Обсидиановое сердце. Механическое сердце - Михалёва Елена - Страница 12

Негоже заставлять страждущих томиться в ожидании, особенно если им что-нибудь известно.

Адепт поудобнее перехватил рукоять шотеля и двинулся в глубь дома. Там, в комнате с обеденным столом и разожженным камином, он обнаружил двоих мужчин с мечами наперевес.

Это были стражники из Аэвира, если судить по кожаным доспехам, таким же, как и у мужчины в трактире. Но от пьяного бедолаги этих двоих отличали глаза, абсолютно красные, налитые кровью, что свидетельствовало об одном – своей воли они лишены. Их разум выжжен темными чарами и подчинен приказам хозяина. Вероятнее всего, ныне покойного лорда Руаля. Впрочем, от последнего факта легче не становилось.

Мечники напали тотчас, как адепт вошел в комнату.

Крис не стал дожидаться, пока они насядут на него вдвоем. Быстрым движением он подхватил свободной рукой предмет, что лежал на краю обеденного стола, и метнул его в одного из мужчин. Этим предметом оказался маленький топорик, покрытый рунами. Его лезвие воткнулось нападавшему точно между глаз. Хрустнула пробитая кость, брызнула кровь, и поверженное тело рухнуло, выронив меч.

Но второй стражник словно и не заметил гибели товарища. Он ринулся на Криса. Тот легко парировал удар. Увернулся, заступив за спину неповоротливому и едва ли живому противнику. И крутанул шотелем практически не глядя.

Отрубленная голова упала на стол, прокатилась по нему, оставляя кровавую дорожку, и замерла посередине. С грохотом упало тело.

ВарДейк подошел ближе к стражнику, которого убил первым, и с усилием выдернул топорик, который он просто не мог не узнать. Такое оружие в Академии носил лишь один человек. Адепт торопливо вытер лезвие о полотняные штаны трупа и заткнул топор себе за пояс, а затем огляделся по сторонам.

Типичная гостиная провинциального охотничьего имения – сплошь шкуры и рога. И портрет над горящим камином, разумеется. Вот только с портрета смотрел не Руаль Ратенхайт, а кто-то весьма на него похожий. Оставалось надеяться, что этот человек не встретит незваного гостя в соседней комнате.

Крис вновь пробормотал заклятие и прислушался. В отдалении билось лишь одно человеческое сердце, если не считать обездвиженной девушки в холле. Слабый, едва уловимый звук. Эхо медленно уходящей жизни, на которое адепт и пошел.

Ему пришлось миновать маленькую кухню за соседней дверью и оттуда пройти в кладовые. Там обнаружилась лестница в винные погреба, где от обилия бочек и бутылок рябило в глазах. Но среди всего этого алкогольного богатства нашлась еще одна дверь, что вела в глубокий подвал, такой темный и мрачный, что Крисмер задержался, чтобы сотворить небольшой светящийся шар из тепла собственного тела. Светлячок размером с куриное яйцо проплыл по короткому коридору, отбрасывая блики на скользкие заплесневелые стены, и остановился у запертой двери в противоположном конце.

Адепт подошел и положил раскрытую ладонь на деревянную поверхность, окованную железом. Слабый, еле слышный стон по ту сторону заставил его поторопиться.

Глаза Криса налились опалесцирующим белым светом. Губы зашептали нужное заклинание. От пальцев по дереву пробежала волна. Замок заскрежетал оглушительно громко, заскрипели пришедшие в движение петли, и дверь открылась, являя взору маленькую темницу.

Крис застыл на месте, зло выругался. Его мозг отказывался верить увиденному.

Там, в царстве живого сумрака, у осклизлой стены сидела та, ради кого он проделал весь этот путь. Только узнать ее можно было разве что по алым волосам, что теперь свисали в беспорядке, обрамляя измученное, осунувшееся лицо. Ее правая рука была прикована наручем над головой столь неудачно, что вывихнутое плечо неестественно выдавалось вперед. Левая же рука лежала поверх белого платья раскрытой лилией. Пальцы были переломаны, но хуже того – они почернели, и на них выросли когти. Тонкие ножки выглядывали из-под сбившейся юбки и утопали в тяжелых железных колодках. Пальцы ног посинели от холода. Но страшнее всего были укусы. Следы зубов сплошь покрывали тело. Даже на опухшей нижней губе выделялись два прокола и виднелись следы спекшейся темной крови. А на бледных щеках высохли разводы слез, черных и неестественных.

Сердце адепта сжалось от жалости и чувства вины. Он мысленно проклял себя за то, как долго ехал сюда. Следующим ощущением стала жгучая ненависть к тем, кто мог сотворить подобное с хрупким девичьим телом.

Крис торопливо переступил порог. Шарик света вплыл за ним и остановился в центре помещения, разгоняя по углам извивающиеся клубы мрака.

Адепт подошел ближе. Вытянул руку над колодками. Забормотал заклятие. Металл звякнул, открывая замок.

От этого звука девушка застонала. Однако она все еще оставалась в беспамятстве.

– Гвинейн?

Собственное имя привело ее в сознание. И одновременно вызвало такой животный ужас, что Крис невольно отпрянул от неожиданности.

Девушка распахнула глаза. Сдавленно вскрикнула. Растерялась из-за того, каким ослепительным показался ей зачарованный свет. Заслонила лицо искалеченной левой рукой. Засучила ногами, освобождаясь из оков, подтянула к груди непослушные колени. Но вместо радости избавления Гвинейн вся сжалась, как раненый зверь, будто не свобода ожидала ее, а скорая казнь.

– Гвин! Гвин! – торопливо позвал адепт, силясь ее успокоить. – Все хорошо! Это я, ВарДейк. Меня послали найти тебя.

Он хотел дотронуться до нее, но она не позволила. Лишь спустя несколько мгновений Гвинейн Гарана наконец смогла немного успокоиться.

– Крис? – с недоверием переспросила девушка.

Адепт напрягся. Человеческий голос не бывает таким – безжизненным и едва уловимым. Так звучит шелест сухой осенней листвы, гонимой ветром по пустой дороге.

– Это правда ты?

Девушка судорожно вздохнула. Она прошептала что-то еще, но адепт не разобрал.

Все его внимание занимали маленькие белые клыки, что выглядывали из-под ее верхней губы.

Он немного приглушил свет светлячка. Наклонился ниже, всматриваясь в изможденное лицо боевой подруги. Гвин медленно подняла на него глаза, мутные, как у выброшенной на берег рыбы.

– Mutatis mortuis, – едва слышно произнесла она, словно прочла мысли адепта. – Мутация мертвеца. Уже ничего нельзя сделать.

ВарДейк облизал пересохшие губы. Он старался не паниковать, собирался действовать четко по уставу, как и всегда. Но устав Академии в таких случаях требовал одного: если проклятие необратимо и точка невозврата пройдена, жертву необходимо умертвить наиболее гуманным образом.

Оставалось узнать насчет точки невозврата.

– Тебе… давали пить человеческую кровь?

Она медленно кивнула.

Беззвучные слезы потекли по бледным щекам.

ВарДейк тихо выругался. Шотель в его руке еще никогда не был таким тяжелым.

Да, устав требовал убить проклятого, если невозможно иное, дабы избежать новых жертв и распространения проклятия, каким бы оно ни было, не говоря уже о вампирской скверне. Но что, если шанс на исцеление есть, пусть и совсем маленький? Что, если все зависит от целителя? В любом случае, медлить было нельзя. Требовалось срочно принять решение.

Крисмер протянул руку, коснулся виска девушки. Зашептал, призывая чары.

Его пальцы были теплыми, живыми, а прикосновение – бережным.

Гвин обмякла, а затем отключилась.

– Прости, милая, но ты будешь только мешать, – пробормотал Крис.

Глава 4

Сломанная кукла

Та магия, что щедро использовал Крис, была сродни некромантии, тем неправедным чарам, которые поднимают мертвецов из могил. Потому что без них его красивая игреневая кобыла уже несколько часов как должна была кормить мух в придорожной канаве.

Глаза животного навыкате представляли пугающее зрелище. Кровавая пена шла изо рта. Бока лоснились от пота. Легкие перестали работать, равно как и сердце. Но лошадь… его любимая лошадь, которую молодой адепт с такой страстью выбирал на ярмарке в Идарисе… не чувствовала боли. Те хрипы, что рвались из ее надорванной груди, давно не были дыханием.