«СМЕРШ»: операции и исполнители - Телицын Вадим Леонидович - Страница 66

Существовали и коллаборационисты по принуждению.

Назначаемые немцами старосты деревень не могли отказаться от возложенных на них обязанностей из-за страха расстрела и гибели собственной семьи. Лица, служившие при немцах в полиции, чаще всего не принимали участия в карательных экспедициях. Однако многие из них помогали партизанам, но, опять же, как правило из-за страха за свои семьи.

Германская оккупационная политика не была единой для разных народов. Латышей и эстонцев признавали арийцами, и потому из местного населения сразу же стали формировать национальные части войск СС, развернутые в 1943 году в дивизии.

Литовцев, белорусов и украинцев арийцами не считали и подходили к ним более настороженно. Только в 1944 году была создана эсэсовская дивизия из западных украинцев, а в состав одной из латышских дивизий было принято несколько сот литовцев. Белорусскую дивизию начали формировать в 1945 году, но участия в боях она уже принять не успела.

Оккупационные власти, не допуская никаких проявлений политической независимости, поощряли развитие национальных культур в противовес русской. Однако на Украине и в Белоруссии даже убежденные противники советского строя с презрением относились к подобным действиям немцев.

В целом трагедия народов, оказавшихся в оккупации, хорошо выражена в одном из высказываний современника тех событий:

«Нет у нас выбора — «либо — либо». Если выиграют немцы, то уничтожат нас всех, если выиграют Советы, то уничтожат интеллигенцию и ассимилируют народ… Третьего выхода нет».

Вторая часть письма (датировано 3 августа 1943 года) содержала обращение к Гитлеру: Андрей Власов просил разрешения создать «Комитет освобождения народов России» и сформировать «Русскую освободительную армию» (РОА) из пленных и эмигрантов, поскольку «ничто не подействует на красноармейцев так сильно, как выступление русских соединений на стороне немецких войск»…

Генерал, который всегда отличался оригинальностью и нестандартностью решений, предложил свой план действий. Целый год он убеждал немцев в своей лояльности. А затем, в апреле и мае 1943 года, Власов совершает две поездки по Смоленской и Псковской областям и выступает с критикой… немецкой политики перед большими аудиториями, убеждаясь, что освободительное движение находит отклик в народе.

Но за «бесстыдные» речи перепуганные наци отправляют его под домашний арест. Первая попытка завершилась полным крахом. Генерал рвался в бой, порой совершая безрассудные поступки. И кое-что ему все же удалось.

С генералом Власовым и его штабом были заключены особые соглашения, предоставившие ему даже право создать в Советской России свою собственную разведывательную службу. Однако немцы о русской государственности не помышляли, а Власова и РОА рассматривали как инструмент пропаганды и разведки. Немцы хотели иметь возможность пользоваться добываемыми ею сведениями. Русские, служившие у Власова, относились к своим обязанностям с особым энтузиазмом, так как, видимо, ощущали, что работают на самих себя, ради своих идеалов.

К сожалению, Гитлер слишком поздно признал Власова. Это произошло тогда, когда Германия уже стояла на пороге катастрофы. Отказ от использования услуг русского генерала в первое время после его перехода на германскую сторону был продиктован, с одной стороны, принципиальным убеждением в том, что нельзя предоставлять право самоуправления даже самым мелким русским политическим объединениям, а с другой — опасением, что Власов, выступая в роли военного союзника Германии, выдвинет далеко идущие политические требования. Эти соображения подкреплялись непреодолимым недоверием к русским: высшее немецкое руководство опасалось, что генерал Власов ведет двойную игру — стоит ему только со своей армией очутиться на фронте, как он на каком-нибудь важном участке, на стыке германских частей, откроет путь советскому наступлению. Последний аргумент, как оказалось, был в отношении Власова лишен всяких оснований: в случае необходимости можно было использовать его армейские подразделения так, чтобы они находились под контролем немецких войск — соседей слева и справа. И здесь началась обычная неразбериха с субординацией, над которой даже Власов стал в конце концов посмеиваться. То за генерала отвечало командование сухопутных войск, потом его снова передали в ведение так называемого «Восточного министерства» Розенберга, то на роль руководителя претендовал Генрих Гиммлер, ну и, конечно, не мог остаться в стороне министр иностранных дел Риббентроп.

— Лучше всего, пожалуй, было бы посадить их всех на коней и послать на фронт как авангард армии Власова, — пошутил острый на язык начальник VI управления Главного управления имперской безопасности Вальтер Шелленберг…

А рейхсфюрер СС Генрих Гиммлер писал о Власове следующее:

«Во всем этом деле пропаганды Власова я испытывал большой страх… У русских есть свои идеалы. А тут подоспели идеи генерала Власова: Россия никогда не будет побеждена Германией. Россия может быть побеждена только самими русскими. И вот эта русская свинья генерал Власов предлагает для сего свои услуги. Кое-какие старики у нас хотели дать этому человеку миллионную армию. Этому ненадежному типу они хотели дать в руки оружие и оснащение, чтобы он двинулся с этим оружием против России, а может, однажды, что очень вероятно, чего доброго, и против нас самих!».

Отношение немцев к Власову совершенно непонятно. Может быть, люди, которые его окружали в РОА, были последними подонками и бездельниками, которые только и ждали начала войны, чтобы перейти на сторону немцев?

Но нет, и тут документы не дают повода к подобным выводам.

Ближайшие сподвижники генерала Власова были высокопрофессиональными военачальниками и политическими деятелями, которые в разное время были отмечены высокими наградами советского правительства за свою профессиональную деятельность.

Так, генерал-майор В. Ф. Малышкин имел орден Красного Знамени и медаль «XX лет РККА»; генерал-майор Ф.И. Трухин — орден Красного Знамени и медаль «XX лет РККА»; секретарь Ростокинского райкома ВКП(б) г. Москвы Г. Н. Жиленков — орден Трудового Красного Знамени. Полковник М. А. Мальцев (генерал-майор РОА), командующий Военновоздушными силами КОНР, был в свое время летчиком-инструктором легендарного Валерия Чкалова. А начальник Штаба ВС КОНР полковник А. Г. Алдан (Нерянин) удостоен высокой похвалы при выпуске из Академии Генерального штаба в 1939 году. Тогдашний начальник Генштаба, генерал армии Шапошников, назвал его одним из блестящих офицеров курса, единственного окончившего Академию только на «отлично». Трудно представить, что все эти люди были трусами, ушедшими в услужение к немцам ради спасения собственных жизней.

Кстати, если речь зашла о документах, то можно вспомнить еще один. Когда генерал Власов оказался у немцев, НКВД (а затем и «СМЕРШ») по поручению Сталина провел тщательное расследование ситуации, сложившейся со 2-й ударной армией. Результаты были положены на стол вождю, и тот пришел к выводу признать несостоятельность обвинений, выдвинутых против генерала Власова, в гибели Второй ударной армии и в его военной неподготовленности. А какая и впрямь может быть неподготовленность, если у артиллерии не было боезапаса даже на один залп…

Возглавлял расследование сам глава «СМЕРШ» Виктор Абакумов.

И тут произошло нечто. На генерала вышла советская контрразведка. В его окружении появился некто Милентий Зыков, занимавший в Красной Армии должность дивизионного комиссара. Личность яркая и… таинственная. У генерала Власова он редактировал две газеты…

И поныне достоверно неизвестно — был ли этот человек тем, кем он себя выдавал? Только совсем недавно «всплыли» обстоятельства, которые способны перевернуть все представления о «деле генерала Власова».

Зыков родился в Днепропетровске, журналист, работал в Средней Азии, потом — в «Известиях» — с Н. И. Бухариным. Был женат на дочери ленинского соратника, наркома просвещения Андрея Бубнова, вслед за ним в 1937 году подвергся аресту. Незадолго до войны его освободили и призвали в армию в должности батальонного комиссара.