Учитель. Назад в СССР 4 (СИ) - Буров Дмитрий - Страница 44

И мы двинулись в сторону моего дома. Я был уверен, ничем хорошим, кроме безобразной сцены, наш поход не увенчается.

— Егор, ты не переживай, — Гринева взяла меня под руку, подняла голову, чтобы заглянуть в глаза.- Я знаю таких девушек. Они прекрасно себя контролируют и точно знают, когда, где и что говорить, как себя вести. В какой ситуации уместен скандал, а где лучше притворится милой и беспомощной.

Мне интонациях Оксаны мне послышалась легкая горечь. Интересно, девушка делится личным опытом? Что у нее произошло в личной жизни? Отчего-то мне не верилось что Гринева по собственному желанию сбежала на край света. Желание, может, и было, да только не от хорошей жизни.

— У нас не забалует, — заверил грозно Митрич.

— Да уж, — усмехнулся я и с благодарностью пожал тонкие пальчики, которые доверчиво лежали на моем локте.

По дороге домой я отчасти надеялся, что Лизавета уже уснула и тогда будить ее не стану, а утром благополучно спроважу на автобус. Честно говоря, я даже не удивился, когда, по сложившейся традиции, все пошло не по плану.

Глава 21

Кто бы сомневался в том, что моя надежда на десятый сон Лизаветы себя не оправдает. В окнах по-прежнему горел свет, но сквозь тонкую ткань занавесок не наблюдалось признаков жизни. Похоже, Лиза или уже провела повторный обыск и теперь тихо-мирно ожидала меня в кроватке, либо решила не рисковать и скучала в постели. В этом случае надежда брезжила: от скуки могла и уснуть.

Пропуская в калитку гостей, прикидывал: залезла, или нет Баринова в чемодан под кроватью? А если вдруг обшарила, нашла, или нет дневники Егора? В последнем я сильно сомневался: Баринова все-таки приехала в гости не к шпиону под прикрытием, детективами и шпионскими романами, насколько подсказывает память, столичная штучка тоже не увлекалась. Значит вероятность того, что бывшая невеста подумает о втором дне, очень низкая. Да и не привыкла Лизонька к тому, что Егор может иметь от нее какие-то тайны.

Или все-таки постыдилась? Хотя о чем это я: Лиза и стыд вещи несовместимые, судя по настойчивому желанию девушки остаться в моем доме.

Наша веселая компания тихо пересекла двор и остановилась возле порога. Стараясь не шуметь, я поднялся по ступенькам, осторожно потянул за ручку, открыл дверь и прислушался. Тишина в доме намекала на то, что Лизавета сладко спит. Но едва только под моей ногой скрипнула половица, как из комнаты раздался в меру испуганный, в меру недовольный, в меру капризный голосок.

— Егор? Это ты? Не молчи! Мне страшно! Кто здесь? Егор?

— Это я. И я не один, прикройся, если раздета, — посоветовал Бариновой.

— Не один? Что это значит? Ты с кем? — Лиза забросала меня вопросами. — Егор ты не находишь, что для гостей уже слишком поздно! Приличные люди в это время спят, по гостям не ходят!

«Угу. И в булочную на такси не ездят», — хмыкнул я про себя.

Занавеску я все еще не отдернул, и Баринова не могла видеть моих гостей, который вели себя очень тихо. Оксана улыбалась, Митрич хитро щурился, негромко хмыкал и почему-то активно мне подмигивал. Что он хотел сказать этим своим подмигиванием, я не стал интересоваться, просто отодвинул штору, и наша троица предстала перед недовольной гостьей.

Похоже, в мое отсутствие Лизавета вполне себе освоилась и почувствовала себя как дома, во всяком случае, достала из своего чемоданчика нарядный халатик и переоделась в него. Кажется, эта женская штучка называется пеньюар. Порадовало то, что он не прозрачный и не эротичный, в том смысле, что абсолютно не похож на современные тонюсенькие тряпочки, которые мне доводилось наблюдать с экрана телевизора в будущей жизни.

— Егор, что все это значит? Зачем здесь эти люди? — демонстративно не глядя на Оксану Игоревну и Митрича, умирающим голосом поинтересовалась Елизавета. При этом махнула в сторону моих гостей и тут же уронила руку на покрывало, словно без сил.

Однако, шустрая девица, в мое отсутствие и постель разобрала, и переоделась.

— Егор, мне так плохо. Нога очень болит и немного дергает, — пожаловалась Лиза, все так же игнорируя Гриневу.

Я покосился на Оксану, чтобы убедиться: девушка нормально реагирует на странности гостьи. Фельдшерица с самым серьезным лицом наблюдала за столичной гостьей — своей будущей пациенткой, но в глазах медички плясали веселые чертенята. В этот момент я успокоился окончательно: даже если что-то пойдет не так, всегда сумею угомонить таланты Бариновой по части оскорблений. А уж на пару с Митричем у нашей болезной и вовсе шансов на дурость нет. Дядь Вася кого хочешь, заговорит и переговорит, если ему надо.

— Замечательно, Лиза, — задорно оповестил я.

— Что замечательного? — тут же взвилась Баринова. — Что у меня нога болит?

— И это тоже, — заверил болезную. — Но сначала позволь тебе представить Оксану Игоревну Гриневу, нашего замечательного доктора. Оксана Игоревна, это ваша пациентка, Елизавета Юрьевна Баринова, любить не обязательно, осмотреть желательно, — схохмил я.

На долю секунды лицо Елизаветы превратилось в злобную маску злобы. Если бы я пристально не наблюдал за гостьей, упустил бы такой показательный момент. Но девушка достаточно быстро взяла себя в руки, натянула на страдальческую улыбку, хотя глаза сверкали бешенством.

Если бы взглядом можно было убивать, Оксана Игоревна в ту же секунду рухнула замертво прямо к моим ногам.

— Здравствуйте, Елизавета.

— Елизавета Юрьевна, — процедила Баринова, изо всех сил стараясь выглядеть вежливой. — Спасибо, но в вашей… деревенской… медицинской помощи я не нуждаюсь.

Паузы, которые делала Лиза между слов, прозвучали, на мой взгляд, оскорбительно. Но Гринева даже бровью не повела. Я вперил в Баринову тяжелый взгляд. Елизавета горло вскинула голову, но через секунду поежилась, сдулась и залепетала:

— Егор… пожалуйста… — глядя на меня несчастными глазами, простонала Лиза. — У меня правда очень болит нога… Проводи своих… гостей… и помоги мне… У тебя есть какая-нибудь таблетка от боли? Я спать не могу… И ты ушел… тут так страшно…

— Чего это страшно-то? — первым не выдержал Митрич, оттер меня плечом и просочился в комнату. — Тихое у нас местечко, спокойное. На селе и хулиганов считай, что нет. А уж в дом к уважаемому учителю и вовсе никто не полезет. Ты, девонька, не переживай, отдыхай. Только погодь малость, докторша наша тебя осмотрит, таблеточку даст. А то и диагноз выпишет, — хитро прищурившись, определил дальнейшее развитие событий дядь Вася.

— Что? Какая докторша? — изумилась Елизавета, все так же игнорируя Гриневу. — Егор! Пожалуйста, проводи своих гостей и помоги мне! — слабым голосом повторила Лиза.

— Доктор — это я, точнее, фельдшер, — вступила в игру Оксана. — Добрый вечер, Елизавета Юрьевна, — напомнила о себе Гринева. — Егор Александрович, где у вас можно руки помыть?

— Пойдемте, я покажу, Оксана Игоревна, — с такой же серьезностью ответил девушке, откинул занавеску и пригласил Гриневу в маленькую кухню.

— Ты, девонька, не переживай. Докторша наша тебя вмиг на ноги поставит, — деловито заговорил Митрич, прошел дальше в комнату, взял стул, поставил возле кровати, огляделся, увидел табуретку и тоже поставил поближе к постели, организовав место для осмотра. При этом совершенно позабыв, что Оксана пришла без своего медицинского саквояжа.

— Она у нас знаешь какая? — задрав к верху указательный палец, начал вещать Василий Дмитриевич.

— Какая? Молодая и неопытная? Сразу видно, — недовольным тоном проговорила Баринова, пытаясь из-за Митрича разглядеть, чем мы с Оксаной занимаемся на кухне.

Ничего криминального мы не делали. Я зачерпнул ковшиком воды, долил в рукомойник, достал чистое полотенце и протянул фельдшерице.

Оксана кивнула, четко и быстро намылила ладошки, сполоснула под тонкой струйкой воды, тщательно вытерла и поинтересовалась:

— Могу осмотреть больную?

— Конечно, доктор, — со всей серьезностью заверил я, да только наши взгляды искрились смехом, но надо было держать марку.