Безумный барон (СИ) - Гросов Виктор - Страница 64

Это было нагло. Я, подсудимый, только что орал на элиту Севера. Командир орловцев, тот самый дуболом Демьян, который еще не успел сойти с ума, как его предшественник, развернулся чтобы рявкнуть что-то оскорбительное, но наткнулся на взгляд Легата. Голицын, скрипнув зубами так, что, казалось, эмаль треснула, коротко мотнул башкой. Этого хватило. Дисциплина, вбитая годами, взяла верх над ненавистью. Скрипя зубами, они начали выполнять приказ.

Я подскочил к своим.

— Елисей, мне нужен канал! Стабильный, узконаправленный! Ратмир, Кривозубов — прикройте его! Никто, слышите, НИКТО не должен ему помешать!

Идея была проста и гениальна. Впрочем, как обычно — иных не имеем. Если нельзя победить врага, надо заставить его работать на себя. А если и это не получается, то хотя бы построить забор, чтобы он не лез, куда не просят. Я объяснил магам — и моим, и чужим, которых ко мне подтащили почти силой — принцип «энергетического кокона». Не бить, не тратить силы на бесполезные фейерверки, а создавать плотные, стабильные поля, о которые эта пустота будет разбиваться, как муха о лобовое стекло.

И они начали строить. Правда, строили по-разному. Елисей, под моей незримой «подкачкой» и с моим четким «техзаданием», возвел свой сектор обороны — идеальный, молочно-белый, без единого изъяна. Щиты гвардейцев Легата тоже были на уровне — сказывалась имперская школа. А вот орловские «умельцы»…

— Анализ, — прозвучал в моей голове голос Искры, которая, похоже, решила стать моим личным бортовым компьютером. — Защитные поля отряда «Орловы» имеют структурные дефекты. Плотность энергии неравномерна. Вероятность прорыва — высокая.

Я и без нее видел, что щиты орловских — это решето. Они были какими-то сиротскими, дрожащими, в них зияли дыры, как в плохом сыре. Они делали это специально? Сволочи. Они выполняли приказ спустя рукава, первая же серьезная атака теней прорвалась бы именно через их «дырявый» забор. И ударила бы она не по ним, а по отряду Кривозубова, который стоял за ними во второй линии.

И ждать долго не пришлось. Новая волна теней накатила на наши позиции. И, конечно же, хлынула именно туда, где орловские «мастера» оставили брешь.

— Прорыв на левом фланге! — заорал кто-то.

Я видел, как черная, бесформенная масса просачивается сквозь мерцающую защиту. Как она касается первого воина из отряда Кривозубова. Щит, который тот выставил, лопнул. Человек даже не вскрикнул. Он просто… растаял. Превратился в серый дымок, который тут же всосала в себя тьма. Пустые доспехи с глухим стуком упали в пепел.

Барон Кривозубов, стоявший на своем участке, взревел. Это был рев раненого, загнанного в угол зверя. Он повернул ко мне свое багровое от ярости лицо.

— Рокотов! Твою мать! Что происходит⁈ Ты же главный! Ты обещал! Мои люди гибнут!

Он был прав. Я был главный. И я только что позволил умереть его людям из-за подлости тех, кем я якобы командовал. Я не мог бросить своих людей и магов, чтобы лично заткнуть дыру. Я не мог приказать гвардейцам Легата — они защищали своего господина. А орловцы, будь они прокляты, продолжали играть идиотов.

Я был в ловушке. Между врагами, которым не мог доверять, и союзниками, которые требовали от меня невозможного. Все мои хитроумные планы, сделка с Легатом — летели к чертям. Я смотрел на агонию отряда Кривозубова, на торжествующие рожи орловских командиров, на холодное, выжидающее лицо Голицына и понимал, что проигрываю.

Именно в этот момент, на самом дне отчаяния, я понял, что есть только один выход. Рискованный, безумный, который мог либо спасти нас всех, либо окончательно похоронить. Я не мог больше латать дыры. Мне нужно было устранить источник проблемы. И источник проблемы был не в тенях, он был в Инквизиторе.

Его безнадежная битва с «Пепельным Генералом» была раковой опухолью, которая оттягивала на себя все ресурсы и не давала нам сосредоточиться. Его нужно было спасти. Не из жалости. А для того, чтобы вернуть себе полный, абсолютный, неоспоримый контроль. Чтобы заткнуть рот Кривозубову, показав свою силу. Чтобы сломать игру Орловых, лишив их главного козыря — моей мнимой вины в смерти Инквизитора.

— Ратмир, держи фланг, чего бы это ни стоило! Елисей — со мной! — я рявкнул так, что мой рыжий маг подпрыгнул, и, не обращая внимания на протестующие крики и хаос, рванул вперед.

Я не лез в самое пекло. Бежать на помощь Валериусу сейчас — все равно что прыгать в доменную печь, чтобы спасти оттуда кусок железа. Я подбежал к самой границе зоны, где его белый свет отчаянно бился о клубящуюся тьму. Воздух здесь был другим. Холодным, разряженным, будто из него высосали саму жизнь. Я выхватил Искру.

«Диагностика, — мой мысленный приказ был коротким и сухим, как армейский устав. — Полный анализ объекта. Мне нужна не его сила, а его физика. Принцип работы».

Меч в моей руке перестал быть просто оружием. Он превратился в сложнейший прибор, в сканер, который я направил на чудовище. Мое «магическое зрение», усиленное им, видело не монстра из ночных кошмаров. Я видел аномалию. Область с нарушенными законами сохранения энергии. Это было не живое существо, а дыра в реальности, которая пожирала все, что имело структуру, превращая порядок в ничто. А свет Валериуса — это был самый высокоструктурированный, самый «вкусный» порядок, который она могла найти. КПД его атаки был не просто нулевым, он был отрицательным. Он кормил тварь своей святостью.

— Анализ, — отозвался в моей голове голос Искры, уже не детский, а скорее похожий на голос бесстрастного лаборанта. — Объект: нестабильная структура, основанная на аннигиляции энергии. Тип: хаотический. Уязвимость: отсутствует. Поглощает структурированную энергию, увеличивая массу.

«Что есть „провал“? — тут же с любопытством добавила она, уловив мое отчаяние. — Это состояние, когда результат не соответствует задаче?»

«Именно, — мысленно огрызнулся я. — И сейчас мы находимся в его эпицентре».

Странно, кажется у Искры раздвоение личности, то она ведет себя как подросток или даже взрослая девушка, то как маленькое дитё.

Если есть действие, должно быть и противодействие. Это основа любой механики, будь то в моем мире или в этом. Если есть «минус», его можно компенсировать «плюсом».

— Елисей! — я обернулся к своему магу, который стоял за моей спиной, дрожа, как осиновый лист. — Мне нужна противофаза! Слышишь? Не атака! Инверсия!

Он уставился на меня, как баран на новые ворота, в его глазах плескалось полное непонимание.

— Как… как эхо, только наоборот! — я пытался на ходу придумать аналогию, которую он мог бы понять. — Ты создаешь волну, которая должна не ударить, а погасить их волну! Сплети самое сложное защитное заклинание, какое только знаешь, но выверни его наизнанку! Направь его не на себя, а на него!

Это была чистая импровизация, основанная на смутных воспоминаниях о волновой физике. Я сам до конца не был уверен, что это сработает. Но это был единственный план, который родился в моей голове.

— Ваше благородие, еще один! Они его сожрали! Делай что-нибудь! — донесся до меня отчаянный рев Кривозубова.

Время истекало. Елисей, видя решимость на моем лице, зажмурился и начал творить. Его руки замелькали, сплетая в воздухе такую сложную, такую многослойную руническую вязь, что у меня зарябило в глазах. Он вкладывал в это заклинание все свои силы, всю свою ману, всю свою веру в меня. Пот градом катился с его лба. Вокруг него воздух начал потрескивать, накапливая энергию.

Наконец он был готов. Из его рук вырвался не шар, а сложный, переливающийся всеми цветами радуги кристалл из чистого света. Он не летел, а плыл по воздуху, медленно, но неотвратимо приближаясь к «Пепельному Генералу». Это было красиво. И, как оказалось, абсолютно бесполезно.

Кристалл коснулся клубящейся массы. И… ничего. Ни взрыва, ни вспышки. Монстр втянул его в себя, как пылесос втягивает пылинку. И на мгновение даже, кажется, довольно икнул, раздувшись еще на пару метров и став еще чернее, еще плотнее.