Снято - Шульц Гектор - Страница 11

– Ладно, – согласилась я. Пусть перед Валей было довольно неловко раздеваться, но я прекрасно понимала, что через стеснение придется переступить, а потом и раздавить его, чтобы больше никогда не мешало. К счастью, Валя оказалась профессионалом и ее равнодушному лицу могли позавидовать лишь евнухи, которых давно уже лишили всякого достоинства.

– Так, ну-ка снимай халат и повернись, – скомандовала она, когда я вернулась из душа. Вздохнув, я скинула халат и медленно повернулась, демонстрируя гримерше свое тело. – Хорошая, чистая кожа. Есть, конечно, прыщи, да кто без них сейчас. Жрут всякую гадость, вот тело и исторгает… Ладно, это я быстренько замажу. Не вертись.

– Щекотно, – улыбнулась я. Валина припудренная кисточка, которой она проходилась по моей коже, вызывала мурашки и сохранять неподвижность было той еще задачкой.

– Ничо, ничо. Начешут тебя там сейчас, – буркнула Валя. Она задумчиво хмыкнула, подойдя к вешалке с одеждой, мельком взглянула на сценарий и, чуть подумав, сняла с вешалки нужную одежду. – Так. Вот футболка, шорты… туфли.

– А туфли-то на кой? – нахмурилась я.

– Ты что, из деревни что ли? – усмехнулась гримерша. – Каблуки жопку твою враз приподымут. Аж у Бессмертного слюни потекут.

– Ладно, хуй с ним, – пробормотала я, переодеваясь в выданные мне шмотки. Шорты немного жали, но Валя не соврала, в них моя задница выглядела особенно спело и даже красиво.

– Вот, другой человек сразу. Теперь давай на стул. Лицом займемся. И не гримасничай, а то клоуна из тебя сделаю, а не сладкую девчулю, как Сема хочет.

Через пятнадцать минут Валя закончила, а я недоверчиво посмотрела в зеркало, откуда на меня смотрела совсем другая я. Куда только девалась та пацанка в трениках и футболке на два размера больше? А глаза? А скулы?

– Нравится? – улыбнулась Валя.

– Ага, – прошептала я, поворачивая лицо так, чтобы сполна насладиться работой гримерши. – Да у вас реально талант.

– Ну, это не новость. Двадцать лет практики, дочка. Вот и весь талант, – ответила она. – Ладно, дуй на площадку. Я рядом буду, если, где грим потечет или поправить надо будет.

– Хорошо, – снова согласилась я, надевая туфли с высоким каблуком. Ну а потом началась магия кино. Если это можно было так назвать, конечно.

Первым делом отсняли все сцены с одеждой и болтовней. Заняло это, к моему удивлению, три часа. Но Марк, улучив минутку, пояснил, что подобное – частое явление на площадке. Как и ругань режиссера с оператором, каждый из которых имел свою точку зрения и вертел на хую точку зрения оппонента. В этот раз они не сошлись во мнении снимать ли наш с Марком диалог крупными планами или же обойтись одним средним.

– Сема, я тебе говорю, что так снимает быдло, – проворчал Бессмертный, яростно топивший за крупный план. – Ты на личико-то посмотри. Об скулы порезаться можно, а глаза? Да дрочила этот ваш хуй свой сотрет до кости, только их увидит.

– Во-первых, Олежа, не дрочила, а клиент. Который деньги тебе платит, чтобы ты красиво все сделал. И во-вторых, не лицо ему нужно, а, прости, Господи, совокупление двух молодых людей. Красивое и нежное.

– Давай тогда комбинировать, – упрямо гнул свою линию Олег. – Баба входит в комнату. Общий план. Потом делаем крупный, с акцентом на лицо и фигуру. У Женьки вон соски торчат так, что хоть сейчас в цех фигуры из стекла нарезать. Грех не заснять.

– В паузе тогда. Когда молчит, – сдался Сема. – И не перебарщивай. Крупный план лица, потом вертикальное панорамирование и общий план.

– Дилетант, – проворчал Бессмертный. Но, к его счастью, сказал это настолько тихо, что услышали только мы с Марком. Что-то мне подсказывало, что ранимого режиссера такое заявление гарантированно превратит в убийцу.

– И свет на три четверти давай. А то лицо плоское.

– Как скажете, барин, – тут же откликнулась Валя, переставляя довольно увесистую конструкцию со студийным светом в нужное место, отмеченное синей изолентой на полу.

– Вот, другое дело, – довольно улыбнулся Сема. – Еще раз, звонок в дверь, Марк открывает, входит Женя. Крупный план, вертикальное панорамирование, общий план. Диалог. Начали.

Меня спрятали за фальшивой дверью, которую прикатила откуда-то из подсобки Валя, заново выставили свет и только после этого начали снимать. Однако самое тяжелое ждало меня впереди. И речь совсем не о съемке сцены секса, а о втором актере, который был должен отыгрывать отца Марка и прятаться за занавеской, подглядывая за сыном.

Его звали Веня. Но Настя, которую Сема попросил пригласить актера на площадку, назвала его иначе. Не отрываясь от ноутбука, она глубоко вдохнула и рявкнула так громко, что аж в ушах зазвенело.

– КУКУРУЗА! ВАШ ВЫХОД!

– Настя, ну, где твои манеры? – поморщился Сема, снова скривив мордочку и став похожим на хорька. – Веня, мы готовы!

– Мои манеры сползли по лобку моей мамы и остались грязным пятном на матрасе в том притоне, где меня зачали, – ответила ему та. – И вообще, не мешай. Секретаршей я к тебе не нанималась.

– Кукуруза? – тихо спросила я Марка, который, пользуясь моментом, подстрелил у Вали сигарету и сделал пару затяжек.

– Сама увидишь, – загадочно улыбнулся он, переглянувшись с гримершей, на лице которой была точно такая же таинственная ухмылка. И я, блядь, увидела. И охуела. Настолько сильно, что напрочь позабыла о том, что мне предстоит лежать на кровати и притворяться, что Марк меня трахает.

Дверь в гримерку открылась и на пороге замер крупный, начавший лысеть мужчина. На вид ему было лет пятьдесят. Лицо суровое, словно высеченное из камня грубым резцом. Нос свернутый налево. Тело актера было обильно украшено расплывшимися наколками, а плечи поросли жесткой черной шерстью, но удивляло другое. Между ног у мужчины болталась натуральная кукуруза. Вернее, хуй. Но очень сильно похожий на кукурузу. Под тонкой кожей виднелись странные ровные бугорки, словно и правда там были кукурузные зерновки. А подернутые сединой волосы в паху делали сходство с царицей полей слишком уж сильным. Марк, наслаждаясь моим отвисшим ртом, тихонько рассмеялся. Знал, негодяй, что кукуруза произведет на меня неизгладимое впечатление. Вот и умолчал об особенности второго актера.

– А чего он без трусов? – поинтересовался Олег, мрачно смотря на болтающийся початок актера.

– По сценарию, он стоит за занавеской и дрочит, – довольно улыбнулась Настя, переглянувшись с режиссером.

– Ну, можно же и видимость сделать, – мотнул головой оператор. – Занавеской там потрясет и ладно…

– Нет, – отрезал Сема, заставив Бессмертного закатить глаза. – Все должно быть натурально.

– В кульминации он высунется из-за занавески, и ты крупным планом покажешь его хозяйство и перекошенную от удовольствия рожу, – добавила Настя.

– Злая ты, што труп ходячий, – огрызнулся Веня-Кукуруза, с неприязнью посмотрев на сценаристку. Но та в ответ лишь отмахнулась. – Нет в тебе любви, Настька.

– Мое сердце – мертво и любовь в нем только к Вилле Вало и Питеру Стилу, – парировала та. – И вообще, спасибо скажи, что для тебя местечко в этой порнографии нашлось. Хоть денег получишь.

– Ужо я тебе задам…

– Задай доярке под копчик…

– А ну прекратили! – рявкнул Сема. – Настя, уйди с площадки.

– Да и пожалуйста, – меланхолично пожала плечами она. – На кухне посижу, пока вы тут фальшивку снимаете свою.

– Сделай милость, – кивнул режиссер и, дождавшись, когда Настя уйдет, хлопнул в ладоши. – Итак, снова мы друзья, а значит, пора снимать. Женя, Марк… Вы начинаете с поцелуя. Жаркого поцелуя. Не стесняйтесь, активнее язычками орудуйте. Олежа, крупный кадр в этом моменте. Марк… ты запускаешь руки под футболку, потом поцелуй в шею. Женя запрыгивает на тебя, и ты несешь ее на кровать. Олежа, смена фокуса на занавеску. Веня, ты выглядываешь из-за занавески и совершаешь характерные движения рукой.

– Попросту говоря, дрочит, мусоля в кулаке кукурузу, – вставила Настя, чья голова высунулась из дверного проема, где располагалась кухня. Увидев, как кровь заливает лицо режиссера, она ойкнула и нырнула обратно.