Твоя наследница (СИ) - Беж Рина - Страница 3

— Никем, — резко заканчивает предложение друг, вываливая наружу нелицеприятную правду, хотя я намеревался сказать совсем другое. — Но все же в матримониальные планы твоего отца умудрилась вмешаться и чуть их не испортила.

Да, Юля ничем не устраивала Дамира Цикала, и он этого сперва не скрывал. У нее не было нескольких миллиардов на заграничных счетах, отсутствовали выгодные для ведения совместного бизнеса родственники и связи в высших кругах. Она была простой и неинтересной для нашей «выдающейся семьи», как и миллионы других обычных девчонок.

Однако, я думал, что чуть позже отец смирился с моим выбором и отступил. Получается, нет. Он все же посчитал ее угрозой и просто затаился на время. А затем сделал ход конем… и, скорее всего, сразу в обоих направлениях.

Узнать всё, что осталось «за кадром» семь лет назад теперь становится принципиально важным и жизненно необходимым.

И я узнаю, даю себе клятву.

— И ты не заступился? — возвращаюсь к разговору, слегка приоткрывающему завесу жестоких тайн.

— Нет, потому что выяснил об этом постфактум, — отвечает спокойно, а вот меня всего скручивает от понимания ситуации, какой видели ее остальные, а особенно молодая, одинокая девчонка.

Беременная девчонка.

Финансово нестабильная.

Отвергнутая женихом.

Высмеянная его семьей.

Запуганная до смерти.

Я слишком хорошо знаю своего отца — безжалостного манипулятора, тирана и самодура, зацикленного на обогащении любыми средствами и методами, чтобы ясно представлять, как он мог давить на Котову, доводя ее до нервного срыва, а то и чего пострашнее.

— В то время она была одна, — продолжает Алекс добивать. — Точнее, с моей женой, единственной подругой, оставшейся на ее стороне. Остальные по какой-то неясной причине от Юли отвернулись. Думаю, твоя сестричка и тут приложила свою поганую руку.

Как бы не любил сестру, сейчас молча проглатываю обвинения. Побратим не тот человек, кто станет бросаться словами направо и налево, не имея обоснований. А значит, Карина тоже…

Отец и Карина. И я — слепой болван!

Дьявол!

Ощущение беспомощности накрывает лавиной. Тихая ярость сковывает тело.

Что может быть ужаснее, когда предает семья? Когда рушится незыблемая опора. Когда родные суют нож в спину?

И пусть я здраво никогда не считал их святыми, но и такой подлости не ожидал.

На секунду прикрываю глаза, до боли сжимая зубы. Пока не время кипеть и горячиться. Холодный ум и трезвый расчет. Только так.

И всё же…

Сколько же всего я не знаю?! Страшно представить.

Ну ничего. Главное, что девчонки целы и невредимы. Амина — просто ангелочек, от которой невозможно оторвать взгляда. А Юля… Юля совершила невозможное — сохранила моего ребенка и, уверен, не просто достойно воспитала дочь, но и дала ей все самое лучшее. И за это я буду благодарить ее всю жизнь и сделаю так, чтобы с этой минуты они обе ни в чем и никогда не нуждались.

А с остальным я разберусь, до всего докопаюсь.

И лучше, если на моем пути больше никто из родственников не встанет.

За своё буду мстить.

Соразмерно. И жестоко.

Всепрощение теперь не выход… даже для близких.

Прав был Алекс когда-то, моя сестра оказалась еще той гадюкой, да и отец ей под стать.

— Соня тоже в курсе, что я — отец Амины? — наблюдаю, как жена Алекса подходит к Юле и обнимает ее за плечи, что-то тихонько нашептывая.

Котова в первый момент нервно дергается, и я еле сдерживаюсь, чтобы ни рвануть к ней, желая обнять и успокоить. Пообещать, что все дурное позади, и они с дочерью теперь всегда будут под надежной защитой. Я для этого сделаю всё и даже больше. Руки буквально чешутся, как хочется обнять девушку, не только не изменившуюся за прошедшие годы, но и ставшую еще краше и желаннее.

— Нет, иначе она ни за что бы не сделала тебя крестным, — фыркает Гроссо. — Скорее уж и на пушечный выстрел к нам в дом не пустила.

— А ты? Тоже считаешь, что я во всем виноват, брат? — уточняю главное.

— Я считаю, что лучше поздно, чем никогда, Дав. Выясни, наконец, правду. И, если отцовские чувства проснулись, то, проявив деликатность и терпение, уверен, ты сможешь стать хорошим отцом.

— А Юля? — спрашиваю о невозможном.

Семь лет назад я вычеркнул эту девушку из своей жизни, поверив близким и обвинив ее во лжи, и не позволил себе ни капли слабости, чтобы передумать. С тех пор ни разу ею не интересовался, заставил себя все забыть, запретил вспоминать.

А теперь…

Совершенно не представляю, как у нее сложилась судьба, чем она живет… и с кем, кроме дочери.

Гляжу на нее, и словно не было долгой разлуки…

— Юля собирается замуж, брат, — обрубает все мысли на корню Гроссо. — Кстати, вон и жених. Легок на помине.

Оборачиваюсь и разглядываю высокого тощего лощеного пижона в клетчатом пиджаке и начищенных до блеска черных ботинках. Он размашистой походкой приближается к Котовой и Соне, что-то говорит последней, и та оставляет пару вдвоем. А мужик по-хозяйски обнимает мать моей дочери, прижимая к своему хилому телу, и о чем-то ей нашептывает, касаясь губами белокурых волос.

Недовольство, переплетенное с ревностью, удивляет не особо. Я не привык бегать от реальности, потому не отрицаю очевидного. Самовнушение, которым я занимался последние семь лет, не помогло. Чувства к Юле живы. Они словно спали до момента нашей с ней встречи, закованные в броню.

Но та легко треснула, стоило пересечься ее голубому взгляду с моим.

— Замуж, значит? — потираю подбородок костяшками левого кулака. — Ну-ну.

— Жених не понравился? — понятливо хмыкает Алекс.

Он правильно оценивает посыл. Еще бы, столько лет знакомы, столько всего вместе прошли и пережили.

— Да, без вариантов. Будет замена.

— Не удивлен, — подмигивает побратим и тут же серьезно добавляет. — Только, братишка, советую еще раз очень-очень хорошо подумать: надо ли оно тебе. Потому что, Юля больше не беззащитная мышка, которую ты, твой отец или сестра могли безнаказанно шпынять и травить. Теперь у нее есть мы — Гроссо. За нее я даже тебе голову откручу, своему названному брату.

— Алекс, — обрубаю также серьезно и давлю взглядом, чтобы замолчал.

Но нет.

Друг прет танком:

— Дав, взвесь все «за» и «против». И, только если будешь уверен на сто процентов, начинай действовать.

— Я уверен, брат, — отвечаю без паузы. — Уверен уже сейчас. Я. НЕ. ОТСТУПЛЮСЬ. Об одном лишь жалею, что раньше не узнал.

Мне не нужно думать, говорю уже себе, да и не о чем.

Это моя женщина, пусть она еще и не в курсе событий. Она — мать моей дочери, а значит, и моей женой обязательно станет.

Хватит, подурили и будет.

А до правды я обязательно докопаюсь.

Пришла пора наводить порядок.

— А я же тебя звал, Давид, — меняет тему побратим, принимая мое решение. — Настойчиво звал в Россию. Только для чего — прямо сказать не мог. Дал слово Юльке молчать, и нарушить не мог. Но очень рад, что моя любимая жена смогла пробить твою броню и вытянуть сюда. Обещаю, что помогу всем, чем смогу, если ты решишь сделать девчонок счастливыми. Они нам тоже как родные. Соня считает Юлю названной сестрой.

— Больше я их не подведу, брат. Обещаю.

Глава 3

ЮЛЯ

— Эй, милая, у тебя все в порядке? — спрашивает Соня, незаметно подкравшись сзади и обдав ухо горячим дыханием.

Подпрыгиваю, будто меня ужалили, и хватаюсь за сердце.

Нервы ни к черту!

Даже на подругу, что ближе мне, чем все немногочисленные родственники вместе взятые, не считая, естественно, моего сокровища с кудряшками, реагирую неадекватно.

А всё этот Цикал виноват. Вот зачем вернулся в Россию? Жил за границей себе спокойно, нет же. Принесла нелегкая.

Нарисовался, фиг сотрешь.

— Тише-тише, это всего лишь я, — подружка даже руки приподнимает, словно сдается, сама же внимательно сканирует меня взглядом, отлично считывая расшатанное состояние.