Мы снова дома (СИ) - Эльтеррус Иар - Страница 13

— Разве что дежурства будут по кухне, помогать поварам, так все воспитанники дежурят, — усмехнулась понявшая его сомнения имперка. — А так будете учиться в школе, знакомиться с империей, путешествовать по разным мирам и космическим станциям. Можно многое рассказать, но лучше увидеть собственными глазами. Вам понравится, обещаю! Еще никто из ардовцев не остался недовольным, а ваших там много.

Мальчишки неуверенно переглянулись — они тоже слышали восторженные рассказы о том, что в империи хорошо живется, у всех есть работа, жилье и кусок хлеба, но после голодного уличного детства боялись верить в хорошее. Однако многие понадеялись, что им не лгут, иначе не ходило бы столько слухов.

Муглак осторожно огляделся по сторонам. Людей, орков, эльфов и других разумных было на улицах этого странного города множество, но ни одного оборванца он среди них не заметил. Неужто вообще нищих нет? Разве так бывает? Слева полуорк увидел что-то наподобие трактира, в котором местные жители сидели за легкими столиками на веранде, они что-то ели и пили, пахло на удивление приятно. Но еда была совершенно незнакомой.

Тем временем дети дошли до очередной засветившейся арки и вошли в нее, оказавшись в светлом большом помещении, уставленном белыми овальными штуками с красным крестом на боках. К пришедшим тут же направился смуглый человек в белом рубчатом комбинезоне, его лицо почти полностью скрывала маска. Он что-то спросил на незнакомом языке, сопровождающая ответила, и незнакомец заговорил уже понятно.

— Что с парнем? — спросил он, велев положить бредящего хоббита на кушетку. — Я целитель, зовут Николаем.

— Простыл сильно, жар у него, — хмуро ответил Муглак. — Этот эльф, — ткнул он пальцем в хмурого Лунареля, — его магией чуток подлечил.

— А что именно ты сделал? — оживился целитель.

— Да я точно не знаю, — пожал плечами эльф. — Старшаки показали. Когда так делаешь, то простуженным легшает. Кашляют меньше.

— Понял, — кивнул Николай. — Разберемся. Тебе шрам убирать?

— А его можно убрать⁈ — поразился Лунарель. — Убирать, конечно!

— Хорошо. Тогда все раздевайтесь и залезайте в капсулы. Не бойтесь, в них лечат. Одежду свою, коли хотите сохранить, снимайте. Но я б не стал эти лохмотья сохранять, вам все новое выдадут.

Ближайшие белые штуковины открылись. Муглак поежился, но решительно залез в одну из них, он тоже был не прочь избавиться от шрамов, усеивающих почти все тело — года три назад его очень сильно избили, чудом выжил. А затем что-то зашипело, и сознание полуорка померкло.

Когда Муглак пришел в себя, то крышка капсулы снова была открыта. Так хорошо он не чувствовал себя еще никогда. А после того, как целитель отвел полуорка к зеркалу, убедился, что-то ни одного шрама не осталось, кожа стала гладкой, как у младенца, оторванное в драке ухо отросло, он даже перестал хромать. Вот так целители здесь! Да в Сангарии за такое исцеление серебра по весу пациента взяли бы, вот только нет там магов, способных на это. А в империи чудесное исцеление потратили на никому не нужных беспризорников! Чудеса, да и только. В душе никому не нужного уличного мальчишки затеплилась надежда, что все может быть иначе, что он сам, всегда голодный полуорк Муглат, почти не помнящий своих родителей, кому-то понадобился. А когда целитель сказал, что по прибытию в интернат всех примут в большой клан имперцев и малый коммунаров, он радостно оскалился. Неужели мечта быть своим среди своих может сбыться? Как бы было хорошо!

Как ни удивительно, хоббит, отзывавшийся на имя Лайто, тоже был уже здоров, как и все остальные из их клетки. У друзей Муглака даже руки отросли! Лунарель недоверчиво ощупывал свое гладкое лицо и покачивал головой. Для него случившееся было еще более диким, чем для полуорка, эльф немного разбирался в целебной магии и обычном целительстве, потому прекрасно понимал, что все это — невозможно по определению. И задавался вопросом зачем тем, кто способен на такие чудеса, понадобились уличные дети. Для жертвоприношений? Вряд ли, тогда не стали бы лечить. В то, что их действительно примут в клан, Лунарель, которого жизнь била очень жестоко, не слишком верил, хоть небольшую возможность этого и допускал. И если вдруг возьмут, то клятву верности, даже кровную он даст с легким сердцем — найти себе новый дом само по себе чудо. И недостижимая мечта многих и многих изгоев, которые оказались не нужны собственному народу.

Воспоминания о прошлом заставили юного эльфа прикусить губу и вытереть горькие слезы. Их близкое к опушке небольшое селение разорило племя степных зеленых орков, выжило только двое пятилетних мальчишек, да и то чудом, бегали собирать ягоды, а когда вернулись, обнаружили, что селения больше нет. Осиротевшие малыши долго бродили по лесу, прежде чем столкнулись со взрослыми эльфами, вот только те прогнали обрадовавшихся было детей, они шли в поход, и нахлебники из чужого рода им были не нужны. По дороге назад, скорее всего забрали бы, но это только предположение — Лунарель мысленно пытался оправдать сородичей, умом понимая, что оправданий им на самом деле нет — чтобы бросить в лесу голодных детей надо было быть конченой мразью.

Через несколько дней, на выходе из леса, эльфята столкнулись с такими же неприкаянными тремя орчатами примерно того же возраста. Поначалу они подрались, а потом помирились и пошли дальше вместе, пятилетние малыши еще не умели по-настоящему ненавидеть. Один из орчат оказался полуорком, смеском с человеком, но кого это интересовало? Уж точно не малышей, которые мечтали об одном — поесть досыта да поспать в тепле.

Как они выжили? Каким чудом? Трудно сказать, наверно сберегла какая-то высшая сила. Ели ягоды и найденные в птичьих гнездах яйца, грабили беличьи ухоронки, выгребая из них орехи, пили воду из луж и ручьев. Жевали сладкие стебли травы. А потом, уже почти умирая от голода, наткнулись возле границы степи на караван. Старый караванщик оказался единственным, кто пожалел осиротевших, ни в чем не повинных детишек, накормил их, напоил и отвез в Кайлах, столицу Сангарии, где сдал старейшине гильдии нищих, полугному-полуорку Дархару. Пока тот был жив, малышам жилось относительно неплохо, хоть и приходилось просить милостыню, а вот после его смерти стало совсем худо и голодно. А уж после того, как новый глава гильдии, хмурый северянин Пайхак велел искалечить детей, чтобы больше сочувствия у горожан вызывали, и вовсе беда настала. Лунарелю еще повезло, ему только лицо ножом распанахали, а вот зеленому орчонку Тунхаку ножки отрубили, и он умер от заражения крови. После этого их осталось четверо, два эльфа и два орка, все испещренные шрамами, а двое и вовсе имели только по одной руке. Старые друзья старались держаться вместе и поддерживать друг друга. Жилось искалеченным детям очень нелегко, почти все, что им подавали, отбирала гильдия, потому, когда мальчишек поймали стражники и отдали тейгарцам для продажи в империю, они не особо переживали, считая, что хуже уже не будет.

Полторы дюжины беспризорников довольно быстро нашли общий язык, удивлялись только, что среди них нет ни одной сволочи, а таковых в среде уличных детей хватало. Впрочем, поймавшие их стражники расспрашивали малолетних пленников, кто есть кто, накормив вкусным обедом. И именно о сволочах спрашивали. Лунарель не видел смысла скрывать и честно рассказал, кто из беспризорников чем дышит, хоть и удивлялся собственной разговорчивости. Потом, правда, сообразил, что вместе с обедом их накормили зельем правды. Скорее всего, иначе бы он угрюмо молчал.

После лечения детей переодели в новенькие рубчатые комбинезоны, совсем такие, как на всех вокруг, накормили незнакомыми, но очень вкусными блюдами, и отвели к очередному телепорту. Выйдя из него, они оказались в небольшом поселении на берегу моря, где жили только дети и воспитатели. А там, спросив, кто с кем хочет жить, выделили каждым четверым по уютному домику, сказав, правда, что убирать придется самостоятельно, потому нужно организовать дежурства. Выдали всем кучу разной одежды, показали, где столовая, доставили фрукты, соки и оставили в покое, сказав, что завтра — принятие в имперский клан. А вот стать коммунарами будет не так-то просто, это придется заслужить хорошей учебой и многим другим.