Александр. Том 3 - О.Шеллина (shellina) - Страница 6

– М-м-м, – промычал Сперанский. Я понимаю его скепсис, но не буду же говорить, что абсолютно точно знаю, что Наполеон продаст эти земли ещё молодым и голодным Штатам.

– Миша, просто напиши, что я велел! Мычать будешь потом. С Горголи помычите, когда вернётесь в Петербург, а там половина начинаний Ивана Саввича уже разрушена, – рявкнул я так, что Илья, сидевший за соседним столом, вздрогнул.

– Слушаюсь, ваше величество, – тут же ответил Сперанский.

– Да, завтра мы с её величеством посетим вечер Демидовой Елизаветы Александровны. Илья, предупреди Зимина, – приказал я, повернувшись к Скворцову.

– Слушаюсь, ваше величество, – Илья тут же вскочил со своего места.

– Ну вот так бы всегда, – и я снова вошёл в кабинет.

Это было вчера, а сегодня я не без удовольствия разглядывал бывшего манвихера. Макаров хорошо постарался, да и сам парень молодец. Если нигде не напортачит, то его может ждать неплохое будущее.

– Ваше величество, о чём вы хотели со мной поговорить? – я повернулся к бледному Строганову.

– Кто это рядом с Крюковым? – я кивнул в сторону Лёньки, на котором повисла симпатичная блондинка.

– Элизабет Виже-Лебрен. Она художница и мечтает написать ваш портрет, – Павел слабо улыбнулся.

– Нет, – я покачал головой. – Нет-нет-нет.

– Почему? Она очень талантлива, – Строганов даже удивился моему категорическому отказу.

– Я не спорю, что она талантлива, вот только её портреты… – я поморщился. – Паша, на её портретах ты похож на нашу Анну Фёдоровну, а она, в свою очередь, на Марию-Антуанетту и брата самой прелестной Элизабет. Я не знаю, кто её вдохновляет, но это явно один человек. И она его черты переносит на все портреты. Даже на автопортрет. Поэтому нет. Я лучше буду позировать кому-то, кто изобразит меня более реалистично.

– Наверное, я вас понимаю, ваше величество, – Строганов закусил губу. – Вы о мадам Виже-Лебран хотели со мной поговорить?

– Нет, Паша, – я осмотрел его с ног до головы. – Вчера я внезапно понял, что всё ещё не назначил президента иностранной коллегии. Чуть позже это будет Министерство иностранных дел, но пока вот так. Как думаешь, ты справишься с этой должностью?

– Я? – Строганов моргнул.

– Да, Паша. Ты прожил много лет за границей. Ты знаешь англичан, а самое главное, ты знаешь Наполеона. Так что завтра получишь приказ о назначении и представишься послам. И ещё, Паша. Нам нужен посол в Лондоне. Не прямо сейчас, но в ближайшее время. Подумай, кого можно туда послать.

И пока он хлопал глазами, я быстро отошёл к Краснову с Розиным, потому что целеустремлённая художница, похоже, решилась на то, чтобы прямо спросить про портрет. Раевский хмыкнул, разгадав мой манёвр, и встал так, чтобы перегородить ей дорогу. Ну вот и хорошо. Пока мои адъютанты обсуждают достоинства присутствующих здесь дам, я смогу как следует всё обдумать.

Глава 3

– Что мы здесь делаем? – камер-паж Саша Чернышёв наклонился к сидящем рядом с ним такому же как и он камер-пажу Павлу Киселёву. – Ты не знаешь, зачем нас пригласили?

– Нет, – Киселёв покачал головой. – Очень может быть, что его величеству снова нужна компания, чтобы куда-то съездить.

– В таких случаях его величество адъютантов своих берёт, – с сомнением в голосе возразил Саша. – Раньше-то вообще один ездить на прогулки любил.

– Однажды мне приказали сопровождать его величество, и Александр Павлович сказал, что ему понравилось со мной разговаривать. Что так ему много интересных идей в голову приходит. – Саша посмотрел на дверь кабинета. – Хотя я и не говорил почти ничего. Больше молчал и слушал.

– Мне тебя было жалко, – Чернышёв внимательно осмотрел Павла. – Я слышал, как граф Кочубей обмолвился, что его величество велел вам Салтычиху показать, – его голос упал до шёпота. – Она, правда, ну, старая ведьма?

– Я как-то особо не обратил внимание, – нахмурился Киселёв. – Больше слушал то, что его величество нам говорил.

– И что он говорил? – Тёмные глаза Саши заблестели. Он придвинулся ещё ближе к приятелю, предвкушая интересную историю.

– Ты в своём уме? – Павел невольно поморщился. – Как я могу что-то рассказать? С нами Макаров Александр Семёнович в Новодевичий монастырь ездил. Я не хочу очутиться в Петропавловской крепости, если он узнает, что я направо и налево о сказанном его величеством болтаю. Оттуда в последнее время не все возвращаются, – добавил он, тихо.

– А-а-а, – протянул Чернышёв. – Ну, тогда, да. Не стоит Макарова дразнить. И что, совсем ничего не можешь рассказать? – спросил он жалобно.

Киселёв прищурился и пристально посмотрел на Сашу. Он хорошо помнил, что говорил Александр Павлович о повышении интереса к книгам если они запрещены. Как-то не особо в это верилось, но почему бы не провести эксперимент. А потом он даже сможет, если наберется смелости, конечно, сказать его величеству, что тот ошибся.

– Могу кое-что рассказать, вроде бы его величество из этого тайны делать не намерен, – Павел огляделся по сторонам. Они сидели в приёмной одни. Илья – секретарь императора Александра как вошёл в кабинет, так и пропал. Поэтому они и начали на такие темы разговаривать. – Но, Саша, ты всё равно не должен болтать.

– Конечно, даю слово, что от меня никто ничего не узнает, – торжественно произнёс Чернышёв.

– Его величество хочет запретить Макиавелли. Чтобы все книги из лавок изъяли и даже из домашних библиотек. – Быстро проговорил Киселёв. Про домашние библиотеки он придумал, ничего подобного ему Александр не говорил, но юноше захотелось таким образом усилить эффект своих слов.

– Зачем? – Чернышёв недоверчиво уставился на Киселёва. – Даже его величество Павел Петрович Макиавелли не запрещал. А ведь он много чего запретил.

– Не знаю, – Киселёв развёл руками. – Говорю только то, что слышал.

– Интересно, – задумчиво проговорил Саша. Он хотел что-то добавить, но тут дверь в кабинет открылась, и на пороге показался секретарь его величества.

– Господа, зайдите, – и Илья отступил в сторону, чтобы оба молодых человека могли беспрепятственно войти в кабинет.

Парни переглянулись и прошли к кабинету императора, с опаской поглядывая на Скворцова. В голове у каждого крутилась одна мысль: что я натворил-то такого, из-за чего меня к самому императору вызвали?

Илья зашёл в кабинет вместе с ними и закрыл дверь. Император Александр стоял возле стола и что-то разглядывал, не обращая внимания на вошедших юношей. Саша с Павлом переглянулись и, весьма синхронно поклонившись, проговорили:

– Ваше императорское величество, – и только лишь поймав насмешливый взгляд Скворцова, парни поняли, что приветствовали Александра с запозданием.

Но император словно не заметил их оплошности. Он продолжал рассматривать что-то на столе. Наконец, повернувшись к камер-пажам, он кивнул им в знак приветствия.

– Павел Дмитриевич, Александр Иванович, подойдите сюда, – и Александр указал им на место рядом с собой.

Киселёв первым сделал шаг, но к столу они с Чернышёвым подошли вместе, и уставились на разложенную на столе… форму?

– Что скажете? – спросил император. – Князь Багратион выполнил мою давнюю просьбу, переданную ему Сперанским и попытался создать удобную полевую форму. Он сейчас с инспекцией в Казани, – Александр на мгновение задумался, – вероятно, в Казани. Во всяком случае, курьер с посылкой прибыл именно оттуда. Так что скажете?

Саша незаметно вытер о штаны внезапно вспотевшие руки и принялся пристально разглядывать мундир. А Павел начал отвечать на вопрос Александра:

– Она почти не отличается от той, что сейчас принята в войсках, – сказал Киселёв осторожно.

– Вот именно, – задумчиво проговорил император и повернулся к Илье. – Убери её, это точно не то, что я хочу получить. Нужно думать.

Скворцов собрал разложенную на столе форму и вынес из кабинета, а Александр развернулся к застывшим на месте камер-пажам. Он уже открыл рот, чтобы начать разговор, но за дверью послышался шум.