Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Дети Солнца - Гамильтон Эдмонд Мур - Страница 2


2
Изменить размер шрифта:

– Возможно, – сказал Келлард. – Кто-то должен быть первым. Звезды ждут нас. Нам нужно лишь полететь и не останавливаться, и звезды будут нашими, как все эти планеты. Нашими во веки веков. Аминь.

Шэй озадаченно взглянул на него, потоптался и вышел. Хофрич спросил:

– Зачем было обижать мальчика?

Келлард пожал плечами:

– А что я такого сказал? Просто повторил то, что сейчас ощущает каждый. Победа над Космосом и все такое.

Он смотрел в иллюминатор, как Меркурий медленно приближается – тонкий белый серп, трудноразличимый рядом с Солнцем. Солнце здесь было чудовищем: окаймленное пламенем, оно заливало пространство своими губительными лучами.

Келларду вспомнилось – в тот раз Бинетти цитировал Блейка: «Стремленье бабочки к огню». Да, это про нас. Три мотылька, летящие в огненную ночь, и вернулся один. Вернулся оттуда, а теперь вновь возвращаюсь туда...

Потом печь закрылась черной заслонкой. У-9O мчался над ночной стороной планеты, над мрачными скалами и пропастями, никогда не видевшими Солнца, а потом горизонт впереди вспыхнул яростным светом, и они очутились на Дневной стороне.

В старину Меркурий называли «луной Солнца»; планетка действительно напоминает Луну: те же безжизненные каменистые равнины, те же гребни и трещины, острые как клыки вершины – здесь никогда не было ни дождя, ни ветра, чтобы сгладить их. Но на Луне холодно и тихо, а Дневная сторона Меркурия словно кипит от скрытого в недрах огня. Вулканы извергают пепел и лаву, а с неба низвергаются потоки излучения, от которых все вокруг трепещет в мерцающей дымке...

У-9O снижался. Температура обшивки достигла уже 4OO C. А впереди открывалось обширное ущелье, которое Келлард не раз видел в кошмарах.

По другую его сторону приземистые конусы вулканов исходили тучами пепла, и все было точно так же, как когда Келлард в последний раз смотрел в иллюминатор спасательного корабля, пришедшего за ним с Венеры. И все так же лежала на дне ущелья исковерканная развалина, ставшая надгробным памятником Морзе и Бинетти...

Взгляд Келларда скользнул севернее, к груде причудливых каменных глыб. Ладони у него повлажнели. Но, возможно, на этот раз ничего не будет. Разве все обязательно должно повториться?..

– Скафандры готовы? – спросил Хофрич.

Моргенсон кивнул:

– Все три. Теплозащита в полном порядке.

– В случае чего выйдем мы с Келлардом, – сказал Хофрич. – Третий скафандр резервный. А пока будем ждать.

– И сколько же, – язвительно поинтересовался Келлард, – вы собираетесь ждать? Вы же знаете – если теплозащита откажет хоть на минуту, мы изжаримся заживо.

Хофрич холодно взглянул на него.

– Мы будем ждать, пока вы не скажете правду или пока мы сами не увидим ее.

– Смотрите! – крикнул вдруг Моргенсон.

Хофрич повернулся к иллюминатору. Келлард увидел, как среди каменных глыб начинает бить огненный гейзер. Он рос в высоту – медленно, но неуклонно.

– Что это? – спросил Хофрич.

– Разве не видите? – ответил спокойно Келлард. – Там какая-то щель, сквозь нее из глубин истекают горячие газы. Когда я сидел здесь в разбитом корабле, произошло два таких извержения.

– Но это то самое место, где вас засек радар! Вместе с теми объектами! Мы должны выйти наружу.

– Должны так должны, – проворчал Келлард. – Но больше там ничего нет. Просто огненный гейзер.

Они втиснулись в скафандры, громоздкие из-за усиленной теплозащиты. Ожидая спасателей, Келлард провел в таком снаряжении много дней. Воспоминания о них его вовсе не радовали.

Хофрич проверил радио, потом сказал:

– Все в порядке. Шэй, выпустите нас и будьте наготове. Моргенсон, продолжайте наблюдения.

Они вышли на Дневную сторону.

На них обрушилась буря излучений, лавина зноя и света, и они невольно содрогнулись, словно под напором ливня. Не так просто было сделать первый шаг в этом потоке огня, но Хофрич этот шаг сделал. Они шли медленно, тяжело и видели лишь черные камни у себя под ногами, да ручейки и лужицы расплавленного свинца, да свои собственные, непомерно толстые ноги.

Потом они выпрямились. Сквозь иллюминатор скафандра Келлард увидал впереди высокий столб пламени, слепящего даже через многослойные фильтры. Столб был уже высотой в сотню футов, но продолжал расти, и, несмотря на отсутствие атмосферы, они «слышали» – через почву, подошвами ног – пульсирующий рев, отдававшийся вибрацией во всем теле.

Перед нагромождением камней они остановились. Огненный фонтан уходил ввысь. Он вздымался и опускался, словно откликаясь на биения невообразимого сердца пылающей планеты. Камни гремели и содрогались, и Келлард снова спросил себя: что же гонит нас туда, где нам вовсе не место?

– Я же говорил, – сказал он Хофричу. – Это просто гейзер, и ничего больше.

– Сигналы на записи двигались, – ответил Хофрич. – Это не просто гейзер.

– Посмотрите вокруг! – вскричал в отчаянии Келлард. – Что здесь может двигаться? Вы ошибаетесь, Хофрич. Неужели вы собираетесь держать нас здесь потому, что боитесь признаться в своей ошибке?

Хофрич сказал, помедлив:

– Нет. Я вам не верю. Мы вернемся на корабль и будем ждать.

Они отвернулись от огненного фонтана, и Келлард почувствовал, что лоб у него мокрый. На этот раз ничего не случилось, и нельзя ждать бесконечно; они улетят, и тогда...

В наушниках раздался крик Моргенсона:

– Всплески! – И вдруг еще громче: – Я их вижу! Они...

Хофрич неуклюже повернулся кругом. Между ними и гейзером не было ничего. И ничего не было в пляшущих языках пламени.

– Они над вами! – кричал Моргенсон. – Боже мой...

Келлард посмотрел вверх. Он знал, что нужно искать, и увидел их сразу, тогда как Хофрич все еще озирался по сторонам. Они падали с неба, как молнии. На этот раз их было четверо – нет, пятеро. Словно пять вихрей света, такого яркого, что, казалось, даже здешнее Солнце померкло.

Хофрич сказал:

– Я не вижу...

Келлард указал вверх.

– Вот они.

– Эти огненные хлопья?

– Это не хлопья, – возразил Келлард. – Это дети звезд, как я их назвал для себя.

Хофрич застыл, запрокинув голову. И Келлард уже знал, что все кончено.

Пять ослепительных вихрей скользнули к огненному фонтану. Они погружались в него, выныривали, взлетали так быстро, что глаз едва успевал следить за ними, танцевали на струях пламени. Гейзер стал еще выше, а вся пятерка плясала на его растущей вершине, и Келларду показалось, что они... смеются.

Они ныряли в бурлящий огонь и выскакивали из него, и вдруг один метнулся туда, где стояли люди. Хофрич попятился.

– Не двигайтесь, – сказал Келлард.

– Но... – возразил Хофрич.

– Они ничего нам не сделают, – с усилием произнес Келлард. – Они дружелюбные, веселые, любопытные. Не двигайтесь.

И вот уже все пять огненных вихрей кружили вокруг них, бросаясь вперед и отскакивая, и вновь приближаясь, чтобы коснуться их теплозащитной брони пытливыми щупальцами живой энергии, живого света.

Хофрич сказал странным, неестественным голосом:

– У меня... что-то... в мозгу...

– Не бойтесь, – сказал Келлард. – Они любопытны. Они хотят понять, что мы такое, как мы мыслим. И они могут погрузиться в наш разум... – И вдруг добавил в последней вспышке угасающего гнева: – Вы хотели знать. Теперь вы знаете.

Больше он не успел сказать ничего, потому что ощутил удар, как и в тот первый раз, когда чужой разум входил в его мозг, исследуя все его мысли и воспоминания.

Любопытны – да. Словно дети, которые нашли странных, неуклюжих зверьков и хотят узнать, живые ли они. И когда их разум вошел в разум Келларда, все слилось воедино, и Келларда вновь охватил головокружительный вихрь воспоминаний и чувств, которые не были его собственными, которые его более грубая материальная сущность не могла полностью воспринять.

Но это полупонимание ошеломляло. Он уже не был Хью Келлардом, человеком из плоти и крови, рожденным на погребенной под атмосферой, тяжелой планете, которая называлась Земля.