Вперед в прошлое 11 (СИ) - Ратманов Денис - Страница 61

Сергей, как самый толковый из всех желающих строить мой дом, пока нанятый присматривать за шестью алтанбаевцами, стоящими на лопатах, бездельничать стеснялся и тоже долбал грунт. Зяма и армянин Хулио оказались слишком хилыми для такой работы, и им поручили увозить на тачке землю в овраг.

Вчера, в понедельник, приезжал кадастровый инженер, обозначил границы участка красной краской. Сегодня Каналья занимался мастерской, а я сам пришел на участок проконтролировать рабочий процесс и узнать, не надо ли чего. Оказалось, что нужны не только лопаты. Когда привез две кирки, два лома и запасные перчатки, процесс прошел бодрее.

Земляных работ было много: выкопать фундамент под забор на протяжение всего участка, а это много и долго, учитывая площадь. К тому же отсутствие соседей нет обязывало меня возвести забор по всему периметру.

Сейчас в моде были заборы из кирпича и дикого камня, бута, — не заборы, а трехметровые неприступные крепостные стены с битым стеклом и колючей проволокой поверху, типа враг не пройдет. На самом деле я не видел никаких сложностей, чтобы преодолеть такой. Можно, конечно, огородиться, замуровать в этот забор несколько тысяч долларов, вот только зачем? Я хотел деревянный забор, обработанный от гниения и покрашенный.

Сергей сперва тоже попытался меня отговорить, типа это прошлый век, но, когда я объяснил, что доски будут располагаться между колоннами из кирпича, и не вертикально, а горизонтально, он проникся и предложил доски не покрасить, а обжечь.

Что бы вы знали о прошлом веке!

Через тридцать лет такой забор, как я хочу, будет признаком достатка и хорошего вкуса, в то время как сейчас древесина не стоит ничего. Ее с радостью обменяют на солярку или продадут за три копейки. Тем более, доска супер-пупер качества мне не нужна. Чем больше будет пеньков и зазубрин, тем эстетичнее.

Что касается моей работы, то в воскресенье и субботу мы катались с отчимом, каждый заработал по пятьсот баксов. В понедельник Василий уехал торговать на «Волге», а мы с Канальей арендовали «Зил» у Завирюхина, благодарного мне по самые уши, поехали на мукомольный завод. Поскольку я рассматривал аренду грузовика на постоянку, то, чтобы не подставляться, уже на месте нанял другой грузовик на два часа, загрузил его мукой, которую в безопасном месте мы переложили в машину, принадлежащую ЖБИ. Вечером у меня в кармане было шестьсот шестьдесят баксов.

Не давал мне покоя интересующийся нами тип. Бухгалтерша говорила, что он в субботу лишь немного разминулся с нами. А так, без номера машины, поди найди концы. При желании, конечно, можно, но сложно. Особенно, если нас разрабатывают менты. К тому же работать мы планируем не каждый день — отследить будет сложно.

Сегодня, во вторник, я переключился на другой род деятельности: нужно было посмотреть, каков Сергей в деле и сумеет ли управиться с алтанбаевцами, которые, возможно, способны эволюционировать в полноценную строительную бригаду. Ну а между делом я планировал заскочить к Лялиной, передать ей ориентировку на педофила и номер его машины. Мне его сегодня Заславский написал, уж не знаю, как раздобыл, наверное, прижал к стенке мальчишку, которого упоминал. Что за Никифоров… вспомнить бы. Анны дома с большой вероятностью не будет, и я расскажу все Лике, а она передаст матери.

Я посмотрел на обливающихся потом парней. Можно было, конечно, нанять трактор, а потом ровнять ямы под фундамент вручную. Но, во-первых, то на то и выйдет по деньгам, во-вторых, хотелось приучать беспредельщиков к труду и делать из них людей. Каждому, включая Зяму, который возил землю на тачке в овраг, я обещал заплатить по две тысячи, Сергею — тоже. Невеликие деньги, но хоть что-то. Потом сумма будет расти.

Василий обещал разузнать, как провести электричество и телефон. Пообещал, что проблем не будет, ну. Может, пару столбов придется установить за свой счет, на лапу дать кому надо, чтоб провода выделили. Скважину, однозначно, придется бурить, а не копать, причем в ближайшее время. А еще неплохо бы приобрести контейнер для хранения инструментов и всего прочего.

Вот кажется, свой дом, приятные хлопоты…

Но так может сказать только тот, у кого никогда не было стройки, которую можно начать, а закончить нельзя. Но я надеюсь заехать в свой дом,светлый, просторный, уютный — у меня почти вся жизнь впереди.

Вот, толком ничего не сделал, а уже голова кругом. Казалось бы, мелочь: бетонные плиты, что я привез с завода, захватывают место, где должен идти забор. И что? Нанимать манипулятор, чтобы их перетащить? Или просто обойти это место до лучших времен?

Алтанбаевцы старались, махали кирками, отдыхали, сменяя друг друга. По очереди прикладывались к банке компота, которую я принес. По моей просьбе Наташка приготовила плов в огромном казане, и я принес его на обед.

Андрей ей позвонил один раз, сказал, что он жив, у него все в порядке и просил за него не переживать. Прошло четыре дня — и ни слуху, ни духу. Наташка совсем впала в ипохондрию и пропадала на рынке до темноты, потом ехала в театр, даже на тренировку к нам пару раз пришла — выплеснуть злость. Вчера на рынке был санитарный день, и она весь день маялась, ходила к Андрею, но позвонить в квартиру не решилась, просто издалека видела, что свет в его окне горит. Значит, он дома, просто не зовет ее к себе.

Скорее всего, окуклился, страдает, а потом как миленький прибежит. Если он так сделает, сам дам ему пинка под зад — за издевательство над моей сестрой, и плевать, что подзатыльник отправляет его в нокаут, сестра у меня одна. Натка злилась и страдала, разрывалась между «да пошел он» и «вернись, я все прощу», но с каждым днем была все ближе к первому варианту.

Отвлекшись от мыслей и увидев, что у Заславского капает пот прям каплями, я крикнул:

— Народ! Перерыв! Обед!

Алтанбаевцы бросили инструменты и рванули ко мне. Нет, не ко мне — потянулись к казану, источающему головокружительный аромат. Каждый получил по пластмассовой тарелке, а вот вилок таких не нашлось, пришлось обычные из дома тащить.

— Тяжело, блин, — пожаловался дистрофичный Понч, стянул перчатки и показал вздувшиеся на ладонях мозоли.

— У-у-у, — протянул Зяма, накладывая себе плов, — иди на тачку, кароч, заместо меня. Я это… кувалдой дыц-дыц.

— Хе, это кувалда тобой дыц-дыц, — пошутил Заславский, на фоне остальных мой одноклассник просто блистал интеллектом. — Ты ж рахит.

— Сам ты рахит, — проговорил Зяма без злости, просто чтобы сделать выпад в сторону обидчика.

Только Крючок продолжал долбить камень, как отбойный молоток, сопровождая каждый замах репликой:

— Рахиты! — Замах. — Зато! — Замах. — Прикиньте, как накачаемся! — Замах. — Нага охренеет.

— Жрать иди, — позвал его Алтанбаев. — А то твою шлюмку ветром носит.

— Меня зато не носит, гы-ы, ветром, как Понча.

Сергей наложил себе плов первым и поглядывал на парней с хитрым прищуром. Парни разобрали тарелки, уселись на корточки и прямо так принялись есть. Зяма ковырнул рис, постучал по куриной голени и вытаращил глаза.

— Пацаны, это ж мясо! Реально?

Я рассчитал так, чтобы каждому досталось по голени, и еще раздербанил туда спинку домашней курицы. Понч вытащил курятину, клац-клац зубами — и нет голени. Едва прожевав, он посмотрел на меня.

— Благодарю! Ты реально буржуй. — Он захрустел хрящами, потом поглотил рис и наложил себе добавки.

Н-да, они и правда голодают, прав Нага. Если задержатся на стройке, хоть откормятся. Только Игорек Заславский ел себе и ел, без огонька. А Крючок вообще не спешил, доминировал над остальными, показывая, какой он сильный. Когда Понч, хватаясь за набитый живот, пошел третий раз за добавкой, а армянин Хулио нырнул ложкой в казан второй раз, Крючок наконец лениво сказал:

— Народ, вы там все не сожрите! Мне чуть оставьте.

Наблюдая за ними, я думал о зумерах, никогда ни в чем не знавших нужды, но глубоко несчастных, задыхающихся от панических атак, страдающих от депрессии и всевозможных расстройств, фобий и авитаминозов, и сравнивал их с этими ребятами. Жалкая куриная голень в тарелке — уже счастье. Это они еще не знают, что у меня в рюкзаке пирожки с повидлом. А уж если им вещь какая перепала на халяву, пусть даже носки — счастье вдвойне. Они из тех детей, что до пяти лет думали, что их зовут Заткнись. Их родители сдают бутылки, воруют и нигде не работают. Соответственно, нет правильной модели поведения в обществе. До встречи со мной они были обречены на смерть от передоза, теперь же у них есть шанс адаптироваться.