Ведьмин кот (СИ) - Арнаутова Дана "Твиллайт" - Страница 76

Видо слегка нахмурился. Они бы так торопились доложить в капитул о наличии ведьмы! Он еще раз окинул девушку взглядом. Вряд ли ей исполнилось больше двадцати, крестьянки стареют рано… Впрочем, к ведьмам это относится в меньшей степени, чем к простым женщинам, но эта свою внешность никак не приукрасила, уж такое он бы заметил. Не очень высокая, но и не маленькая. Платье сидит мешковато, но туго затянутый пояс передника выдает изящную талию.

Белокурые волосы скромно заплетены в две толстые косы, уложенные вокруг головы и заколотые простыми деревянными гребнями, ленты в них тоже пестрые, и даже не ленты, а какие-то тесемки. Чепца нет, но это как раз не странно, для крестьянки чепец — праздничный убор, а девчонку выдернули из огорода или хлева. Все равно стоило повязать голову хотя бы косынкой, но Видо не священник и не отец девицы, чтобы делать ей замечания по таким пустякам. Тем более что волосы у нее красивые, даже так заметно, и нежелание их скрывать выглядит понятным и простительным кокетством. Вон, в толпе, собравшейся вокруг, еще несколько девичьих головок без всяких уборов, кроме шпилек и гребней.

Видо продолжал рассматривать девушку, про себя привычно составляя словесное описание для реестра благонадежных ведьм, в который Ева-Лотта попадет, как только он выдаст ей лицензию. Если выдаст… Итак, волосы белокурые, длина — судя по косам, обычная. Кожа светлая… Очень светлая, как будто перед ним и не крестьянка, они же большей частью загорелые. А у этой девушки редкий фарфоровый оттенок лица, и на виске просвечивает голубая жилка… Глаза светло-карие, ореховые… с крохотными золотистыми искорками… Так, это в реестре не указывается! Значит, просто светло-карие.

Нос и губы правильной формы, на левой щеке маленькая коричневая родинка, еще одна — слева над губой, над самым уголком. Знатные дамы такие ставят мушками, а этой крестьяночке повезло от природы, да только здесь подобных тонкостей никто не поймет и не оценит. Что еще? Зубы не видно, пока она не заговорила, на руках ни колец, ни следов от них, ни шрамов или родимых пятен. В общем, никаких особых примет! Обычная девица, довольно хорошенькая, даже красивая… Интересно, почему не замужем? Ведьмовской дар сам по себе неплохое приданое, и хотя женщин, им наделенных, многие опасаются, уж на такую красотку должен был найтись достаточно лихой или, напротив, расчетливый ухажер.

— Мое имя — Видо фон Моргенштерн, — представился он. — Я клирик Святого Ордена Длани Господней в ранге патермейстера и прибыл сюда, чтобы исполнить свои служебные обязанности. — Он положил руку на орденский знак и чуть повысил голос, чтобы слышно было всем, кто собрался на деревенской площади. — Клянусь Господом, что стану вести расследование честно, нелицеприятно и сообразно законам божественным и человеческим! — Отзываясь на протокольную формулу, знак засветился, и Видо убрал руку, чтобы это увидели. По толпе прокатился приглушенный шум, люди принялись креститься, а Видо продолжил: — В капитул обермейстерства поступило донесение, что ты, девица Ева-Лотта, обладаешь ведьмовским даром, полученным от фрау Эммы Курц, лицензированной ведьмы, в момент ее смерти. Кем тебе приходилась Эмма Курц?

— Матушкой приемной, — тихо сказала девчонка, и на глаза у нее навернулись непритворные слезы. — Она меня четыре года назад взяла… в деревне соседней. Батюшка с матушкой мои родные от лихорадки умерли, сестрица с братьями тоже…, а меня Господь помиловал, только я совсем одна осталась…

— Значит, родилась ты и выросла в соседней деревне? А сюда переехала четыре года назад по желанию фрау Курц?

Девчонка кивнула, Видо заглянул в документы и сделал пометку карандашом. Стол и стул ему принесли из дома старосты, еще два стула поставили справа для фон Гейзеля и Ясенецкого, староста деревни переминался слева, ожидая своей очереди отвечать, а рейтары растянулись полукругом впереди, отделяя Видо и девицу от толпы, но не мешая обращаться к людям, когда ему это понадобится.

— Ведьмовского дара у тебя тогда не было? — уточнил Видо на всякий случай, хотя это уж было бы чем-то вовсе вопиющим со стороны мейстера Вольфа — пропустить в подотчетной деревне урожденную ведьмочку и не замечать этого столько лет. — Понятно… Фрау Курц обещала, что передаст тебе свой дар? — Девчонка снова кивнула. — Когда именно?

— Врет она, герр патермейстер! — подал голос староста и даже шагнул вперед. — Как есть врет. Обманом или силой у старухи забрала! Эмма внучку мою даром наделить обещала, а эта!..

— Помолчите, — прервал его Видо, слушая без всякого удивления — при подобных разбирательствах постоянно что-то открывалось, а уж сколько грязи иной раз вываливали друг на друга добрые жители… — У вас будет возможность сказать все, что считаете нужным, но позже.

— Матушка Эмма завещала свою силу мне, — тихо, но твердо сказала девица. Руки она сжала на переднике, сплетя пальцы, однако стояла прямо, задрав подбородок, и смотрела Видо в лицо открыто, без опаски. — Это было ее право — решить, кто станет ей наследницей. Я… готова Господом поклясться, что не обманываю.

— Пока не нужно, — уронил Видо.

Он следил за Евой-Лоттой, используя чутье клирика — необыкновенное и сложное в понимании чувство, которое воспринимало чужую речь в красках и цвете. Если бы девица в чем-то соврала, ее слова стали бы грязно-желтыми, серыми или бурыми, пахнущими застоявшейся водой, но пока они текли ровной серебристо-голубоватой струйкой, которая растворялась в воздухе с легким запахом луговой травы… Долго читать таким образом ложь или истину было очень утомительно, но примерно на полчаса его точно хватит, а там видно будет. Зато сейчас он и появление кота поблизости ни в коем случае не пропустит!

— Как ты получила от нее дар? — спросил он, снова делая пометку в бумагах остро отточенным карандашом, которым всегда предпочитал писать на выезде вместо пера и чернил — да, потом придется переписывать, но уже не ему!

Некстати вспомнились мучения Ясенецкого…

— Я… за руку ее взяла. — Девчонка моргнула, ее ресницы намокли и теперь казались темно-золотистыми, а на лице, побледневшем от волнения, проступили крошечные, едва заметные веснушки. — Ночью ей стало плохо, она меня позвала и питье попросила. Я ей мяту заваривала и земляничный лист, она любила… Кружку поднесла, а она меня за руку взяла и… Я сознания лишилась. Очнулась утром, а матушка уже…

Она все-таки всхлипнула, в толпе молчали, но несколько человек снова перекрестились.

«Путь передачи силы — обычный, — записал Видо, — предположительно добровольный».

— Кто может подтвердить, что фрау Курц действительно собиралась отдать тебе дар? — задал он очередной обязательный вопрос.

Да, ведьма отдает силу добровольно, однако не всегда у нее имеется выбор согласно ее собственным предпочтениям. Могло быть так, что фрау Курц почувствовала приближение смерти внезапно и не успела позвать другую кандидатуру, которой рассчитывала оставить колдовское наследие.

— Я… не знаю, — растерялась девчонка. — Все, наверное… Она говорила в деревне… Да и зачем бы она меня взяла, если не собиралась?..

— Резонно, — согласился Видо больше для себя.

Все и вправду выглядит логично и обыкновенно. Одинокая ведьма подобрала сиротку лет тринадцати-четырнадцати. Характер и склонности в этом возрасте уже видны, способности к учебе — тоже, да и по хозяйству помощь немалая. За четыре года передала девице основы знаний… Правда, не все сиротки-воспитанницы согласны ждать, пока наставница скончается естественным образом. Но для этого Видо и приехал — чтобы все выяснить и сделать заключение.

— Да в работницы она ее взяла, герр патермейстер! — снова непрошено рявкнул на всю площадь староста. — Может, сначала и хотела наследницей сделать, да получше кое-кто нашелся!

«Это их Вольф так распустил, что ли? — неприятно удивился Видо, а вслух сказал:

— Почтенный, перебивать клирика, тем более во время дознания, означает проявить неуважение ко всему Ордену, лицом которого я здесь являюсь. Еще раз позволите себе заговорить без разрешения, и мне придется вас наказать. Финансово или физически — на ваш выбор.