Император Пограничья 7 (СИ) - Астахов Евгений Евгеньевич - Страница 25

— Нужен сторонний специалист, — наконец отозвался Прохор. — Который не связан с организмом.

— Именно. Особенно если этот специалист — человек приезжий, не обременённый местными связями и обязательствами. Скажем так, если бы некая опухоль была удалена… я бы не расстроился. Напротив…

— Понимаю, Ваша Светлость. Могу уточнить масштаб предполагаемой операции?

Князь оценил прямоту. Платонов не юлил, не притворялся, что не понимает, о чём речь.

— Я не воюю с женщинами и детьми, — добавил воевода, и в его голосе прозвучала твёрдость.

Оболенский кивнул, хотя собеседник не мог этого видеть. Правильный человек. С принципами.

— Достаточно будет удалить основные метастазы. Ключевые узлы по мужской линии.

Они не могли не знать о том, что происходит. Афанасий должен был остановить брата, но не стал. Значит, разделит ответственность.

— Остальное… само отомрёт без подпитки. Одновременно с началом операции я прикажу опубликовать все необходимые документы. Лишение титулов, конфискация имущества, изгнание из города.

— Мне нужно ваше слово, Ваша Светлость, — голос Платонова стал жёстче. — Что это не ловушка. Что после выполнения… операции на меня не повесят всех собак.

Князь улыбнулся. Решительный, но не самонадеянный. Осторожный, но не трусливый. Хорошее сочетание.

— Даю слово князя, что никаких претензий к вам не будет. Более того, это станет вашим вторым крупным одолжением мне. Первым была та ситуация с моей кузиной. А я всегда плачу по счетам, боярин. Вы не останетесь в накладе.

— Мне достаточно вашего слова, Ваша Светлость.

— Рад это слышать. Боярин, прежде чем вы примете окончательное решение, считаю необходимым предупредить. Уваровы — не простые торговцы. Афанасий Ильич — Магистр третьей ступени, весьма опытный в боевой магии. Его брат Никон — Магистр второй ступени. Оба сына, Фёдор и Михаил, — Мастера третьей ступени. Это серьёзная магическая сила, сконцентрированная в одном месте.

— Благодарю за предупреждение, Ваша Светлость. Это не изменит моего решения.

Оболенский покачал головой. Либо этот человек авантюрист, либо действительно знает, что делает. Судя по предыдущим успехам — скорее второе.

— Отлично. Нужна ли помощь? Оружие, артефакты, люди?

Пауза. Князь почти видел, как Платонов обдумывает возможности.

— Три ручных гранатомёта револьверного типа. Те, что у ваших стражей на городских стенах. И боеприпасы к ним.

Матвей Филатович приподнял бровь. Специфический запрос. Видимо, воевода уже прикидывает тактику.

— Вы их получите. Будете дожидаться подкрепления из вашего острога?

— Не потребуется, Ваша Светлость. Но мне нужны мои люди, что сейчас в вашей лечебнице. Трое раненых и один сопровождающий.

Князь понял. Платонов собирает свою команду. Небольшую, но, судя по всему, эффективную. Немудрено, учитывая, что они смогли разгромить лечебницу Фонда Добродетели малыми силами.

— Через десять минут их выпишут. Главный целитель лично поставит раненых на ноги. Их доставят в ваше представительство вместе с запрошенным оружием.

— Благодарю.

— Что-то ещё?

— Да, позвольте спросить, Ваша Светлость, — голос Прохора прозвучал взвешенно. — Почему именно мне вы делаете такое… предложение? В городе наверняка есть люди, более подходящие для подобных задач.

Князь усмехнулся, покачивая бокал с вином.

— Знаете, боярин, я неплохо разбираюсь в людях. Это необходимое качество для правителя. И на том балу, наблюдая за вашей дуэлью с Елецким, я понял одну важную вещь. У вас глаза убийцы, а не светского франта. Вы прирезали его как свинью — быстро, эффективно, без лишних сантиментов. Это не оскорбление, боярин, а констатация факта.

Пауза. Оболенский сделал глоток вина, собираясь с мыслями.

— Есть одна поговорка, которую любил повторять посол Маньчжурского княжества в Содружестве. Мудрый был человек, царствие ему небесное. Так вот, он говорил: «Лучше быть воином в саду, чем садовником на войне». Вы, боярин, рождены для войны, а не для мирных бесед за чашкой чая. И это не недостаток — это данность, которую глупо отрицать. Когда мне нужно подрезать розы в дворцовом саду, я посылаю садовника. Но когда требуется укоротить на голову целый род… — князь сделал многозначительную паузу, — для этого нужен воин. Тот, кто не дрогнет, не усомнится и доведёт дело до конца. Вы именно такой человек, Платонов. Поэтому я обращаюсь к вам.

Собеседник издал лишь короткий смешок.

— Удачи, боярин. И… постарайтесь закончить дело до рассвета.

— Хорошо, Ваша Светлость. До свидания.

В магофоне вновь зазвучал голос Трофимова.

— Ваша Светлость, какие будут приказания?

— Обеспечьте боярину всё необходимое. И проследите, чтобы наши патрули этой ночью держались подальше от квартала, где расположено поместье Уваровых.

— Слушаюсь, Ваша Светлость. Но если там начнётся… шум?

— Пусть шумят. К утру я хочу иметь на столе рапорт о том, что семейство Уваровых покинуло город по собственному желанию. Все, кто останется в живых, разумеется. И мне нужен список активов этого рода, пусть кто-то из твоих ребяток займётся, Володя, ладно?

— Безусловно.

Князь остался один на своими мыслями, глядя на огни города. Где-то там, в одном из богатых кварталов, стоит роскошное поместье Уваровых. Так или иначе, к утру оно опустеет.

Матвей Филатович налил себе бокал вина и поднял его в молчаливом тосте. За справедливость. Пусть даже она приходит из рук приезжего воеводы, а не от законной власти. Иногда хирургу действительно нужна помощь со стороны.

Я вернул магофон Трофимову и достал свой аппарат. Номер Коршунова набрался автоматически — за последние дни мы созванивались чаще, чем иные супруги.

— Родион, — произнёс я без предисловий, когда в трубке раздался знакомый голос. — Ты как-то рассказывал мне о трёх людях, которым хотел бы отомстить… Так вот, с одним из них можно разобраться уже сегодня.

На том конце провода повисла тишина, затем послышался сдавленный выдох.

— Уваров? — в голосе разведчика звучало плохо скрываемое волнение.

— Он самый. Присылай в представительство всех своих ребят. Особенно Карпова и Медведева — они уже показали себя в деле против Фонда. И раздобудь план поместья Уваровых, если есть.

— Ядрёна-матрёна! Есть, конечно есть, — Коршунов издал короткий смешок. — Я же не зря хлеб ем. Столько готовился! Сам приеду, боярин. Такое пропустить — себе не прощу.

— Жду, — коротко бросил я и отключился.

Трофимов всё это время стоял рядом, делая вид, что изучает трупы убитых бандитов. Профессиональная вежливость — не подслушивать чужие разговоры, даже если они происходят в метре от тебя.

— Владимир Сергеевич, — обратился я к нему. — Конфискую грузовик этих мерзавцев. Нужно вывезти людей, которые согласились переехать в Угрюм.

— Разумеется, боярин. Машина в вашем распоряжении.

— Мне нужен водитель, который доведёт её до нашего представительства. Утром мои люди заберут беженцев.

— Сейчас организую, — кивнул Трофимов и отошёл к своим людям.

Я повернулся к спасённым беженцам. Те пятнадцать, что согласились ехать со мной, уже сбились в кучку возле старухи в рваной шали. Остальные стояли поодаль, переглядываясь и о чём-то шепчась.

Наконец один из них — тот самый бородатый мужчина, что первым усомнился в моих намерениях — решительно шагнул вперёд.

— Барин, мы тут подумали… — начал он, запнулся, прокашлялся. — Может, и правда с вами поехать? А то у ворот-то… там такие же, как эти, — он кивнул на трупы. — Опять обманут, денег последних лишат. Или хуже того…

Я окинул взглядом остальных. Страх в глазах боролся с надеждой. Понятное дело — после того, что они перенесли, доверять кому-либо стало почти невозможно. Но после того, как пережитый шок немного отступил, а рациональность взяла верх над эмоциями, альтернатива в виде возвращения к городским стенам пугала ещё больше.