Любовники и лжецы - Джойс Бренда - Страница 5

Некогда популярный «бывший»! Сандерсону не откажешь в умении найти весьма убедительные эпитеты.

– Плохая репутация – это полбеды по сравнению с возможностью быть освистанным, если этот диалог сохранится в прежнем виде. К тому же я никогда не был ангелом, – невесело усмехнулся Форд.

– Ты великолепен, – сказала Мелоди, поглаживая ему плечо. – Ты еще всем им носы утрешь, уверена.

– Господи! – Джек уставился на сценарий. – От этого так много зависит. Я просто обязан хорошо сыграть эту роль, Мел.

– Ты это сделаешь, Джек, – убежденно отозвалась Мел. – Кстати, у меня есть кое-какие хорошие новости. Я только что разговаривала по телефону с Сандерсоном.

Джек взглянул на нее.

– Не тяни. Выкладывай!

– «Северная звезда» только что остановила выбор на одном сценарии, который, по их мнению, очень подходит для тебя, планируется начать производство фильма по этому сценарию в декабре.

Джек, затаивший дыхание, с облегчением выдохнул. Он не верил своим ушам.

– Уже? А что за фильм?

– В том же духе, что и тот, который снимают сейчас. Нечто в духе Чака Норриса с примесью Рэмбо. Фильм очень динамичный, и характер героя показан в развитии.

– Спасибо тебе, Сандерсон!

Джека охватило возбуждение. Съемки фильма почти закончились. Потом предстоит участие в утреннем ток-шоу в Нью-Йорке, пресс-релиз о «Беренджере», фильме, который сейчас снимался, потом организованная Бобом Хоупом специальная встреча на Гавайях. Он был близок к большому успеху, не сопоставимому с популярностью у любителей мыльных опер. Джек это знал. Чувствовал. И не он один: Мелоди и Сандерсон соглашались с ним.

– Фильм называется «Возмущение», – сказала Мелоди. – И не забудь, что сегодня вечером у тебя интервью с репортером из воскресной газеты.

– Ох, черт возьми, чуть не забыл! Позвони Диане и скажи, чтобы не приходила до десяти вечера.

Мелоди покачала головой:

– К десяти ты должен быть в постели.

Джек усмехнулся:

– Это я и собираюсь сделать.

– Секретарша Маджориса звонила сегодня дважды. Ты еще не ответил, посетишь ли прием, который устраивает «Северная звезда» в пятницу вечером.

– Ох, совсем забыл.

– Джек, тебе необходимо пойти.

– Знаю, знаю. Ладно, прими приглашение от моего имени. – Ему до смерти не хотелось тратить вечер пятницы на льстивые речи и саморекламу. Но у него не было выбора. – Ответь согласием за нас обоих.

– Хорошо. – Переминаясь с ноги на ногу, Мелоди почему-то не уходила.

– В чем дело?

– Не знаю, как и сказать, Джек. У меня есть еще и плохая новость. Ну, не то чтобы совсем плохая, но…

– Выкладывай.

– Какая-то женщина целый день пытается дозвониться до тебя.

Джек ухмыльнулся и пожал плечами:

– Ну и что? Пора бы привыкнуть. Солнце тоже встает каждый день.

– Джек, но эта женщина говорит, что она твоя мать.

Он похолодел.

– Вот как? Это невозможно, Мел. Моя мать умерла.

Глава 5

Когда-то она любила его.

Ее первые воспоминания об отце относились к тому времени, когда ей было шесть лет. Это был крупный человек с громким голосом, державшийся как король. Иногда, если она вставала рано и выглядывала из двери своей комнаты, ей случалось видеть, как он в черном костюме решительно шел по коридору, отправляясь на работу. Она тайком наблюдала за этим гигантом. Ей хотелось, чтобы он заметил ее, но она боялась сделать первый шаг.

Боялась, что он прогонит ее. Так же как боялась в школе.

Она и сама не знала почему, но с самого раннего возраста, еще с детского сада, другие девочки всегда сторонились ее. Белинде было с ними неинтересно, она презирала их, потому что скиталась сорванцом и умерла бы от стыда, если бы ее засекли за игрой в куклы. Мальчишки относились к ней хорошо, и она бегала с ними, пока ей не исполнилось десять лет. Когда они играли в футбол, Белинда была лучшим защитником. Когда играли в бейсбол, Белинда была лучшим подающим.

Потом она вместе со своими приятелями попыталась вступить в Младшую спортивную лигу. Приятелей приняли, ее – нет. А ведь она была самым лучшим игроком! Белинда была возмущена. Но тренер объяснил ей: девчонок не принимают.

Это потрясло Белинду. Она ушла домой и долго плакала.

Их экономка Доротея, крупная темнокожая женщина, пыталась утешить ее. Белинда смутилась, когда ее застали плачущей, и прогнала Доротею. Нэнси и Эйб куда-то уехали из города.

Как только они вернулись, Белинда отправилась к отцу. Она побаивалась Эйба, поскольку редко видела его и он внушал ей такое почтение, что было страшно просить его о помощи. Иногда, находясь с дочерью в одной комнате, он не замечал ее. Белинду это обижало, но она всегда подчинялась. Белинда была готова на все, лишь бы он любил ее. Но она знала: отец не любит ее.

И все-таки Белинда любила его.

Подобно тому, как человек любит Бога. На расстоянии. С нежностью и восхищением. Белинда была уверена, что он мог заставить тренера принять ее в команду.

Сначала она попыталась поговорить с отцом, когда он одевался, готовясь идти вместе с Нэнси на званый обед. Белинда остановилась в дверях, на время утратив дар речи. Ей хотелось лишь одного – чтобы отец заметил ее. Наконец это произошло.

– Привет, малышка, – сказал он. – Что ты здесь делаешь?

– Папа, я хотела…

– Нэнси, ты готова? Мы опаздываем.

На том разговор и закончился.

Белинда поймала его поздно вечером в кабинете. Он был погружен в работу и заметил ее, когда она кашлянула.

– Белинда, почему ты не в постели? – раздраженно осведомился он.

– Папа, мне нужно кое о чем спросить тебя.

– Тебе следует быть в постели. Мама знает, что ты не спишь?

– Нет, я… Папа, пожалуйста.

Слезы застилали глаза Белинды. Как трудно заставить его выслушать ее! А это так важно.

– Ладно. В чем дело?

Она рассказала о команде, о том, что была лучшим игроком, о том, что всех ее приятелей приняли, а с ней тренер даже не стал разговаривать, потому что она девочка.

– В этом вся проблема? – Эйб приподнял косматую бровь.

– Да.

Он рассмеялся.

– Тренер прав. Бейсбол – игра для мальчиков. А ты не мальчик. К сожалению. Пора тебе перестать вести себя, как мальчишка, и начать вести себя, как подобает девочке. – Он начал что-то писать.

Белинда бежала к себе в комнату, изо всех сил стараясь не заплакать, и думала: «Я ненавижу его. Я его ненавижу. Я его ненавижу». Но, оказавшись в постели, она разразилась слезами.

Она перестала играть в футбол, когда однажды Джей Гольдштейн схватил ее во время игры за недавно появившиеся груди. В тот день, придя домой, Белинда горько плакала, ненавидя то, что с ней происходило, ненавидя Джея, ненавидя всех мальчишек и даже Господа Бога за то, что не сделал ее мальчишкой. Она была уверена, что если отец не любил ее раньше, то теперь вообще не будет любить.

Это было в тот год, когда Белинда получила в подарок на день рождения Леди. Это была сбывшаяся мечта. Когда девочка увидела прекрасную гнедую кобылку в конюшне и Нэнси сказала, что теперь она принадлежит ей, Белинда простила отца и снова полюбила его всем сердцем. Она поцеловала мать, что случалось крайне редко. Отца в городе не было, но в день его возвращения Белинда не ложилась спать и ждала его, чтобы поблагодарить и сказать, как она счастлива.

Он с недоумением взглянул на нее.

– О чем ты говоришь? Тебе подарили лошадь на день рождения?

Она застыла от удивления. Лицо у нее вытянулось.

– Значит, мать подарила тебе на день рождения лошадь? – Эйб улыбнулся. – Что ж, возможно, это неплохая идея.

Белинда постаралась не расплакаться у него на глазах и дала волю слезам, только оказавшись в своей комнате. Она плакала до изнеможения. Отец даже не знал о подарке. Ему было все равно. Он не любил ее.

С тех пор Белинда сторонилась его, как и он – ее. Ей это не составляло большого труда, потому что она редко видела его. Самое обидное заключалось в том, что Эйб не замечал того, что дочь его избегает. Потом, когда ей было тринадцать лет, он лишил Белинду лета. У нее не было друзей в городе. Девочки не выносили Белинду и не скрывали этого. Мальчишки только и думали о том, как бы запустить руки ей под юбку. Белинда с нетерпением ждала лета. У нее была Леди и была Дана, такой же сорванец, как она, и ее первая в жизни подружка. А еще у Белинды были океан и книги. Она считала дни, оставшиеся до каникул в Гемптоне. А он вместо этого заставил ее поехать на два месяца в летний лагерь. Ну уж нет! Как бы не так!