Таких не берут в космонавты. Часть 3 (СИ) - Федин Андрей - Страница 42

Разговоры о том, что в Новосибирске Лидия Николаевна вышла замуж, стихли после рассказов Черепанова. Лёша посоветовал одноклассникам «не молоть ерунду». Он в общих чертах пересказал услышанную нами от самой Лидии Николаевны историю о её замужестве и об «ошибочной» похоронке.

Уже на следующей перемене эта история перекочевала из нашего класса в другие. К Черепанову (как к главному эксперту по истории семьи Некрасовых) подходили ученик десятого «А» и одиннадцатых классов, забрасывали его уточняющими вопросами.

На перемене после урока физики я заглянул в спортзал, где у десятого «А» завершился урок физкультуры. В тренерской комнате я застал Илью Муромца. Принёс ему извинения за украденный нож. В качестве компенсации вручил Илье Фёдорову добытый во время стычки с Романом Шипулей трофей — сказал, что для нарезки хлеба «выкидуха» вполне сгодится.

Иванов от моего подношения не отказался. Он пару раз опробовал работу механизма самодельного выкидного ножа. Особого восторга по поводу моего подарка физрук не выказал (хотя и бросил нож на полку рядом с блестящими кубками). Хмурый Илья Фёдорович посмотрел на меня и заявил, что одной только «выкидухой» я за свой проступок не рассчитаюсь.

Затем Физрук будто бы неохотно похвалил моё вчерашнее выступление. Поинтересовался, приму ли я участие в концерте в честь Международного женского дня.

Он выслушал мой ответ, кивнул.

Иванов указал на меня пальцем и заявил:

— С тебя песня, Пиняев. Посвятишь её моей жене. Договорились?

Я кивнул и ответил:

— Сделаю, Илья Фёдорович. Не вопрос.

Иванов чуть сощурил глаза.

— И чтобы в этой песне ты мою Наташку тоже как-нибудь обозвал, — потребовал он. — Пусть там тоже будет что-то такое нелепое… наподобие этой твоей Смуглянки. Ты меня понял?

Илья Фёдорович покачал головой и признался:

— Меня уже трясёт от этой дурацкой клички. Звучит-то как!.. глупо: Смуглянка. Спасибо тебе, Пиняев. Удружил. Ведь было же у меня нормальное прозвище: Илья Муромец…

Пятым уроком сегодня (вместо занятий литературой) нашему классу поставили немецкий язык. Об этом нас ещё в среду предупредил Максим Григорьевич (он заявил тогда, что с удовольствием недельку отдохнёт от общения с нами).

Обсуждение личной жизни нашей классной руководительницы к тому времени не закончилось — поэтому ученики десятого «Б» встретили классную руководительницу любопытными взглядами.

Мы дружно и радостно прокричали:

— Guten Tag, Лидия Николаевна!

— Guten Tag, liebe Leute! — ответила Лидия Николаевна.

Она улыбнулась и прошла к своему столу.

Я отметил: вчера мне не почудилось — Некрасова действительно выглядела моложе, чем до поездки в Новосибирск. Да и её улыбка мне впервые показалась не просто доброй, а ещё и весёлой.

Весь урок я любовался похорошевшей Лидией Николаевной. Посматривал и на свою сестру Иришку — та заметно волновалась, потому что её позвали на репетицию спектакля: сегодня после уроков.

После звонка Лидия Николаевна задержалась в классе.

Она попросила, чтобы задержался и я.

Лишь только кабинет немецкого языка опустел, как Лидия Николаевна вручила мне деньги: двести рублей, которые я одолжил ей для поездки в Новосибирск.

— Вася, ты меня очень выручил, — сказала она. — Спасибо.

— Не за что, Лидия Николаевна, — ответил я. — Вы прекрасно выглядите. Отдых пошёл вам не пользу.

Я сунул деньги в карман, развернулся, чтобы пойти к выходу.

— Вася, постой, — сказала Некрасова.

Я замер.

Лидия Николаевна стрельнула взглядом в направлении приоткрытой двери. Пару секунд мы слушали доносившиеся из школьного коридора детские голоса.

Затем Некрасова взглянула на меня и сообщила:

— Вася, я… не сказала никому, даже своему мужу. И не скажу. Честное слово.

Она покачала головой.

Я заметил, что её окрашенные хной волосы на фоне окна будто бы приобрели ярко-рыжий оттенок.

Кивнул, произнёс:

— Хорошо.

Лидия Николаевна вздохнула.

Мне показалось, что она вдруг смутилась: у Некрасовой порозовели щёки.

— Вася, — сказала она, — я… понимаю, что мне уже много лет. Не в моём возрасте идти на такое. Но я вспомнила, как ты говорил, что в сорок пять лет жизнь только начинается. Я подумала: будь что будет. Лучше сейчас, чем никогда. Вася, я решила… что рожу ребёнка. Если получится, конечно. Лёня меня поддержал, хотя я вижу: он за меня переживает.

Лидия Николаевна повела плечом.

— Вася, я к чему это сказала… — произнесла Некрасова.

Она заглянула мне в глаза и чуть смущённо заявила:

— Если у нас с мужем родится мальчик, я обещаю: мы назовём его Василием.

— Что класуха от тебя хотела? — спросил Черепанов.

Во время моего разговора с Лидией Николаевной он дожидался меня в коридоре — теперь сопровождал до кабинета истории.

— Похвалила наше вчерашнее выступление на концерте, — ответил я.

— А мне она почему ничего не сказала? — удивился Алексей.

Я развёл руками и сообщил:

— Понятия не имею.

Черепанов вздохнул.

— Вот так всегда, — сказал он. — Жизнь — несправедливая штука.

И тут же воскликнул:

— Кстати! Я только что узнал. Пока ты болтал с классухой.

Лёша улыбнулся.

— Представляешь, — сказал он, — Светка Клубничкина забрала свои документы из школы! Мне об этом пацан из её класса сказал. У них сейчас литература — вон в том кабинете. Говорят, что она в тридцать шестой школе учиться будет. Потому что там лучше преподают иностранные языки. Так Клубничкина подружкам своё решение объяснила…

Я шагал рядом с Черепановым по школьному коридору, слушал его болтовню.

Но думал я не о Клубничкиной, а о словах Лидии Николаевны.

«Эмма, найди мне информацию о Некрасове Василии Леонидовиче, уроженце города Кировозаводск тысяча девятьсот шестьдесят шестого года рождения».

«Господин Шульц, точное совпадение всех заданных параметров не обнаружено. Найдено…»

«Стоп, Эмма. Замени в поиске шестьдесят шестой год на шестьдесят седьмой».

«Господин Шульц, точное совпадение всех заданных параметров не обнаружено. Найдено…»

«Стоп, Эмма. Погоди».

Я посмотрел на Черепанова.

— … Галька, её подруга, говорила… — рассказывал Лёша.

«Эмма, найди мне информацию о Некрасовой Василисе Леонидовне, уроженке города Кировозаводск тысяча девятьсот шестьдесят шестого года рождения».

«Господин Шульц, я нашла полное совпадение заданных вами параметров поиска на трёх страницах в социальных сетях. Ещё обнаружено двадцать семь источников, где…»

«Страницы в соцсетях принадлежат разным людям, или одной и той же женщине?» — спросил я.

«Одной, — ответила Эмма. — Некрасовой Василисе Леонидовне. Она на всех трёх страницах указала местом своего рождения город Кировозаводск, дату рождения — третье декабря…»

«Кем она работает в две тысячи двадцать шестом году? Это она тоже указала?»

«Василиса Леонидовна сейчас заведует кафедрой иностранных языков в Кировозаводском государственном университете».

После уроков я заглянул в актовый зал, где проходила репетиция школьного театрального кружка. Я уселся в последнем ряду, в отдалении от сцены. Наблюдал за тем, как Иришка по бумаге зачитывала вслух реплики Ульяны Громовой, а Генка и черноволосая Галина поясняли моей двоюродной сестре нюансы доставшейся ей роли.

Я отметил, что театральные актёры выглядели бодрыми и весёлыми. Они не блюли траур по покинувшей их кружок Клубничкиной. Ермолаевы дурачились. Генка Тюляев втолковывал Иришке азы актёрской работы. Галина строила парням глазки, то и дело улыбалась.

Я слушал звучавший на сцене диалог.

— … Мою сестру угнали в рабство в Германию! — сообщила Галина.

Она всплеснула руками — как и всегда после этой реплики.

Иришка, сменившая Клубничкину в роли Ульяны Громовой, тряхнула листами сценария и спросила: