Вперед в прошлое 11 (СИ) - Ратманов Денис - Страница 23

— Ни на что, так вел себя тот тренер. Ну а как оценивать буду? Антон, с уверенностью скажу, что ваши уши, шея и спина выдают в вас профессионального борца, а… нос, что вы часто участвовали в спаррингах и, скорее всего, неоднократно были на ринге. Вы этого не говорили, но вы больше борец, чем ударник.

— Это так, — кивнул Антон и мгновенно успокоился. — Сечешь!

— А по мне что скажешь? — проговорил Нага таким тоном, словно он обращался к гадалке: предскажи судьбу мою! По руке погадай!

— Вы в отличной физической форме, — вынес вердикт я, и единственное, что выделил: огрубевшие костяшки среднего и указательного пальцев на обеих руках. — Вероятно, вы — практикующий ударник. Это все, что я могу сказать.

— Правда! — воскликнул он и посмотрел на свою руку.

Так, вроде контакт есть. Можно переходить к делу, причем развить дух соперничества:

— Сейчас мы пойдем к слабой группе. Парни — бывшие токсикоманы на пути исправления. Нужно их заинтересовать, и чтобы у них не пропало желание быть нормальными людьми.

— Значит, хилые, — скривился Антон.

— Вообще дохлые. Ни дыхалки, ни скорости — ничего, — подтвердил я.

— Они молодые же? — уточнил Нага. — Значит, выровняются. Потихоньку, потихоньку втянутся.

Его подход мне нравился. Лишь бы он анальной чакрой дышать не начал и не изображал паркинсон богомола.

С Ильей я договорился, что, если алтанбаевцы не успеют убрать в помещении, сегодня мы позанимаемся в подвале — в последний раз.

Судя по бравому виду Егора, машущему мне издалека, все они успели и вшестером ждали меня: Алтанбаев, Зяма, Крючок, армянин по прозвищу Хулио, мой одноклассник Игорь Заславский и дистрофичный сутулый паренек, узколицый и лопоухий, по прозвищу Пончик или просто Понч.

Я посмотрел на тренеров. Выражение лица Наги не изменилось. В свете лампы, расположенного под козырьком и освещавшей вход в клуб, стало видно, что у него темно-рыжие, почти коричневые волосы, такого же цвета монобровь и черные-черные глаза в обрамлении таких густых ресниц, какие тетки будут делать в будущем. Антон же сразу сделался несчастным, спросил у меня:

— Ты уверен, что им нужен тренер по боксу, а не врач лечебной физкультуры?

— Ты че, рамсы попутал? — быканул на него Алтанбаев, уверенный в своем превосходстве только потому, что на полторы головы выше оппонента.

— Это, вообще-то, ваш будущий тренер, — попытался предотвратить кровопролитие я.

— И насрать! — прошипел Егор. — Унижать себя — не позволю!

— Они еще и неадекватные, — вздохнул Антон. — И тупые. Нет, я на такое не подписывался.

— Не позволю, — тряхнул головой Егор.

— Так не позволь же! — усмехнулся Антон, и Алтанбаев попер на него.

Все произошло мгновенно. Антон успел сказать: «Чем больше шкаф» — шагнул навстречу Алтанбаеву, поднырнул под кулак, уронив кепку, бросился в ноги, повалил лидера гопников, вывернул его руку так, что тот заорал:

— Отпусти-и-и! А-а-а!

— Повторяй: «Антон Елисеевич, прости засранца».

— Я понял, понял, а-а-а…

— Прости засранца! — подсказал Антон.

— Хрена-а-а!

Антон издеваться не стал, отпустил его, поднял кепку и водрузил на лысую макушку.

— Неуклюжий, но стержень есть, толк мог бы быть, если б ты не был таким тупым.

Алтанбаев поплелся к своим, придерживая руку — красный и опозоренный. Интересно, он понимает, что сам себя выпорол? Антон же счел своим долгом прочитать им лекцию:

— Правило номер один: никогда не бросайся с кулаками на человека сломя голову, потому что ты не знаешь, кто перед тобой. В боевых искусствах главное — техника, размер неважен.

— Не передумали тренироваться? — спросил я у сбившихся в кучу алтанбаевцев, те помотали головами.

— Мы тоже так хотим, — пробасил Крючок и с надеждой посмотрел на Антона.

Пришла пора представить тренеров:

— С Антоном Елисеевичем вы уже познакомились. Не хотите так же познакомиться с Нагой э-э-э…— имя-то я запомнил, а вот отчество вылетело из головы, но оно ассоциировалось с Кадыровым… — Рамзанович!

— Амзанович, — с улыбкой поправил он меня. — Идем уже в зал, а то дождь начинается.

Кабинет алтанбаевцы убрали, отвалившуюся побелку отскоблили, вещи растащили, пол вымыли, принесли маты, нашлось две пары потрескавшихся от времени перчаток, бинты — и все.

— Набьем опилками мешок для ударов, — я указал на крюк в потолке. — К следующему занятию будет. Давайте так, Нага Амзанович…

— Просто Нага, — поднял руку он. — Мне всего двадцать пять.

— Нага ведет начало тренировки, физуха, разминка, все такое. Потом — основную часть: постановку удара, стойки и прочее. Затем Антон Елисеевич перехватывает.

— Так ты бокс хочешь или борьбу? — спросил Антон.

— И то, и другое, — сказал я. — Возможно, это будет поочередно. День бокс у нас, день здесь. И борьба так же.

— А сам-то устоишь перед ним? — решил проверить меня на прочность Алтанбаев, ехидно прищурившись.

Все с азартом посмотрели на меня, и я остолбенел. Против профи я, конечно, долго не продержусь, опозорюсь, и хана авторитету. Я-то так, по верхам нахватался и, по сути, мне ребят уже нечему учить…

— А что он? — Антон посмотрел на меня заинтересованно, как рыба на болтающегося на крючке червяка.

— Да он это, — забормотал Зяма, — крутой типа. Меня как нахлобучил! И он своих этих того — сам! И повалить может, и в рожу двинуть.

— Ну, давай попробуем.

Теперь никуда не денешься. Стараясь взять себя в руки, я медленно скинул обувь и встал напротив Антона, объявил:

— По голове, в пах, по шее не бить. Удары обозначать, не лупить в полную силу.

— Ясен пень, — усмехнулся Антон.

Судить нас вызвался Нага, свистнул, и Антон сразу же на меня попер, рассчитывая повалить. Я сместился вбок и скользнул по его подбородку бесхитростным джебом и завершил дело столь же бесхитростным прямым.

— Как минимум нокдаун, — донеслось до слуха, но я не зацикливался на этом, был предельно собран, понимая, что Антон попался на том, что сам минуту назад говорил Егору.

Мы одного роста, но опыта у него больше в разы. Основная задача — не дать себя повалить.

Сообразив, что я не так прост, и он может огрести, Антон встал в боксерскую стойку и принялся меня провоцировать, открываться — но больше, чтобы отвлечь, броситься в ноги и заломать. Упал — пиши пропал.

Голоса подбадривающих меня алтанбаевцев доносились будто издалека. У меня была своя стратегия: Антон не в курсе, что я работаю еще и ногами. Потому, сделав вид, что поверил в свое превосходство, я сделал ложный выпад и поймал его на противоходе, «посадил» на колено мощным ударом ногой в бедро, шагнул навстречу, чтобы обозначить добивающие удары, и попался, Антон повалил меня и взял на удушающий. Я хлопнул его по спине, и мы разошлись.

— А ты крутой, — оценил он. — И с мозгами!

Нага аж раскраснелся, захотел разобрать ошибки боя, но я напомнил, что мы ограничены во времени, и началась тренировка.

Нага тренировал парней снисходительно, не выжимая максимум и ориентируясь не на сильного, а на среднего. Он вел себя, как старший товарищ. Другое дело — Антон, который не стеснялся материться. Но оба были хороши как профессионалы, и в итоге я решил, что Борина ошибка — не ошибка, а подарок судьбы. Пусть остаются оба. Один у нас, второй у гопников, потом наоборот, только дрэку надо сказать, что у нас теперь тренер, познакомить его с обоими бойцами.

Выпроводив алтанбаевцев, мы втроем вышли на улицу, обсуждая детали сотрудничества и обмениваясь контактами.

Пожимая мне руку, Нага сказал:

— Святое дело делаешь. Пацаны интересуются, глаза горят. Толк будет. Но у троих дефицит массы тела. Что они едят?

А действительно — что? Картошку, клецки, что добудут, живут впроголодь. Так бы, может, хоть грузчиками устроились. Только Крючок нормального телосложения.

Надо будет с ними хоть мукой и крупами поделиться.

Я простоял с тренерами на остановке, пока не пришел автобус, и рванул домой, думая, как бы от Бори не заразиться. В подъезде заметил уголок письма, торчащий из ящика, открыл дверцу и отпрыгнул, потому что оттуда выпал обезглавленный воробей, а следом, кувыркнувшись в воздухе, на пол спланировала записка: «Ты труп».