Аксиомы, леммы, теоремы. Стихотворения, баллады, переводы - Клугер Даниэль Мусеевич - Страница 5

Скопище черных «Волг»

топчется у крыльца,

кто-то, живущий в долг,

клянчит у мертвеца,

сыплет в глаза песок,

отодвигает стол,

после — протрет висок

и передернет ствол.

* * *

Спящие воины —

легкий улов,

сном успокоены

точки зрачков,

в жесткой деснице

не меч, а печать,

скоро деннице

над полем вставать.

* * *

...Бассейн заполнен скорбью и печалью.

Лишь плачущим в нем дышится легко.

Его борта обиты черной сталью.

И в нем кипит парное молоко.

И призраки плывут в том белом паре,

И сны — за ними, наперегонки.

Звучат вослед, в предутреннем угаре, —

Будильников свихнувшихся звонки...

* * *

...Нынешним летом, в той же квартире,

Кажется, в среду... Хватились его

дня через три или даже четыре,

через неделю, скорее всего,

долго искать не собирались,

сломанный ключ остался в замке,

вышибли дверь, не докричались,

красное небо билось в руке...

За книгой

Легко рассыпаются звуки.

Их ловят силки тишины.

И снова усталые руки

Желанья писать лишены.

И я повинуюсь и даже

Не слышу тяжелых шагов

Измазанных кровью и сажей

Придуманных кем-то богов.

Дурак

Разинув рот, торчит дурак

В портале тишины.

На нем красивый синий фрак

И модные штаны.

Стоит, уставившись в зенит,

Душа за пеленой.

А тишина уже звенит

Натянутой струной.

Нелепый вид, нелепый нрав

Куда-то заведет,

Не рассмешив, не разыграв

Стоит, чего-то ждет.

Глядит на желтую луну

И видит чей-то трон.

А тишина подобна сну,

Но все-таки — не сон.

Откуда взялся, как возник

В ограде из сердец

Мой непонятливый двойник,

Зеркальный мой близнец?

Я подойду — он не поймет

И не поймает взгляд.

А тишина его возьмет

И не вернет назад.

Подражание старинному романсу

Не то чтобы тоска — скорее непогода,

холодные дожди, рутинные дела,

свихнувшийся январь — дурное время года,

а в небе — облаков кривые зеркала.

И года не прошло, как с Вами мы расстались.

И снова я гляжу в знакомое окно...

Ах, если бы опять мы с Вами повстречались!

Ах, если бы... Но нет, уже не суждено.

Туманные слова мне шепчет ветер темный:

«Вы помните ли ту хранительницу снов,

Разжегшую костер, болезненный и томный,

Истасканных надежд, состарившихся слов?

И года не прошло, как ты расстался с нею.

То старое окно давно пора забыть!

Ах, если бы ты был тогда чуть-чуть смелее —

То помнил бы сейчас, что значит слово “жить”...»

Та выцветшая ночь, похмельная кокетка,

Плясавшая тогда у желтого костра,

Внезапной тишины качнувшаяся ветка,

Просыпавшая горсть седого серебра...

И года не прошло, как с Вами мы расстались.

И снова я гляжу в знакомое окно...

Ах, если бы опять мы с Вами повстречались!

Ах, если бы... Но нет, уже не суждено.

Царапающий звук, рождающий тревогу,

Листающий часы, стирающий года,

Указывает путь, пунктирную дорогу

От точки «навсегда» до точки «никогда».

И года не прошло, как я расстался с нею.

То старое окно давно пора забыть!

Ах, если бы я был тогда чуть-чуть смелее —