Меченный смертью. Том 5 (СИ) - Юрич Валерий - Страница 32

Вот и сейчас, как только сопровождавший Михаила Андреевича чародей почувствовал серьезное возмущение магического поля, князя тут же окружил многослойный колдовской щит, а в ладони телохранителя замерцало зловещим зеленым отблеском смертельное заклятие.

Из припаркованного на обочине фургона вышел человек в темном пальто. Его угольно-черные волосы, точеное лицо, орлиный нос и холодный взгляд были знакомы каждому чародею Российской империи. Граф Андрей Михайлович Воронов, непревзойденный мастер аспекта эфира, состоящий в свите императора. Он выполнял особые поручения Его Императорского Величества и отчитывался только перед ним. Ему было дозволено задействовать в своих операциях ресурсы тайной полиции, личной гвардии, а также секретной службы императора.

И сейчас этот человек-легенда вышел из обычного черного фургона в провинциальной Казани, возле весьма посредственного по столичным меркам ресторана «Царская охота».

Маг-телохранитель не поверил своим глазам. Он вполне справедливо посчитал, что это всего лишь искусно сотворенная иллюзия, цель которой — нанести ущерб его работодателю. Смертельное заклятие сорвалось с его ладони и понеслось к человеку в черном пальто. Но, не успев пролететь и половину пути, оно ударилось о невидимую стену и рассыпалось на множество зеленоватых искр. Невероятная тяжесть, направленная могущественной волей, придавила несчастного мага к земле. Последним, что он увидел, прежде чем провалиться в вечную тьму, был корчащийся в предсмертных судорогах второй телохранитель князя Филатова.

Граф Воронов — а это был именно он — окинул равнодушным взглядом два безжизненных тела, а потом поднял глаза на Михаила Андреевича.

— Князь, вам следует проехать с нами. Прошу вас проследовать в машину, — ледяным тоном произнес он и указал на открытую дверь фургона, из которой секундой ранее вышли два человека в форме императорской тайной полиции.

— Я задержан? На каком основании? — стараясь сохранять хладнокровие, спросил Михаил Андреевич.

— Мы все вам сообщим, когда вы сядете в фургон. — В голосе графа Воронова прозвучали стальные нотки. — Не усложняйте ваше положение, Михаил Андреевич, и не заставляйте нас применять силу. — Человек в черном бросил многозначительный взгляд на два лежащих у ног князя Филатова тела, которые под воздействием мощнейшего заклинания стали быстро превращаться в кучки праха.

Михаил Андреевич мельком взглянул на своих бывших телохранителей и тут же нервно сглотнул. Бежать ему было некуда, а сопротивляться — бесполезно.

— Хорошо, господа. Но, может, вы хотя бы предъявите свои документы?

Граф Воронов приблизился к Михаилу Андреевичу и протянул свою правую руку. На ней князь с огромным изумлением увидел перстень, камень которого переливался фиолетовым сиянием. Тонкие линии причудливо складывались в личный знак Императора Михаила Александровича Романова. Эта регалия являла собой непреложный символ неограниченной власти, дарованной императором его носителю.

Михаил Андреевич молча поклонился и в сопровождении графа Воронова покорно проследовал в черный фургон. Когда его дверь закрылась, машина, недовольно проурчав двигателем, неторопливо покатила по внезапно опустевшей улице. С того места, где только что стоял князь Филатов, слетела тонкая магическая пелена, скрывавшая от случайных прохожих все происходящее у дверей «Царской охоты». А внезапно налетевший порыв ветра разметал по мостовой две небольшие кучки праха, докончив работу по выполнению секретного задания императора.

Глава 21

Князь Зубов сидел у себя в кабинете, рассеянно просматривая последний полицейский отчет по губернии. Поиски бастарда графа Волкова так ни к чему и не привели. Он как в воду канул. Генерал-губернатор искренне надеялся, что тот навечно сгинул в диких землях. В восставших поместьях были проведены тотальные чистки с массой вынесенных и приведенных в исполнение смертных приговоров. Новые владельцы, которым были дарованы конфискованные земли, постепенно вступали в свои права, выжигая каленым железом тех, до кого не дотянулась карающая рука генерал-губернатора. Одним словом, по стойким ощущениям Михаила Петровича, жизнь в его губернии постепенно налаживалась.

Однако, как это не печально, этого нельзя было сказать о жизни самого Михаила Петровича. Он уже битый час сидел как на иголках. Михаил Петрович ждал очень важного телефонного звонка. Звонка, который мог бы подарить ему долгожданное спокойствие и вернуть хорошее настроение.

Но телефон молчал. И это подозрительное молчание не давало генерал-губернатору покоя. Он раздраженно отбросил в сторону опостылевший отчет, вскочил с кресла и принялся мерить шагами кабинет.

— Нет! Это уже ни в какие ворота не лезет! — наконец, нервно воскликнул он, воздев руки к потолку. — Каким бы негодяем не оказался в итоге граф Доронин, но он был поистине незаменимым человеком. — В голосе генерал-губернатора прозвучали нотки сожаления. — А теперь все приходится делать самому! — И он, достав из кармана телефон, начал, было набирать какой-то номер.

И тут Михаила Петровича осенила одна очень светлая и весьма приятная мысль. Глубоко задумавшись, он так и замер с телефоном в руке.

— Интересно, а сколько князь Островский платит этой прелестной баронессе Рогозиной? — увлеченно пробормотал он себе под нос. — Впрочем, сколько бы он ни платил, я могу предложить больше. А взамен могу вполне получить отличную замену графу Доронину. Да и еще с весьма наиприятнейшим бонусом!

Эта идея так захватила Михаила Петровича, что он тут же убрал телефон обратно в карман и начал дальше, только теперь уже вальяжно и размеренно, шагать по кабинету, представляя себе во всех пикантных подробностях этот самый приятный бонус.

Из сладостных грез его вырвал телефонный звонок.

— Ну наконец-то! — воскликнул Михаил Петрович и взял трубку. — Слушаю!

— Дело сделано, ваше превосходительство, — прозвучал на той стороне приглушенный голос.

— Поподробнее, милейший, — нервно проговорил генерал-губернатор.

— Ваше превосходительство должны понимать, что это не телефонный разговор.

— Да как ты смеешь так со мной разговаривать⁈ — вспылил находящийся на взводе Михаил Петрович. — Я сам решу, что можно, а что нельзя говорить по этой линии. Детали сделанного дела! И немедленно!

— Пациент принял прописанное лекарство, — сухо ответил голос на той стороне провода. — Оно подействует в течение шести часов. После этого больному значительно полегчает, и ничья помощь ему уже не понадобится.

— Значит, принял, говоришь? — задумчиво пробормотал Михаил Петрович. — Ну, будем надеяться, что это на самом деле так. Где пациент сейчас?

В трубке воцарилось долгое и напряженное молчание.

— Уважаемый, не испытывай мое терпение. — Генерал-губернатор почувствовал неладное и у него внутри все сжалось. — Где пациент сейчас? — переспросил он, делая ударение на каждом слове. — И третий раз я свой вопрос повторять не буду. — В голосе князя прозвучала неприкрытая угроза.

— Его взяли, — прозвучал короткий ответ.

Михаил Петрович витиевато и при этом весьма нецензурно выругался.

— Когда?

— Сразу после лечения. На выходе из медучреждения.

Голос говорящего звучал равнодушно и отстраненно. И это еще больше взбесило Михаила Петровича. Он с негодованием обрушился на собеседника. Изысканные ругательства сыпались из уст генерал-губернатора, словно из рога изобилия. На середине очередной гневной тирады, его перебили:

— Ваше превосходительство, при всем уважении, я не ваш слуга. Прошу вас помнить об этом и впредь вести себя уважительно. Иначе лекарство может понадобиться вам. — После этого в трубке раздались короткие гудки.

Генерал-губернатор на несколько секунд застыл и лишился дара речи от столь дерзкого ответа. Однако, придя в себя, он все-таки признал, что слегка перегнул палку. Михаил Петрович прекрасно понимал, что нельзя так непозволительно грубо разговаривать с Серыми масками. Особенно, если твой собеседник — глава гильдии. Но он ничего не мог с собой поделать. Все напряжение последних дней выплеснулось в этом бурном потоке нецензурной брани. И, как ни странно, генерал-губернатору после этого заметно полегчало. Во всяком случае он вернул себе способность трезво мыслить.