Безумный барон (СИ) - Гросов Виктор - Страница 54

Валериус же смотрел сквозь меня. Его взгляд был направлен не на мое лицо, а куда-то вглубь, в мою душу. Я почти физически ощутил, как его магическое зрение, острое и холодное, пытается пронзить мою сущность. На его шее, на тонкой серебряной цепочке, висел небольшой, тусклый кристалл. Зеркало Души. Легендарный артефакт Инквизиции, способный, по слухам, видеть ложь и тьму.

Я почувствовал, как Искра, висевшая на поясе в «тихом» режиме, едва заметно вибрирует, реагируя на это вторжение.

Я не знал, что именно увидел Инквизитор. Может, отголоски моей прошлой жизни, память о другом мире. Может, саму мою чужеродную для этого мира душу. Но выражение его лица стало еще более жестким. Он увидел то, что и ожидал увидеть. Нечто иное. Чужое. А все, что было чужим, для него было враждебным.

— Орловы уже ждут, — холодно произнес он, и его голос был похож на скрежет металла по стеклу. — Они представят свои доказательства.

— Не стоит спешить, — вмешался Легат Голицын, и его голос, в отличие от голоса Инквизитора, был голосом прагматика. — Барон, слухи, которые ходят по северным землям, весьма тревожны.

Я понял, о чем он. Наша «информационная кампания» сработала (до меня дошли слухи, которые леди Вероника, а с ней надо будет отдельно потолковать, распространяла). Легат, как человек государственный, боялся не столько моей «вины», сколько последствий. Полномасштабная война, которая, если верить слухам, могла превратить целую провинцию в проклятую пустыню, была для Империи куда большей угрозой, чем смерть одного барона.

Переговоры, или, вернее, допрос, состоялись в главном зале. Атмосфера была тяжелой. Валериус метал в меня обвинения, как камни. Голицын задавал каверзные, юридически выверенные вопросы. Я отвечал спокойно, логично, не срываясь, хотя внутри все кипело. Я представил им показания пленного ассасина, амулет, логические выкладки.

Валериус отметал все это, как мусор. Для него все было ясно. Я — еретик, и точка.

Но Голицын колебался. Он видел, что мои аргументы не лишены смысла. И он понимал, что отдать меня на растерзание Орловым — значит разжечь пожар, который потом придется тушить всей Империи. Он искал компромисс. Решение, которое позволило бы и «сохранить лицо» правосудию, и избежать большой крови.

— Я вижу, что стороны непримиримы, — наконец произнес он после нескольких часов споров. — Обычный суд здесь превратится в бесконечную тяжбу. Поэтому, волею Императора и для скорейшего разрешения этого губительного конфликта, я предлагаю иной путь. Испытание Боем.

В зале повисла тишина.

— Не армий, — уточнил Легат, видя, как напряглись мои союзники. — Это было бы бессмысленной резней. А поединок элитных отрядов. Десять лучших воинов и все маги с каждой стороны. Это будет чистый суд, где не хитрость и не число, а истинная сила и воля Единого решат исход. Победитель будет признан правым. Проигравший — примет свою участь. Это позволит избежать большой войны и минимизировать кровопролитие.

Это был капкан. Искусно расставленный, юридически безупречный. Он ставил меня в заведомо проигрышное положение. У Орловых было больше магов, их воины были опытнее. Это было предложение, от которого я не мог отказаться. Отказ означал бы признание своей слабости и вины.

Я посмотрел на Валериуса. На его лице, похожем на посмертную маску, было выражение триумфа. Он был уверен, что я проиграю. Я перевел взгляд на Голицына. Прагматик смотрел на меня с холодным сочувствием, предлагая не шанс на спасение, а возможность быстрой смерти вместо долгой агонии на костре.

Капкан захлопнулся. Они оставили мне только один путь — принять их правила, их поле, их приговор.

— Место? — мой голос прозвучал на удивление ровно.

— Долина Пепла, — ответил Легат. — Нейтральная земля. Через три дня.

Елисей, стоявший позади меня, тихо ахнул, и я почувствовал, как его буквально затрясло.

— Но… ваше благородие, — прошептал он так, чтобы слышал только я, — это же… проклятое место! В древних книгах сказано, что именно там, в незапамятные времена, упокоилась Тень Единого, его темная ипостась… Там сама земля мертва!

Я медленно кивнул, чувствуя на себе взгляды моих побледневших союзников. Чувствуя ледяное удовлетворение Инквизитора. Чувствуя, как сжимается петля. Тень Единого, значит? Как символично.

— Я согласен.

Это был не шанс. Это была казнь, обставленная как поединок. И я только что добровольно положил голову на плаху в самом сердце тьмы.

Ночь перед Испытанием была тихой и черной. Я стоял на стене своего замка, глядя на далекие огни в лагере Орловых. Они праздновали. Они уже считали себя победителями. А я пытался понять, как можно выиграть партию, в которой твой король уже стоит под шахом и матом.

Внезапно за спиной послышался тихий шорох. Из тени выступила фигура в темном плаще. Один из людей Ратмира.

— Барон, — прошептал он, протягивая мне маленький, запечатанный воском цилиндр. — От леди Вероники. Срочно.

Я сломал печать. Пробежал глазами по стремительным строчкам, написанным ее рукой. И снова перечитал. И еще раз. Холодный пот выступил у меня на лбу. Внутри все перевернулось.

Эта хитрая, невероятная лиса нашла лазейку. Юридический казус, древний, почти забытый параграф имперского кодекса. Она не просто нашла его. Она им воспользовалась.

Завтра на поле боя будет не два игрока. А три.

Я поднял голову, глядя на далекие огни вражеского лагеря. На моих губах появилась улыбка. Злая, хищная, полная абсолютного, ледяного безумия.

Они думали, что загнали меня в угол. Они не учли одного.

Иногда лучший способ выбраться из капкана — это затащить в него самого охотника. Надеюсь, я не слишком самонадеян…

Глава 22

Долина Пепла встретила нас молчанием. Это была мертвая земля, шрам на теле мира. Некогда здесь бушевала битва такой разрушительной силы, что сама природа сдалась, уступив место серому, безжизненному праху, который покрывал все вокруг ровным, удушающим слоем. Ветер, гулявший между редкими, обугленными скалами, не нес ни запаха трав, ни шелеста листвы — только привкус золы и забвения. Идеальное место для суда. Или для казни.

Мы вышли на арену — выжженный круг в центре долины — в полном составе. Нас было ровно двенадцать. Я, облаченный в простой, но прочный кожаный доспех, с Искрой на поясе, которая в режиме «маскировки» казалась обычным, хорошо сделанным мечом. Рядом со мной, с каменным лицом, шел Ратмир, сжимая в руке свой двуручный меч. За ним — восемь его лучших воинов, ветеранов, чьи лица были такими же непроницаемыми, как их стальные щиты. И замыкал наше шествие Елисей. Мой рыжий маг нес на спине небольшой, тяжелый короб, обтянутый кожей. Внутри, аккуратно уложенные, покоились пять наших «Стрекоз». Пять отчаянных шансов. Наше безумие.

Напротив, на другом конце круга, выстроился наш противник. Их тоже было двенадцать. Десять воинов в вороненой броне Рода Орловых, с изображением хищного орла на щитах. Они стояли как монолит, единая, безликая машина для убийства. А за их спинами — две фигуры, от которых исходил холод. Их маги. Их «Рассекающие».

Нет, не две. Десять.

Я ожидал увидеть двух, может, трех. Но не десять. Весь их элитный отряд магов-убийц был здесь. Барон Орлов поставил на кон все. Он хотел нас унизить, раздавить, не оставить и мокрого места. Это была показательная порка.

Ратмир тихо, почти беззвучно выругался. Он тоже понял, что расклад изменился. Теперь наши шансы, и без того призрачные, стремились к абсолютному нулю.

В самом центре поля, на небольшом возвышении, стояла третья фигура. Инквизитор Валериус. Его, как и было оговорено, окружал прозрачный, едва мерцающий купол магической защиты — гарантия его неприкосновенности. Он стоял неподвижно, сложив руки на груди, бесстрастный, как изваяние. Судья, наблюдающий за гладиаторами, уже зная, кто из них умрет. На холме, на безопасном расстоянии, расположился Легат Голицын со своей свитой и представители Рода Орловых. Они были зрителями в этом театре абсурда.