Ведьмин кот (СИ) - Арнаутова Дана "Твиллайт" - Страница 22

Прихватив чашку, он вышел из флигеля и присел возле стены на скамью, которую вчера в темноте не разглядел. У главного здания вовсю шел процесс проверки котов. Кому-то из мохнатых просто заглядывали в глаза, кому-то выдавали жетончики, причем платили за это не все. Пара мужичков откровенно затрапезного вида предъявили кошаков и получили на них аусвайсы бесплатно.

«Социальная программа, что ли? — озадачился Стас. — Или должны будут?»

А вот девочке лет десяти с корзиной пищащих котят герр патермейстер мягко отказал, пояснив, что она пришла слишком рано. Мол, пусть милая фройляйн подождет, пока ее котята перестанут пить материнское молоко и начнут охотиться, а уж тогда приносит их сюда.

— Но тогда у меня не будет денег на жетоны, — возразила очаровательная белокурая котовладелица. — Маменька сказала оставить одного, а остальных утопить, чтобы не тратиться. Я деньги из копилки взяла, но если принесу их обратно, маменька заберет!

Стас поморщился. Нет, влезать в такие вещи — дело гиблое, о стерилизации и правах животных здесь еще долго не будет никакого понятия… Но котята уже большие, судя по мяуканью, жалко же!

— Скажи своей матери, что всякая божья тварь достойна жизни, если не предназначена Господом в пищу человеку, — вздохнул инквизитор. — А жетоны твоим котятам я выдам бесплатно.

— Спасибо, герр патермейстер!

Счастливая девчонка сделала книксен, придерживая свободной рукой платье, и убежала вместе с котятами, а патермейстер потер виски и обвел двор усталым взглядом. Увидел Стаса, несколько мгновений разглядывал его, потом снова посмотрел на оставшихся посетителей.

А время-то к обеду, судя по солнцу… Интересно, как его здесь отмеряют?

Ответ Стас получил незамедлительно. Где-то вдали раздался тягучий тяжелый удар колокола. Потом еще один, и еще… Колокол пробил двенадцать раз, и секретарь встал из-за стола, объявив:

— Прием закончен. Кто не успел, приходите в следующий раз.

Неудачливые котовладельцы потянулись прочь со двора, причем никто даже не возмущался. Стас сделал очередной глоток уже остывшего, приятно подслащенного медом чая, собрался встать…

Шмяк! И тут же яростный визг в шаге от него!

Здоровенная крыса крутанулась на одном месте, на миг уставилась на Стаса злыми бусинками глаз и тут же куда-то юркнула. На чисто выметенной площадке остался кусок кирпича, которым в крысу швырнул один из вчерашних конвоиров. И ведь попал! А Стас ни его, подошедшего сзади, не заметил, ни хвостатую тварь!

— Мерзость… — уронил мужик, мрачно глядя крысе вслед. — Ненавижу…

И отошел, а Стас ошеломленно перевел взгляд с него на щель в стене, где исчезла крыса. Тут ведь только что полчище котов было! Как она вылезти не побоялась?!

— Герр Ясенецкий? — Инквизитор шел к нему через двор легким упругим шагом, но лицо патермейстера застыло мраморной маской. — Рад видеть вас в добром здравии. Вам передали мое приглашение?

* * *

Фрау Марта, дай бог ей здоровья, приготовила на обед густой гороховый суп с фрикадельками и шалфеем. После кошачьего дня у Видо всегда болела голова, несильными, но неприятными спазмами сдавливало виски, в затылке появлялась тяжесть. Капли, прописанные орденским целителем еще в Виенне, помогали слабо, а вот горячий мясной бульон с травами и специями почему-то избавлял от недомогания гораздо лучше. Ну и кофе, разумеется.

О кофе Видо начинал мечтать уже после первого часа осмотра, но сделать даже небольшой перерыв означало продлить осмотр сверх необходимого времени, а его и так вечно не хватало. Вот сегодня, если бы не кошачий день, можно было бы съездить в опустевший дом травницы Марии, поискать улики, не замеченные рейтарами. В добросовестности Курта фон Гейзеля Видо не сомневался, но простые люди не всегда могут заметить то, что увидит обученный клирик…

Впрочем, это успеется, а сегодня у него не менее важное дело!

Герр аспирант явился в столовую вовремя и с обаятельной улыбкой на круглом веснушчатом лице, занял предложенное ему место напротив Фильца и вопросительно обвел присутствующих взглядом.

— Позвольте вас представить, — произнес Видо на правах хозяина. — Это герр Ясенецкий, наш гость из Московии. Он делает научную карьеру и путешествует в целях образования. Фрау Марта — управительница капитула. С господином Фильцем, моим секретарем, вы уже познакомились.

— Чрезвычайно рад, — кисло ответил Фильц и склонил голову, московит молча ответил тем же.

— Герр фон Гейзель, кирх-капитан на службе нашего Святого Ордена, — продолжил Видо и, миг подумав, добавил: — Ему и его людям вы, герр Ясенецкий, обязаны жизнью в недавних печальных обстоятельствах.

— Ах, бедный-бедный юноша, — покачала головой фрау Марта, разливая из супницы густой, исходящий душистым паром гороховник и тщательно отмеряя всем равные порции.

Бедному юноше при этом она, видимо из сочувствия, положила дополнительную фрикадельку.

— Ну что вы, — застенчиво отозвался Ясенецкий, глядя на великодушную фрау почтительно и преданно, как умный кот на кухарку. Видо вспомнил Гансика и едва не передернулся. — Бедным я был бы, если бы эти отважные господа не пришли мне на помощь!

— В таком случае, молодой человек, вы были бы не бедным, а просто мертвым, — заметил Курт и хищно потянул носом в сторону тарелки. — Хотя суп нашей драгоценной фрау Марты и мертвого поднимет!

Управительница капитула ответила ему благосклонной улыбкой, а Фильц, помешивая ложкой в своей тарелке, брюзгливо заявил:

— Тем не менее, я бы поостерегся возлагать на это чудесное блюдо столь далеко идущие надежды. По моему скромному опыту, мертвому лучше оставаться мертвым, а тем, кто облечен долгом, следует смиренно и старательно его исполнять.

Видо, прекрасно понявший, кому предназначалась эта шпилька, промолчал, капитан с интересом приподнял бровь, однако так и не дождался продолжения, а фрау Марта, привыкшая к пикировкам за столом, села на свое место и бодро заявила:

— На горячее сегодня картофельные оладьи со свиными шкварками! Герр Ясенецкий, в Московии готовят картофельные оладьи?

— А… да, конечно, — тут же отозвался герр аспирант и уточнил: — Не везде, но я с этим блюдом хорошо знаком. У нас в доме их готовят, когда в гости приходит Отто Генрихович, мой профессор…

— Что ж, во имя Господа, — мягко прервал его Видо и, сложив перед собой ладони, принялся читать застольную молитву.

Фильц, капитан и фрау Марта последовали его примеру, а Ясенецкий изумленно обвел всех взглядом и замер, явно не понимая, что ему делать.

— И благослови пищу, данную нам днесь, — закончил Видо и глянул на гостя. — Герр Ясенецкий, я так понимаю, вы принадлежите к московитской конфессии? Не стесняйтесь, в следующий раз за столом молитесь сами, как привыкли.

Он перекрестился, все остальные тоже, кроме московита. Ясенецкий вздохнул, сообщил:

— Спасибо, герр патермейстер, я вам очень благодарен… — и положил крест справа налево, как и предполагалось.

Видо кивнул и первым взял ложку, показывая остальным, что можно приступать. Суп, как и положено, ели молча, потом Фридрих Иероним внес горячее, сменил тарелки, и фрау Марта разложила на каждую по две пышные румяные оладьи, политые золотистым топленым жиром со шкварками и жареным луком. Капитан щедро намазал свою порцию горчицей, Фильц — вообще ничем сдабривать не стал, а сам Видо, фрау Марта и гость предпочли брусничный соус.

— Кушайте, мальчик мой, кушайте! — лично попотчевала Ясенецкого фрау Марта. — Вы так натерпелись вдали от дома и родных! А какой наукой вы изволите заниматься?

— Я… — Предполагаемый ведьмак настороженно взглянул на Видо, получил едва заметный позволяющий кивок и расцвел улыбкой, сообщив: — Я изучаю психологию. Это наука о душе и разуме — если совсем просто.

— О душе и разуме? — удивился капитан. — Я думал, это философия или богословие…

— Насколько мне известно, психологию действительно выделяют как отдельный раздел науки, — заметил Видо, принимаясь за оладью. — Франк Рене Декарт выдвинул теорию о том, что психика отделяется от телесной сути человека и противопоставляется ей. Даже написал трактат «Страсти души», если не ошибаюсь, в котором дискутировал с Аристотелем.