Безумный барон (СИ) - Гросов Виктор - Страница 9

«Мальчишка-барон, — читалось в их глазах, — играет в войнушку».

Но когда они увидели, с какой практичностью я подхожу к делу, как обращаю внимание на мелочи, как чётко всё объясняю, их отношение начало меняться. Я видел, как они переглядываются, в их глазах появляется удивление, а потом и уважение. Они-то привыкли к другому — к лобовым атакам. А тут — хитрость, маскировка, удары исподтишка. Не по-рыцарски, может быть, зато эффективно.

Пока моё «ополчение» постигало азы партизанской науки, я решил заняться ещё одним важным аспектом — магическим прикрытием. Вернее, его видимостью. Борисыч, после моих наводящих вопросов, напомнил, что при родовой часовенке у нас имеется свой «штатный» маг. Вернее, не маг, а так, недоучка. Молодой послушник по имени Елисей, который едва освоил азы магической науки и больше занимался переписыванием священных текстов.

По обрывкам знаний реципиента я имел представление о возможностях магии в этом мире. И у меня есть несколько интересных задумок.

Этого Елисея я нашел в полутёмной, пыльной часовне. Паренёк был худ, бледен, с огромными, испуганными глазами. Он был рыжим и конопатым — очень колоритная физиономия. Узнав, что мне от него что-то нужно, он испугался ещё больше.

— Спокойно, Елисей, — я постарался говорить как можно мягче. — Мне нужна твоя помощь. Магическая.

Он затряс головой так, что его редкие волосы растрепались.

— Д-да какая из меня п-помощь, ваше б-благородие… Я ж… ничего толком и не умею… Так, свечку зажечь без огнива, да пыль со стола смахнуть простеньким заклинанием…

Отлично. Пиротехник-недоучка и уборщик в одном флаконе. То, что надо для войны с огненным магом. Бесценный кадр.

Я присел рядом с ним на какой-то бочонок.

— Елисей. Мне не нужны от тебя огненные шары или вызов армии демонов. Мне нужно кое-что другое. Иллюзии. Простые, эффективные. Мне нужны, так сказать, способы для отвлечения внимания.

Он посмотрел на меня с полным недоумением. Кажется, не совсем понял, о чём я.

— Иллюзии? Зачем, ваше благородие? Кого я смогу обмануть своими фокусами?

Я начал ему объяснять свою концепцию «тактических иллюзий», пытаясь перевести свои мысли на понятный ему язык, но невольно скатываясь на привычную терминологию. Я рассказал ему про «шумовые гранаты», про «ложные цели» и «макеты».

— Представь, Елисей, — говорил я, глядя в его испуганные глаза, — что ты можешь «собрать» такое простое заклинание, такой маленький «магический механизм», который заставит их дозорных постоянно вертеть головой, высматривая несуществующую угрозу. Или заставить их поверить, что в этих кустах «спрятан» не один наш боец, а целый «макет» отряда. Это не нанесёт им прямого физического урона. Но это посеет в их рядах неуверенность, страх, заставит их работать медленнее. А это — то, что нам нужно. Выиграть время, заставить их «систему» работать с перебоями.

Но перед этим я попросил его вкратце рассказать как вообще работает магия. Некоторая «база» от реципиента у меня осталась, но я не до конца понимал суть. Елисей, скосив глаза на кивнувшего Борисыча, пожал плечами и попробовал рассказать вкратце все то, что знал.

— Ну… ваше благородие… магия, она… как качели, понимаете? — начал он, неуверенно покачивая рукой. — Чтобы что-то одно поднять, другое должно опуститься. Или нужно крепко упереться и давить. Если просто так толкнуть, оно качнётся и вернётся. А заклинание… оно как бы создаёт нужный «противовес» или «опору» там, где их нет. Хочешь огонь — ты как бы «перевешиваешь» холод и тьму в этом месте. Но мир… он всегда стремится обратно, к равновесию. Поэтому нужно или постоянно «поддерживать» этот перевес маной, или так «закрепить» конструкцию рунами, чтобы она сама держала баланс. Если сделать криво, или силёнок не хватит, то… «откатит». Иногда слабо, а иногда… — он сглотнул, — так, что и костей не соберёшь. Великие маги, они умеют создавать очень сложные «уравновешенные системы», которые долго держатся или мощно «перевешивают». А мы, мелюзга… так, чуть качнуть и удержать.

Я слушал, и в голове тут же защелкали знакомые шестерёнки. Качели? Противовесы? Так это же чистая механика! Закон сохранения импульса, третьего закона Ньютона в каком-то магическом извращении? Каждое действие имеет противодействие, и магия — это способ либо создать искусственное «противодействие» нужной силы и направления, либо так хитроумно приложить «усилие», чтобы «система» сама пришла в новое, нужное тебе, устойчивое состояние. «Схемотехника» заклинаний, о которой я думал, это не просто сборка «механизма», а выстраивание сложной системы «рычагов», «блоков» и «противовесов». Мана — это «сила», приложенная к этой системе, а руны и символы — «точки опоры», «направляющие» и «фиксаторы». Чем сильнее ты хочешь «сдвинуть» реальность с её «точки равновесия», тем более сложную и энергозатратную «конструкцию» тебе нужно создать, чтобы компенсировать «силы отката».

Но лучше всего это работало на практике. Когда Елисей, под моим руководством, начал пробовать «собирать» эти «мелкие магические пакости», я с удивлением обнаружил, что местная магия действительно чем-то напоминает некую сложную систему взаимодействующих элементов, где каждая руна, символ играет роль «детали». Или это мой мозг так интерпретировал его действия, находя понятные мне аналогии. Я видел, как он сплетает «силовые волокна» маны, как «закрепляет» их рунами-фиксаторами, стараясь найти тот самый «баланс», чтобы заклинание не «развалилось» или не «потухло» раньше времени. Это было похоже на сборку часового механизма, только вместо шестерёнок — потоки энергии и магические символы, и главной задачей было не просто соединить детали, а добиться устойчивого, пусть и временного, равновесия всей конструкции.

Память реципиента подсказала, что сам Михаил Рокотов, чьё тело я занимал, был магом от слова «никаким». Предрасположенность какая-то была, но таланта к «сборке сложных магических конструкций» — ноль. Может, поэтому я так легко находил аналогии с привычными инженерными принципами? Магия здесь, похоже, требовала не столько врождённого дара, сколько понимания «схемотехники» заклинаний и умения выстраивать эти самые «системы противовесов». Задаёшь правильные «входные параметры» (вектор и силу «воздействия»), «собираешь» корректный «магический механизм» (устойчивую систему «противовесов») — и получаешь нужный «эффект» (новое состояние «равновесия»).

Как я понял, сильные маги вербальными заклинаниями создавали «схемы» заклинаний, их слова были как бы «чертежами» для этих сложных «уравновешенных систем». А мелочь, типа Елисея, вручную (усиливая концентрацию магии на кончиках пальцев) сооружала конструкт заклинания, интуитивно нащупывая нужные «точки опоры».

Первое, что мы начали «конструировать» — это «механизмы мерцающих огней». Елисей привык «собирать» один, слабенький, но стабильный «осветительный прибор» — хорошо сбалансированный, с чётким «противовесом» тьме. А я требовал от него другого: множество мелких, нестабильных «устройств», каждое из которых выдавало бы короткие, неяркие, хаотичные вспышки. «Конструкция» должна была быть сознательно выведена из устойчивого равновесия, чтобы «излучатели» срабатывали вразнобой, как постоянно опрокидывающиеся и восстанавливающиеся «рычажки», создавая иллюзию множества скрытых наблюдателей.

— Пусть их маги думают, что там кто-то прячется, — объяснял я, рисуя на пыльном полу часовни «блок-схему» этих «нестабильных элементов». — Пусть их дозорные постоянно отвлекаются на эти «ложные сигналы», вместо того чтобы сканировать основное направление. Нам нужно «зашумить» их «информационный канал».

Вряд ли мой недомаг понял меня до конца, зато суть уловил. Елисей пыхтел, потел, его пальцы сплетали из маны тончайшие «проводники», соединяя миниатюрные руны-накопители с рунами-вспышками, каждый раз пытаясь нащупать ту грань, за которой «механизм» станет активным, но не «схлопнется» сразу. Сначала «механизмы» получались громоздкими, «вспышки» были слишком яркими или «схема» быстро «перегорала», не выдерживая «отката». Но потом он, кажется, «откалибровал» процесс, научился создавать эти миниатюрные «дисбалансы» с нужной частотой. И вот уже в полумраке часовни то тут, то там начали появляться и гаснуть загадочные, блуждающие огоньки. Каждый такой «маячок» был прост, но их множество должно было создать нужный психологический эффект.