Марс наш! (СИ) - Поляков Эдуард Павлович - Страница 8

— Всё!!! Я дочитал!

Хлопнув толстой книгой о стол, воскликнул «вернувшийся в реальность» парень. Кажется, его зовут Борис.

— Да ну! — усмехнулся я. — И сейчас, чтобы навести саспенса, ты перескажешь мне любой фрагмент⁈

— Ну, могу, — слегка смутился парень. — Но зачем? Если вы автор, то и сами знаете сюжет книги.

«Значит, всё-таки фанаты» — сделал я окончательный вывод. Сейчас он скажет, что может пересказать любой момент, хоть и начал читать её буквально две минуты назад. На самом же деле он проштудировал её от корки до корки, благо за девять месяцев с релиза «Путешественника» это было несложно.

— А Лиза говорит правду, — продолжил Борис. — Только она не с того конца взялась за доказательную базу.

С этими словами показательно выставил на столе левую руку, на запястье которой красовалось… Это больше всего выходило на весьма атмосферную поделку косплееров. Этакий стимпанк-аксессуар для завершения образа.

Но нет. Аксессуар оказался с необычным функционалом. Схватив со стола нож, который я так и не убрал со вчерашнего дня, молодой человек поднёс его к массивному металлическому бруску на запястье, открывая той же рукой крышку «бруска».

Под ней я увидел пару циферблатов, странную, слегка светящуюся загогулину и еще что-то непонятное.

На устройстве загорелись несколько лампочек, а после этого вокруг прибора завихрились искажения! Я будто воочию увидел магнитные волны! Эти волны тянулись к лезвию ножа, обтекая его, как на плакате с работой магнита в школьном кабинете физики.

— Сталь марки «Пластилин МЗ», — усмехнулся инженер который на моих глазах творил магию. — Давайте поднимем твёрдость хотя бы до семидесяти по шкале Роквелла, поправим кристаллическую решётку, но, видимо, хотя бы какое-то подобие закалки и отпуска. И-и-и… Прошу!

Парень протянул мне всё тот же старый кухонный нож с частично облезлой прорезиненной ручкой.

Казалось бы, такой по уму нужно выкинуть. Купленный в далеком две тысячи двенадцатом за сто пятьдесят рублей, нож пережил со мной пять переездов, свадьбу, рождение дочери, развод, потом ещё переезды… И вот это уже не китайский кухонный нож, а верный друг, с которым ты прожил многое.

Тем временем парень со странной штуковиной на запястье выжидательно замер пока я… Что? Оценю остроту ножа, который не был острым даже на заводе в Гуанчжоу?

Обойдётся. Чисто из вредности не буду.

Поэтому я отложил нож, достал с «похмельной полки» один из красных дошираков и, содрав крышку, заварил вскипяченной девушкой водой.

— Я на гостей не рассчитывал, поэтому вам не предлагаю, — заявил я, заправляя капсаициновое варево майонезом.

Тем временем, вооружившись вилкой, я сел, и как ни в чём не бывало начал похмеляться красным дошираком. Гости же смиренно молчали.

Первым у кого не выдержали нервы оказалась девушка.

— Хватит! Мне надоело ходить вокруг да около, мы — гости из другой Т-вселенной! — подскочив, огорошила меня новостью.

— Младший лейтенант Гагарина, — попытался заткнуть её парень.

— Что «младший лейтенант Гагарина»? Параграф Устава Часового 137.1 разрешает контакты с аборигенами.

— В особых случаях, — резонно заметил Борис.

Признаться, к тому времени Доширак закончился, и раззадоренные капсаицином рецепторы солидно подняли настроение.

— Так значит вы двое, — перевел глаза с одного на другого, — путешественники во времени⁈

Ситуация складывалась вздорной, даже на мой писательский взгляд. И тем не менее, впервые за много месяцев я ощутил, как поймал вдохновение за хвост!

— Вообще-то не во времени… — попыталась поправить меня Лиза.

Но приказав им жестом захлопнуть рот, я продолжил разгонять фантазию.

— Итак, что мы имеем? — несмотря на присутствие посторонних, беседовал я сам с собой, пытаясь сформулировать мысль. — Что мы имеем в завязке? Писатель на утро после очередной пьянки обнаруживает на своей кухне двух студиотов, которые заявляют, что они путешественники во времени!

— Да не во времени! — вновь возмутилась девушка.

— Ч-ч-ч-ч-ч! — зашипел я на неё. — Не важно.

Она сбивала едва уловимый момент моего вдохновения.

А я тем временем закинул ногу на ногу, облокотился на спинку поудобнее и начал рассуждать.

— В стилистике Федора Достоевского это звучало бы так: писатель обнаруживает, что путешественники из других миров — это галлюциногенное проявление гремучего коктейля из совести, аптечного опия, внутренних демонов и страхов. Герой учится преодолевать проблемы общества через улучшение себя.

— Прикольно! — восхищенно выдохнул Борис. Меня часто забавляла такая реакция на банальное словоблудие. — А можно ещё?

— Если бы этот сюжет писал Антона Палыч Чехов, всё сложилось бы так: путешественники становятся объектом изучения писателя как наблюдателя, который разгадывает их характеры и мотивы с умом и тонким психологическим замыслом, погружаясь в глубину человеческой души людей по натуре совершенно чужих.

Парень молчал, переваривая услышанное, что я воспринял как призыв продолжать.

— Если бы это придумал Стивен Кинг, то… — я на пару секунд замешкался, подбирая правильные слова. — Писатель из какой-нибудь Калифорнии понимает, что ворвавшиеся в его дом путешественники обладают силами, способными изменять даже законы вселенной! Он оказывается втянут в мир аномалий и необъяснимых явлений, где ему приходится бороться за свое существование и рассудок, а на самом деле всё это бред, и он — лежит обколотый промедолом, пускает слюни в смирительной рубашке психбольницы, — почему-то вспомнив разбудившую меня мокрую подушку, сморщился я.

— Да вам бы книжки… — воскликнул было Борис, но тут же сдулся. — А, ну да. А экземпляр подпишете?

Уж совсем смущаясь, парень пододвинул книжку.

— Не хватает детективного романа, — произнесла Лиза и тут же пояснила свои слова. — Олег, вы перечислили классических авторов популярных жаров, почему-то обошли вниманием детективы.

И меня, чёрт возьми, раззадорил ее вызов.

— Хотите в стилистике Агаты Кристи?

— Почему нет⁈ — приняла условия девушка.

— Хорошо, — картинно разминая пальцами виски начал я. — Внезапное появление молодых путешественников в доме писателя приводит к запутанному клубку интриг. ложные свидетельства, скрытые мотивы и противоречащие друг другу неопровержимые улики заставляют писателя использовать все свои дедуктивные навыки, чтобы выяснить: убийца — дворецкий!

Признаться, такие упражнения довольно сильно выматывали, но если есть благодарный слушатель, то почему бы не постараться?

Тем более, в последнее время не так много находилась этих благодарных слушателей.

— Прекрасно! — девушка, которую я видел впервые в жизни изобразила аплодисменты. — Просто замечательно! Вы удивительно точно передали стилистику Агаты Кристи!

— Это еще что! — польстился я на неприкрытую похвалу. — А как вы относитесь к раннему творчеству Лукьяненко? Например, писатель обнаруживает, что его собственные произведения начинают воплощаться в жизнь через путешественников из других миров! Он пытается разобраться в том, как остановить необратимый процесс переплетения его фантазий и реальности, прежде чем миры объединятся.

— Лукьяненко⁈ Это кто? — с неподдельным любопытством смотрели на меня оба визитёра.

— Ну как же, — удивился я, почуяв очередной розыгрыш. — Сергей «Свет» Васильевич Лукьяненко — живая глыба российской фантастики! Двадцать пять лет назад его повесть «Атомный сон» и «Лабиринт отражений» лишили меня литературной девственности!

— Может, он имеет в виду Романа Васильевича Лукьяненко — штатного врача экспедиции на Титан? — предположила Лизавета.

Борис же, поймав мой недоумённый взгляд, хлопнул себя по лбу.

— А-а-а, вы же с «Земли 505», и у вас своя история! — вынес вердикт парень. И, несколько раз ткнув в свой стимпанковский наруч, вывел проекцию. Настоящую, объёмную проекцию, как в фантастических фильмах!

— Короче, мы действительно из другой вселенной, — пролистывая что-то вроде трёхмерных фотографий, сказал Борис. — Двенадцать лет назад с космодрома «Байконур» стартовала советская экспедиционная миссия по освоению Титана. И Роман Васильевич Лукьяненко — её штатный медик.