Архонт росский (СИ) - Мазин Александр Владимирович - Страница 2

— Что, совсем? — спросил, ужасаясь.

— Бывает — совсем, — подтвердил ведун. — А бывает, кус оттяпает. — И показал пальцами размер куса, с вершок. — Как повезет.

И хихикнул.

Гость побелел. Вероятно, осознал перспективу «везения».

— А что проклятье мое? — промямлил он.

— Избавлю, — пообещал ведун. — Есть у меня зельецо. Выпьешь — покажет тебе обиженку твою. Попроси, чтоб простила.

— А если не простит? — засомневался гость.

— А ты хорошо попроси, — с нажимом произнес ведун. — А я от себя ее покровителю поднесу. Но этим, — Избор ловко прибрал кошель, — не обойдется.

— А сколько еще?

Ишь напрягся. Не иначе обман заподозрил.

Избор считал гостя без труда.

— Не знаю. Может, и ничего не надо… — Сделал многозначительную паузу. — Это если не выйдет у меня. А если выйдет, что у меня попросят там… — он опять показал на потолок, — того не ведаю пока.

— То есть, если не понесут, ничего боле платить не надо? — уточнил гость.

— Тогда не надо, — подтвердил Избор.

Встал и занялся делом. Выбрал из гербария подходящие травки, покидал в емкость, залил кипятком и закрыл крышкой.

Следующие минут пять провели в молчании. Потом ведун надел рукавицы, взял кувшинчик, взболтал, не снимая крышки, вынул из закромов серебряный кубок со страшной ряхой на боку, поставил перед гостем ряхой к нему.

Гостя проняло. Схватился за оберег, забормотал.

— Гляди, гляди, — усмехнулся Избор. — Этому твое проклятье на один укус.

— А потом что? — напряженным голосом спросил гость.

— А потом — ты! — Избор хохотнул. — Не боись. Шучу. Пока я рядом, тебя ни один дух не тронет.

Он взял кувшинчик и аккуратно, не взбалтывая, перелил часть в кубок.

Потянуло знакомым запахом. Слада такой настой делала. Шикарный способ погрузить человека в яркий, пусть даже и не совсем здоровый сон.

— Пей! — велел Избор.

— Я? Почему я? — вскинулся гость. — Они бесплодные, им давай!

Похоже, Избор перегнул с пугалками.

— Потому что это ты стручок свой совал куда попало, а не они, — пояснил ведун. — У них, как ты знаешь, и стручков-то нет! — Избор издал перханье, которое полагал смехом.

Гость нерешительно взялся за кубок… И отдернул руку:

— Горячо!

Само собой, горячо. Внутри почти кипяток, а серебро отличается отменной теплопроводностью.

— А ты как думал? — Ведун сделал суровое лицо. — Мамкино молоко тебе дают? — Но сжалился: — Рукавицу надень. И пей, пока сила не ушла. А я покуда передохну. — Он уселся на лавку. — Вы, бабы, от мужа отойдите. Не то все проклятье с него на вас перейдет. Часть его порчи в вас и без того сидит.

— Ох! — воскликнула та, что постарше, а та, что помладше, прикрыла рот ладошкой.

— Сюда сели, — хлопнул ладонью по лавке ведун. — Да не тряситесь. Вытолку я из вас гнилую порчу. А сам не справлюсь, он пособит, — кивок на Сергея.

Тот скривился. Он уже догадывался, каков коварный план ведуна. Взглянул на мужа-гостя: как отреагирует?

Лесному князьку было не до анализа обстановки. Он честно старался употребить настой. Глотал по-мелкому, дышал широко открытым ртом…

Сергею стало его жаль.

— Ложку возьми, — посоветовал он.

— А можно? — испуганным шепотом спросил гость.

— Можно. Ты, главное, когда пьешь, на этого смотри, — Сергей постучал по страшной роже.

Ну да. А то еще сделает неправильные выводы. Вернее, правильные. Ведун времени не терял: не стесняясь, тискал ляжку той, что постарше.

Несостоятельный муженек воспользовался советом. Дело пошло быстрее. Пара минут, и он поплыл. Горячий настой усваивается быстрее, а пациент еще и парами надышался.

Сергей успел убрать кубок, и обошлось без ожогов.

— Приятно почивать, — сказал гостю Сергей, подкладывая ему под голову соболью шапку.

— Ну все, — Избор решительно поднялся со скамьи. — Будем порчу выбивать. С тебя начну, — хлопнул по спине ту, что постарше. — Скидывай порты.

— А можно он будет выбивать? — застенчиво попросила баба, показав на Сергея.

Вот ведь сообразительная.

Сергей фыркнул, снял с рога-вешалки шубу и вышел из избы.

Двор был пуст. Сопровождающие расположились за пределами усадьбы. Тянуло дымком и съестным.

В воротах опять сидел волчок. Глядел на гостей, пуская слюну. Гости косились на него, но кинуть подачку не решались. Вдруг здоровенный волчара не на угощение, а на них слюноточит.

Кстати, и стая где-то поблизости ошивается. Иначе с чего бы лошадкам пришлых так беспокоиться.

Сергей надел шапку, спустился с крыльца. Прошел мимо кобеля-полукровки.

Гости жарили кабанчика. Изгнанный жрец сидел с ними. Вещал что-то. Второй кабанчик, покрупнее, выпотрошенный, лежал неподалеку.

Сергею поклонились, предложили место у огня.

— Позже, — бросил Сергей.

Поманил Волчка, показал на кабанчика.

Два раза предлагать не пришлось. Схватил и понес к лесу. Именно понес, а не поволок. Крепкий парнишка, как и все полуволки. А ведь еще не заматерел по-настоящему.

— Ты что творишь? — возмутился жрец. — За чужой…

Сергей двумя пальцами взял его за шею. Сжал.

Жрец взвизгнул. Вцепился в руку Сергея.

— Ровно сиди, — посоветовал тот, немного ослабив хват.

И глянул: как остальные? Не собираются вмешаться?

Не собирались. Все, включая воев-охранников. Глядели с интересом и предвкушением.

— Не любят тебя люди, — сказал Сергей. — Есть за что?

И снова поглядел на сидевших вокруг костра.

— А за что его любить, пиявку? — проворчал один из воев. — Только и знает: прокляну, прокляну… И приношений требует.

— А тут ты не прав, — нравоучительно проговорил Сергей жрецу. — Людям помогать надо.

— Я тебя не боюсь, нелюдь! — дрожащим голосом заявил жрец. — И духа твоего заклятого не боюсь. Уходи, откуда пришел!

— Вообще-то я у себя, — Сергей усмехнулся. — Я — из княжичей белозерских, а здесь наш удел. Верно говорю, люди?

Люди охотно подтвердили. Немножко нервно, потому что неподалеку приступила к питанию стая мамы-волчицы. А волчья трапеза — не самый тихий процесс.

— Вы тоже кушайте, люди, — разрешил Сергей. — Это звери Изборовы кормятся. Им младший вашего кабанчика отнес. Считайте, дар от вас. Теперь не тронут, когда обратно пойдете.

— Так мы это, волков не боимся, — сказал второй из воев. — Чего они нам. Большая стая-то?

— Не особо, — Сергей чуть сильнее придавил собравшегося высказаться жреца. — Да не в числе дело. Вот вас здесь сколько? Дюжина? А надо будет, я один всех вас за Кромку отправлю. Вот и волчики Изборовы — они вроде меня. Ну да младшего вы сами видели, а на старших лучше не смотреть.

Прониклись.

— А ты с кебуном что делать станешь? — спросил один из смердов. — Если убивать, то тело потом нам отдай. Мы его правильно упокоим, а то вредить станет.

— Вредить? — Сергей приподнял бровь. — Он? Мне?

И еще немного придавил дернувшегося жреца.

— Еще как буду! — прохрипел тот. — Всех вас накажу!

Народ напрягся.

— Слышь, чего говорит? — сказал тот же мужик. — Об тебя, княжич, он зубы обломает, а на нас оттопчется. Сам знаешь: мертвый колдун опасней живого. Духи злые в нем живут опять же.

— Есть такое, — согласился Сергей.

Статус «колдун» в некотором смысле касался и его. Зачем развеивать полезные заблуждения.

— Но это для вас, непонятливых, мертвый опаснее. А я способ знаю. Рассказать?

Гости дружно закивали.

— Главные духи, которые самые опасные, у такого вот колдуна прячутся не в побрякушках, — Сергей дернул за связку оберегов, — а прямо ему в кожу вшиты, знаками заперты. Как помрет колдун, они через время освободятся, и тогда, да, скверно будет.

Смерды внимали «мудрости», затаив дыхание.

— Однако беды сей можно избежать, — продолжал Сергей. — Меня тому учили умельцы, что далеко на юге живут. Мастера не чета вашим. Дело это непростое, и, если, скажем, с наставником моим Избором или со мной так обойтись, лучше тогда ни вам, ни родне вашей и не рождаться вовсе. А с таким задохликом… — он придавил шею шамана еще сильнее, тот пискнул. — С таким любой управится. Потому что у такого хилого колдунца духи снаружи на коже, попросту, под знаками сидят. И бороться с этим следует так: кожу с него аккуратно снять, наизнанку вывернуть и обратно надеть. Колдун от этого, ясно, помрет, но ведь не сразу. Духи освободиться не успеют, а когда вылезут, то не наружу, а внутрь побегут. А внутри кто? Дохлый или почти дохлый колдун.