневом рассказывая о том, что они осмелились это сделать.

Накрыли столы, часть толпы начала расходиться, и Вядух недоумевал, как поступить; к нему подошел один из придворных, который бывал вместе с Казимиром в его доме и знал его хорошо.

— Король приказал мне вас угостить, — обратился он к крестьянам. — Для вас приготовлен отдельный стол. Пойдемте.

Мужики колебались, опасаясь вызвать ревность других, но не посмели ослушаться. Придворный, Гослав Кройц, повел их к назначенному месту, но они уже издали заметили, что там расположились землевладельцы. Мужики хотели тотчас же уйти обратно, но Гослав не допустил и приказал рядом со столами, самовольно занятыми дворянами, поставить другие столы с угощеньями и усадил мужиков.

Паны, увидев рядом с собой крестьян, подняли шум и гам, выражая свое негодование. Их волнение передалось другим, сидевшим дальше, и дело грозило закончиться скандалом…

Во избежание этого Вядух, вместе со своими товарищами, не смочив губ и не дотронувшись до королевского угощенья, удалились окольным путем, который им указал Гослав.

Уход крестьян не успокоил рыцарей и дворян. Некоторые предполагали, что мужики приехали с жалобами на них, и возмущение их все более и более увеличивалось. Они грозили отомстить им за это. Хотя и были слухи о том, что мужики приехали по приказанию самого короля, но они этому верить не хотели.

Вядух, возвратившись с товарищами на свою квартиру, стал с ними советоваться, что теперь делать, что предпринять. Большая часть была того мнения, что им следует возвратиться домой, ибо они исполнили свою обязанность, явившись сюда; другие предлагали всем вместе отправиться к королю и поблагодарить его за оказанную им честь. Вядух советовал оставаться и ждать, не будет ли каких приказаний.

— Чего ждать! — воскликнул возмущенный старый крестьянин Строка. — Дождемся того, что рыцарство нас саблями изрубит… Нам здесь нечего делать, да и теперь нет необходимости ехать всем вместе; каждый может руководствоваться своим умом и своим желанием.

На следующее утро явился к только что вставшим мужикам придворный и пригласил их в замок от имени короля. По дороге в замок встречные останавливали крестьян с насмешками, но толпа значительно поредела, и они легко пробрались.

Крестьян пригласили в приемную. Король в сопровождении нескольких придворных вышел к ним с ласковой улыбкой на устах. Взглянув на Вядуха, он приветливо кивнул головой.

— Я желал, — громко сказал король, — чтобы и вы присутствовали здесь, когда с благословением Божьим новые законы или, вернее, старые законы наших дедов, но писаные… будут обнародованы. Они будут защищать и охранять от опасности каждого, и вас в том числе, крестьян… Возвращайтесь спокойно по домам и передайте всем и каждому, что отныне суд творить будет не судья… а закон, перед которым все будут равны.

Мужики преклонили головы, а король, ласково взглянув на них, улыбнулся и, обратившись к окружавшим его сановникам, произнес:

— Они наши кормильцы и должны находиться под покровительством закона и пользоваться защитой власти.

Обращаясь к мужикам, он прибавил:

— Идите с миром.

Присутствовавший королевский духовник благословил крестьян, и они удалились, обрадованные тем, что миссия их уже окончилась.

Каждый из них торопился как можно скорее уехать из Вислицы… Они не сознавались в этом, но насмешки и угрозы дворян и рыцарства их очень пугали.

Вядух не успел сговориться с кем-нибудь из товарищей о том, чтобы ехать вместе, и остался один. Но это его не смущало, и он не испытывал никакого страха, так как у него была хорошая лошадь, и батрак его Вонж был вместе с ним. Хорошенько отдохнув, он после обеда тронулся в путь.

По дороге не было шумно и людно, ибо не все одновременно разъехались. Лекса совершал свой путь, погруженный в раздумье, припоминая обо всем, что видел и что слышал.

Как старый, опытный человек, он, несмотря на все обещания и надежды на новые законы, остался при своем прежнем убеждении, что ничего не изменится и что при новых законах будет твориться то же, что и без них. Он не сомневался в том, что король желает самого лучшего, он лишь не верил в его силу.

— Дворяне, что захотят, то и сделают, и все будет по-прежнему, — шептал он про себя.

Увидев по дороге постоялый двор, он решил остановиться и отдохнуть.

Между тем, в Пронднике жена и сын с нетерпением ждали его возвращения.

Старая Гарусьница высчитывала время, когда он может возвратиться; по ее расчетам Вядух в воскресенье должен был бы быть в Вислице, где пробудет не более двух дней и оттуда поспешит возвратиться домой из-за наступления праздников.

А между тем, она ошиблась в своих расчетах, и мужа все еще не было… Возвратившийся сосед, крестьянин, обнадеживал ее, что и Вядух скоро будет… Возвратились и другие, а между тем о Лексе ни слуха, ни духа… Однажды ночью Гарусьница, ворочавшаяся на постели от бессонницы, вдруг услышала скрип колес, и ей показалось, что у ворот остановился воз. Она наскоро набросила на себя платок и поспешила на двор.

Она в темноте разглядела стоявший у ворот воз и лошадей. На ее оклик она услышала тихий голос, как будто Вонжа… Она быстро подбежала к воротам…

И увидела батрака одного без хозяина… Лошадь Вядуха была привязана к возу. Вонж был страшно перепуган, и она вначале от него не могла добиться ни слова. Заливаясь слезами, он указал ей на воз, в котором лежал труп Вядуха с размозженным черепом. Из отрывистых его слов она узнала печальную историю убийства мужа.

По дороге им повстречался Неоржа в сопровождении своей челяди. Он был сильно под хмельком, и при виде Вядуха в нем разыгралась вся злоба, которую он питал к мужику и к королю. Он осыпал крестьянина бранью и ругательствами и с бешенством набросился на беззащитного с мечом и изрубил его.

— Заплачу штраф за его голову, — кричал пьяный Неоржа, пряча окровавленный меч, — но за то, по крайней мере, я избавился от мужика, который был мне бельмом на глазу, да и королю отомстил за лошадей, прогнанных из Велички.

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

БАРИЧКА

Однажды вечером, зимою, в 1348 году, несмотря на сильный мороз и вьюгу, заметавшую дорогу, большой дом Неоржи был переполнен людьми, число которых увеличивалось вновь прибывающими, одетыми в шубы, закутанными в плащи, с капюшоном на голове.

С разных сторон местечка проселочными дорогами стекались сюда люди, старавшиеся избегнуть встречи друг с другом. Они осторожно продвигались вперед, оглядываясь по сторонам, стараясь быть незамеченными, входили не с главного хода и, обменявшись несколькими словами с встреченными в сенях слугами, заглядывали через полуоткрытые двери в комнаты.

Окна в большой комнате были завешены тяжелыми материями для защиты от холода и, может быть, из боязни, чтобы свет не выдал собравшихся.

Их было тут несколько десятков, стоявших кучкой посреди комнаты и разговаривавших оживленно вполголоса; моментами их беседа превращалась в шум, в котором ничего нельзя было разобрать.