A-V-A-L-O-N (СИ) - Степаненко Владислав - Страница 5

Следующий час я с нескрываемым любопытством разглядывал всё, что происходило передо мной. Исчадья Ада откровенно забили на меня болт и больше даже не обращали внимания. Меня это полностью устраивало. В какой–то момент на безлюдную площадь вышло одно из существ с настоящей метлой в руках и начало меланхолично без всякого интереса выметать с камней всю грязь. Я не видел особой разницы во внешности, но этот уродец был немного меньше ростом тех, что я уже встречал. «Возможно ли, что это могла быть женщина их вида?» — Думал я отстранённо. Хотя, о чём это я, конечно же, возможно. Как–то ведь они должны размножаться? Наверняка тут где–то и дети должны быть…

Именно за такими глупыми и несвоевременными мыслями я снова уснул. И не удивительно. Человеческая психика невероятно пластична. Особенно это заметно в детском возрасте, когда ребёнок, казалось, переживший невероятные ужасы потери или физической боли, на следующий день уже мог спокойно во что–то играть или разговаривать с другими людьми. Во взрослых тоже осталась такая функция хоть она и была сильно ослаблена, но всё же присутствовала. Поэтому, не смотря на всё, что я пережил за сегодня, перегружённый мозг и физическая усталость сделали своё дело — я снова уснул.

Четвёртое моё пробуждение в этом мире оказалось на удивление спокойным. Вернее сказать, относительно спокойным. Меня никто не пугал, не бил и не ронял с почти двухметровой высоты, но чувствовал я себя при этом значительно хуже, чём вчера. Моё тело нещадно ныло и болело в каждой точке, куда не ткни пальцем. Ночь, проведённая в позе зародыша, явно не прибавила мне здоровья. Хорошо хоть не было холодного ветра, и я не околел…

Мне ужасно хотелось есть, но больше всего я мучался от вспыхнувшей в теле жажды. Эти гротескные твари не удосужились дать мне даже капли воды. Уроды! Но было в этом и позитивный нюанс, как бы дико это не звучало. Будучи голодным и обезвоженным, за всё это время мне ни разу не приспичило справить свою естественную нужду. Понимая реалии своего положения, вряд ли бы меня для этого выпустили из клетки. А писаться и какаться под себя — это был бы край моего психологического здравомыслия. Поэтому нет худа без добра, как говориться. Хотя… я бы с радостью поменялся своим местом и положением с тем, кто выдумал эту фразу. Интересно было бы посмотреть, какое добро он бы вынес из моей ситуации. Козёл!

А тем временем, пока я бесился в немой ярости, на площади передо мной постепенно собирались существа. На меня всё продолжали не обращать внимания, чему я был искренне рад. Примерно полчаса уродцы стягивались со всех окрестностей, и я потерял им счёт на трёхсотой особи. Просто решил, что дальше считать уже бесполезно. Сколько бы их точно здесь ни было, их явно было до фига! И когда места на площади не осталось, некоторые из них стали заходить ко мне под навес, частично перекрывая мой шикарный вид, но, к счастью, я всё ещё мог что–то разглядеть между их ног. Они–то были здоровые, больше двух метров в высоту.

Когда всё собрались, из толпы уродов вышел главный урод весь расфуфыренный разноцветными перьями и кусочками ткани. Ещё и с каким–то венком на лысой голове. «Шаман что ли…», — пронеслась у меня в голове мысль и вдруг быстро куда–то исчезла, когда это существо повернулось к своим собратьям и внезапно что–то запело невероятно низким, грудным голосом. От этого звука у меня по всему телу пробежали мурашки. Настолько он был пугающе завораживающим. Но, слава богу, песня оказалась короткой.

И как только последняя низкая волна растворилась в моей грудной клетке, толпа уродцев вновь расступилась, и на площадь к рукам шамана вынесли какой–то обугленный кусок металла. С моего расстояния было плохо… Стоп! Это же обломок той серебряной сферы! Ну точно! Вон и часть внешней обшивки сохранилась вся испачканная в копоти.

Шаман бережно принял осколок сферы, никак не показав окружающим, что ему тяжело, а весить эта хреновина должна была не мало! И аккуратно, почти с любовью, поставил его на землю. Потом немного покрутил перёд собой, как будто бы что–то выискивая и, наконец засунул в недра металла свою огромную трёхпалую лапу, чтобы спустя мгновение, словно фокусник из шляпы, вытянуть на свет большую серебряную капсулу под характерный звук «чпок».

Толпа существ вокруг яростно взревела и у меня из–за этого чуть сердце не встало. Настолько неожиданным это оказалось. Но, прикрыв уши руками, я с горем пополам пережил эту бурю эмоций, с неподдельным интересом ожидая, что же будет происходить дальше.

А дальше к шаману из общей толпы вышел невероятный гигант, даже по меркам этих существ, что уж говорить обо мне. Он возвышался над своими сородичами не меньше чём на голову. И выглядел тоже куда как эффектней чём они. Кожа его выглядела прочной словно гранит, мышцы под ней заметно сокращались при каждом малейшем движении. На нём была одета разгрузка цвета хаки и плотная набедренная повязка до середины бёдра. Если бы не ужас, который он мне внушал, я бы, вероятно, сумел им восхититься, а так… Я лишь посильнее съёжился в своей клетке, молясь неизвестным мне богам, чтобы он не посмотрел в мою сторону.

Тём временем, гигант подошёл к шаману, снял со своего плеча черноматовое длинное оружие (я решил называть его винтовкой) и, присев перёд ним на одно колено, положил эту винтовку на чистый камень рядом с собой. Картинно выждав мгновение, он глубоко вздохнул и поднял голову вверх, встретившись с шаманом взглядом. Примерно с минуту они выясняли, кто из них круче, а затем гигант добровольно отвёл свой взгляд в сторону. Всё так. Именно что отвёл, а не испугался. Он сознательно признал за шаманом право собой повелевать. Толпа перёд ним и за его спиной одобрительно зарычала.

Шаман тоже благосклонно кивнул. Медленно поднёс капсулу к лицу гиганта и начал что–то ритмично напевать на грани моей слышимости. Не удивлюсь, если это было что–то рядом с ультразвуком. И когда песня закончилась, главный урод вдруг открыл крышку капсулы и направил её в лицо гиганту. Всё вокруг замерли. Кажется даже лёгкий ветерок, что гулял то тут, то там, насторожённо остановился.

Моих ушей достиг тихий металлический цокот десяток тонких лапок и через мгновение на свет из капсулы выползла пугающая хрень, отдалённо похожая на смесь скорпиона с многоножкой, вся покрытая тёмно–зелёным маслянистым гелем. У меня глаза полезли на лоб от удивления, когда гигант, вместо того чтобы бежать с криком ужаса от этого существа куда глаза глядят, покорно открыл свой рот и замер.

Существо перёд ним задумчиво подвигало длинными усиками, словно настоящее насекомое, а затем, наткнувшись одним из них на открытый рот уродца, вдруг молниеносно запрыгнула ему туда внутрь!

Первое время гигант честно держался. Он замер в преклонной позе перёд шаманом и ничто в нём не выдавало того, что он только что проглотил «сколопендру» размером с банан. Но затем его тело пробила судорога, и он повалился на землю, страшно извиваясь и громко крича. Его сородичи не мешкали, и, быстро подхватив извивающееся тело их соплеменника, понесли его куда–то прочь с площади.

Шаман же вслед гиганту начал ритмично ухать.

— Ух! Ух! Ух!

Его радостно поддержала толпа вокруг. Земля задрожала, когда всё они в такт ритма ещё и начали отплясывать на месте. А затем всё вдруг так же резко прекратилось, как и началось. Шаман махнул повелительно рукой, и всё угомонились. В сопровождении своей свиты он вошёл в толпу и быстро растворился в ней. Остальные существа тоже стали неспешно покидать площадь. Судя по всему, я только что стал свидетелем какого–то ритуала или праздника… Вот только я пока затруднялся понять, что всё это значило в общем, и, в частности, для меня.

Следующие несколько часов были откровенным мучением. Я невероятно сильно хотел пить, на фоне этого желания, чувство голода куда–то исчезло, видимо даже не решаясь вступать в соревнование за первенство в хотелках. Моё тело ныло, ссадины зудели. Спина и, в частности, поясница уже давно попрощались со своим здоровьем. Мысль о том, что так я и встречу свою смерть всё чаще и чаще меня навещала. Я хотел бы плакать от жалости к себе, но, увы, влаги для слёз в моём теле больше не было…