Империя (СИ) - Аксёнов Жан - Страница 26

Коршунов был агентом Тайной канцелярии, и это значило, что за ним кто-то стоял. Начальник, который подписывал приказы, ставил печати и, возможно, знал о его состоянии.

Одержимость. Вот что это было такое. Не такое уж редкое явление, к сожалению. Вот только одержимыми чаще становятся дети, душевнобольные, ослабленные люди. Каким образом здоровенный, в самом расцвете сил, мужчина подхватил эту заразу? Хотя… Если подумать, то для демоноборца и профессиональные риски выше! Всё же с демонами он встречался гораздо чаще! Может, ранен был, или даже при смерти — вот демон и получил шанс.

А уж как у одержимых меняется поведение — общеизвестно. В очень плохую сторону меняется.

Но силён Коршунов был, силён! Раз сумел противостоять одержимости, и даже контролировать её.

Вот только мы-то ему чем помешали???

Внезапная мысль обожгла. А если канцелярия сама за этим стояла? Да нет, конечно, бред. Если бы Тайная канцелярия хотела нас убрать, они не послали бы одного агента, не стали бы играть в игры с наёмниками, да и вообще играть. Зачем? Выписали официальную бумагу — явиться по повестке, вот обвинение. И мы бы сами пришли. Потому что от Тайной Канцелярии Его Императорского Величества никто в здравом уме не бегает. Бессмысленно.

Значит, Коршунов был одиночкой. Или всё же работал на кого-то ещё? Вопрос, конечно, в мотивах. Но тем не менее, нанять агента канцелярии, да ещё питерского — это как-то слишком.

Стараясь не мешать Шурке с перевязкой, я посмотрел в мёртвые красные глаза Коршунова. Значит, дело, скорее всего, в его одержимости. Как бы он её не прятал, а на поступки это влияло.

Перед боем он назвал нас с Громовыми ренегатами. Ренегаты — это предатели. Кого мы предали? Если Коршунов боролся со своей одержимостью, это наверняка как-то влияло на его способность рассуждать. Подозревал, что я тоже одержимый? Хм — что он там говорил про «всё ещё играешь в человечка»?

А может, он здесь из-за возросшей в наших краях активности демонических тварей? Один я отправил на переработку стаю волков и медведя в придачу. И это всего лишь за выходные, едва успев приехать. И что? Он решил, что мы тут демонов разводим? Ферму открыли? Это как раз объяснило бы, почему он нас ренегатами назвал…

И без того гудящая голова от всех этих размышлений и вовсе пошла кругом.

Нужен План. Свалить отсюда — вариант, конечно, соблазнительный. Схватить Шурку с Тихоном, прыгнуть в пикап и рвануть в деревню, а там затаиться. Но это не сработало бы. Канцелярия найдёт, это даже не вопрос времени. А бегство только сделает нас виноватыми. Нас закроют, не разбираясь, и даже слушать не станут. Значит, надо играть на опережение. Связаться с канцелярией. Не просто с местным отделением, а с тем, кто за самоуправство Коршунова непосредственную ответственность несёт. С его непосредственным начальником! Показать, что мы не виноваты, что это он был одержим демоном, а мы — могли стать жертвами. Может, даже выбить из него какие-то преференции… Но как выйти на этого начальника? В приёмную позвонить?

— Готово, — Шурка закрепила последний виток бинта. — Теперь хотя бы кровь течь перестанет.

— Спасибо, — кивнул я и натянул обратно разорванную толстовку.

Вид я в ней имел, конечно, лихой. На люди в таком виде покажешься — так сразу полицию и вызовут.

— Ваше сиятельство, — голос Тихона вырвал меня из мыслей. — Мы здесь точно одни, но надо поторопиться.

— Предлагаешь просто уйти? — прищурился я, чувствуя, как чуйка снова покалывала.

— Нет, Ваше сиятельство, — он грустно покачал головой. — Смысла нет. Эти нас из-под земли достанут, ещё и висняк какой-нибудь припишут.

— Согласен, — кивнул я. — Значит, свалить не выйдет. Какие у нас варианты?

— Может, обратиться к графу Громову? — предложил Тихон. — Он всегда был другом вашей семьи. У него деньги, связи. Вдруг сможет помочь?

Громов. Дядя Петя. Вариант интересный, но я нахмурился, прокручивая в голове всё, что знал. Да, Коршунов доказал, что за покушениями стоял не дядя Петя. Но вот в то, что он не знал про графит на моих землях — верилось слабо. Исследования не проводятся точечно. Да и жила — уж если идёт, то идёт. Найдя графит у себя, он должен был проверить и нас. И всё же он не пытался выкупить нашу территорию, хотя мог бы. Зная, что мы в жопе, вместо давления предлагал помощь, чуть ли не как родным. Это смущало. Может, он просто ждал, пока мы сами к нему прибежим? Или правда хотел помочь?

— Не знаю, Тихон, — покачал я головой. — Какие бы связи у Громова ни были, канцелярия — это другой уровень. Одержимый демоном на должности демоноборца? Их засмеют. Головы полетят. Нам надо сыграть на этом.

— Может, позвонить в Канцелярию? — вдруг подала голос Шурка.

— Точно! — кивнул я. — Позвонить в приёмную и попросить к телефону начальника Коршунова. У меня большие сомнения, что даже меня оперативно соединят. Надо быть кем-то вроде князя Демидова, чтобы так запросто тайникам звонить.

Тихон склонился над трупом и продолжил прерванный обыск. И вскоре вытащил телефон — новенький, без единой царапины, несмотря на бой. Артефактный, не иначе. Потыкал в экран пальцем.

— Бесполезно, заблокирован, — пожав плечами, Тихон отдал телефон мне.

— Если это телефон канцелярского, то у него блокировка по магическому отпечатку, — заметила Шурка.

Я взял телефон, закрыл глаза и сосредоточился. Ещё не успевшая усвоиться энергии Коршунова переполняла меня. Усилием воли я отделил эту чужую энергию от своей собственной и направил в телефон. Устройство почти мгновенно откликнулось — экран загорелся.

— Как ты это сделал? — Шурка смотрела на меня с нескрываемым удивлением, и я понял, что она разбирается в таких вещах лучше, чем хочет показать.

— Потом расскажу, — отмахнулся я.

Открыл контакты, прокрутил список. Имена без фамилий, без должностей — просто имена. Но один контакт выделялся: «Шеф». Без имени, только номер.

Пора было фиксировать доказательства. Сделал несколько снимков тела на телефон Коршунова — меч в груди, искажённое лицо, удостоверение рядом. Потом взял телефон Тихона и повторил снимки. Отправил фото с телефона Коршунова на номер «Шеф», без текста.

Подождав с минуту, я набрал номер «Шеф» и стал ждать. Гудки тянулись долго, сердце колотилось. Наконец щелчок, и низкий хриплый голос ответил:

— Коршунов, опять ты, — раздался в трубке усталый голос. — Ну что там у тебя?

Я сглотнул, горло пересохло.

— Коршунов это тот, кто на фото, — ответил я.

Тишина на том конце была такой, что я слышал, как кровь стучала в висках.

— Назовите себя, — наконец, потребовал «шеф».

— Граф Каменский, — представился я.

Голос сразу стал официальнее:

— Граф, я вам признателен, что вы позвонили в первую очередь мне. Где вы сейчас находитесь?

— Посадская, 159, — не раздумывая, ответил я.

— Да что адрес, вы мне город скажите! — в голосе собеседника мелькнуло разражение.

— Я думал, вы знаете, — осторожно ответил я.

— У моих агентов высокая автономия, — последовал сухой ответ.

— Златоуст.

Пауза. Что-то прикидывал.

— Граф, у меня к вам большая просьба. Пожалуйста, не пускайте никого. Буду вашим личным должником, если вся ситуация останется между нами.

— Сделаю всё от меня зависящее, — кивнул я.

— Буду через три-четыре часа. Не подпускайте никого к месту происшествия.

Связь оборвалась. Я убрал телефон, чувствуя, как чуйка снова вспыхнула. Шеф Коршунова ехал лично. Это либо шанс выбраться, либо билет в один конец.

ㅤ

— Что дальше? — спросил Тихон.

— Шурке тут делать нечего, — посмотрел я на неё. — Да и тебе, Тихон. Со мной хотя бы попробуют говорить, а вы… Да и нужен план «Б», если этот не сработает. Возвращайтесь в деревню. Если спросят, рассказывайте всё как было, но с одним исключением: вас со мной не было. Мы доехали до деревни, ты мне выделил машину, и я поехал один.

— Ваше сиятельство, вы точно справитесь? — Шурка смотрела на меня, её голос стал мягче обычного. — Это же канцелярия.