Таких не берут в космонавты. Часть 3 (СИ) - Федин Андрей - Страница 10

Лёша покачал головой.

— Вот такие вот дела, — сказал он. — Опоздал ты со своим предупреждением.

Тюляев снова повернул голову, посмотрел на меня и уточнил:

— Василий, так всё и было?

— В общих чертах, — ответил я. — Только Ермолаевых я не бил. Да они и не нарывались. Прятались за спину этого вашего бандита. Но появление ножа — явно нездоровая тенденция.

— Так и до самодельной бомбы скоро дойдёт, — заявил Лёша. — Если Клубничкина не угомонится.

Тюляев шумно выдохнул. Он перевёл взгляд на Алексея — точнее, на «выкидуху», которую Черепанов сжимал в руке.

— Ясно, — произнёс он. — Не дойдёт…

Геннадий покачал головой.

— Вы ещё долго тут провозитесь? — спросил он.

Я снял с вирбеля ключ и объявил:

— Всё. Осталась лишь проверка.

Я уселся за пианино, отыграл короткую мелодию — улыбнулся: музыкальный инструмент звучал не идеально, но в разы лучше, чем это было ещё пару часов назад.

— Вася, спой нам про космонавта, — попросил Черепанов.

Я пожал плечами, пропустил вступление, сразу пропел:

— Один мой товарищ любил прыгнуть с вышки…

Генка Тюляев проводил меня и Черепанова до Иришкиного дома.

В гости я его не пригласил, а Геннадий и не напрашивался.

Тюляев пришёл к Лукиным поздно вечером, когда Иришкины родители уже заперлись в своей спальне.

Я открыл ему дверь.

Генка чуть помялся у порога в прихожей и попросил:

— Василий, сделай мне одолжение: не заявляй на Шипулю и на Ермолаевых в милицию.

Я кивнул и ответил:

— Ладно. Не буду.

Тюляев тряхнул головой.

— Спасибо, — сказал он.

Тут же добавил:

— Так надо, Василий. Для дела. Ты не думай: я парней не выгораживаю. Завтра с ними поговорю. Скажу им, что на помощь моего отца пусть не рассчитывают. Если вляпаются… получат по полной.

Геннадий вздохнул и будто бы с неохотой сказал:

— Есть ещё одна просьба к тебе.

Генка скривил усы.

— Тебе нужен тот нож? — спросил он. — Тот, который ты сегодня у Ромки Шипули отобрал. Не одолжишь мне его… на недельку?

Тюляев уточнил:

— Он нужен мне для дела.

Я пожал плечами.

— Ладно.

Прогулялся в спальню.

— Кто там пришёл? — спросила Лукина. — Вася, с кем ты разговаривал?

Она уже лежала в кровати, листала страницы учебника по физике.

— Это ко мне, — ответил я. — Не обращай внимания, сестрёнка. Занимайся.

Я отнёс «выкидуху» в прихожую, вручил её Тюляеву.

— Забирай.

Генка взмахнул сложенным ножом и пообещал:

— Скоро его верну. Обещаю.

— Забирай его хоть насовсем, — сказал я. — Мне он не нужен.

Глава 5

Вчера вечером Лукина и Черепанов навыдумывали кучу возможных вариантов продолжения моей драки с местным бандитом Романом Шипулей. Поэтому в пятницу утром Иришка нервничала ещё за завтраком. Она настойчиво выспрашивала, хорошо ли я себя сегодня чувствовал. Намекала, чтобы я сегодня отсиделся дома. Обещала, что «папа достанет справку».

По пути в школу Лукина молчала. Она крепко сжимала мою руку. Вертела головой, всматривалась в лица прохожих. Иришка будто бы всерьёз ожидала, что нас сегодня снова встретят Ермолаевы и толстяк Шипуля. Но на прежнем месте (около горки) толстяка и братьев Ермолаевых мы не увидели. Зато нас там заметили пионеры — они нас дружно поприветствовали.

До школы мы дошли без приключений. Повстречали по пути Генку Тюляева. Тот курил неподалёку от поворота к школе. Гена стоял в одиночестве. Он явно дожидался именно нас. Потому что при виде Иришки Геннадий отбросил в сугроб сигарету и ринулся нам навстречу. Поинтересовался у нас, всё ли в порядке. Я заверил Тюляева, что у нас «всё просто замечательно».

Сегодня в школе при мне никто и словом не обмолвился о вчерашней драке. Лукина, Черепанов и Степанова помалкивали об этом событии по моей просьбе. Ермолаевы и Клубничкина молчали о моей встрече с Романом Шипулей по неведомым мне собственным причинам. Никто из школьников не поздравил меня с «победой», будто бы вчера ничего не произошло.

На одной из перемен я встретился с Ермолаевыми. Одиннадцатый «Б» шёл по школьному коридору навстречу нашему классу. Сергей и Семён отвернули лица в сторону. Кудрявые братья сделали вид, что не заметили ни меня, ни Черепанова, ни мою сестру Иришку. Прошли мимо. Клубничкину я в школе сегодня не увидел. Хотя и замечал изредка на переменах её одноклассников.

Главным событием дня для меня стала встреча с учительницей музыки. Сегодня она общалась со мной не холодно, как раньше — как моя лучшая полдруга. Учительница похвалила «новое» звучание пианино в актовом зале. Поинтересовалась, не взгляну ли я и на пианино в музыкальном классе. Я пообещал учительнице, что непременно выполню её просьбу. Сделаю это позже: после концерта.

После уроков мы будто бы случайно встретились в вестибюле школы с Геной Тюляевым. Эта «случайность» порадовала мою двоюродную сестру — это я понял, когда только что спешившая домой Иришка вдруг словно и позабыла о спешке, вступила в обсуждение с Черепановым и Тюляевым темы грядущих школьных выпускных экзаменов. Геннадий вместе с нами вошёл в гардероб, вместе с нами вышел из школы. В нашей компании он пошёл и дальше — спорил с Алексеем о том, когда и с какой целью «наши» запустят межпланетную автоматическую станцию «Луна-10».

Черепанов утверждал, что «Луна-10» стартует в начале апреля. По его мнению, новая станция повторит и «закрепит» посадочные манёвры своей предшественницы и доставит на Луну портреты Ленина и Гагарина (чтобы осенью Гагарин и Леонов установили их на «нашей временной лунной станции»). Тюляев же уверял, что на этот раз автоматическая станция полетит не с портретами, а с «живым организмом на борту». Он предположил, что первой на поверхность Луны отправится мышь или крыса. Заявил, что «героическая смерть» животного «спасёт жизни людей» в будущем.

До ужаса боявшаяся мышей Иришка заявила, что мышь ей не жалко («если надо для науки»). Она высказала надежду на то, что в «безвозвратное» путешествие на Луну не отправят собаку. Потому что собак моя двоюродная сестра обожала. Надя, Лёша и Геннадий хором заверили Лукину, что «наши учёные не такие». Они сказали, что это американцы бы наверняка отправили на верную смерть к Луне обезьяну или собаку. Но «советские люди», по их мнению, на подобные «зверства» не пойдут — в крайнем случае, на Луне подохнет советская крыса (а то и вовсе «всего лишь мышь»).

Уже на подходе к дому я заметил направленный на меня Иришкин жалобный взгляд.

Я повернулся к Тюляеву и спросил:

— Гена, зайдёшь к нам?

Почувствовал, как пальцы двоюродной сестры неожиданно сильно стиснули мою руку.

Тюляев неуверенно повёл плечом и ответил:

— Если только ненадолго. Пока дядя Серёжа на работе. Вечером у нас с ним… кое-какие дела.

Первым делом я усадил гостей на диван напротив пианино и одну за другой отыграл все семь подобранных для выступления на мартовском концерте музыкальных композиций. Иришка, Надя и Алексей слушали моё выступление, будто строгое жюри. Тюляев выглядел слегка смущённым — я, без сомнения, слегка озадачил его своим выступлением.

Черепанов и Лукина в финале моего концерта затеяли спор: их мнения сошлись только в одной позиции — остальные песни не совпали (я каждого из членов жюри попросил выбрать по четыре песни). Черепанова, как обычно, поддержала Надя. Степанова выбрала три из четырёх понравившихся Лёше музыкальных композиций. Тюляев же поначалу молчал.

Затем он спросил:

— А почему вы не исполните все семь песен?

Лёша и Иришка переглянулись. Объяснили Геннадию, что время концерта ограничено. Заявили, что мне вряд ли позволят спеть даже четыре песни — одной в итоге я пожертвую в угоду нехватке времени.