Mushoku Tensei: Крестьянин с копьем (СИ) - Петров Виталий Владимирович "Эльхар" - Страница 28

Однако в эту минуту наши мысли были заняты едой и отдыхом.

Передо мной на столе лежала тарелка с поджаренными до хрустящей корочки ломтями мяса. Рядом стоял небольшой кувшин с густым соусом и ломоть свежеиспечённого хлеба. Горячая еда согревала и успокаивала после тяжёлого пути. Ветер за окном завывал, но здесь, в тепле, это казалось лишь далёким напоминанием о стихии, оставшейся снаружи.

Я смотрел на окно, где вода собиралась мелкими потоками, оставляя прозрачные дорожки на запотевшем стекле. Звук дождя был почти гипнотическим, сливаясь с равномерным шумом таверны. В этот момент ощущалась какая-то странная двойственность — и облегчение от того, что мы в безопасности, и лёгкая тревога от того, что впереди может быть ещё что-то непредсказуемое.

Элинализ сидела напротив, склонившись над своей тарелкой. Её движения были привычно точными и спокойными: отрезать, поднести кусок к губам, положить вилку. Она казалась безмятежной, но глаза выдавали напряжённое внимание — привычка, выработанная годами странствий. Хотя, её взгляд больше скользил по мужикам, сидящим за другими столами.

Гислен же расположилась сбоку, ближе к огню. Она уже закончила с едой и теперь лениво откинулась на спинку стула, наблюдая за тем, что происходит вокруг. Её рука небрежно лежала на рукояти меча, как будто она могла среагировать на любую опасность, даже здесь, в таком, казалось бы, безопасном месте.

Таверна постепенно наполнялась. Новые посетители, дрожащие от холода и мокрые до нитки, пробирались внутрь, освобождали пространство от плащей и шляп и, стуча сапогами, искали места. Кто-то обнимал кружки с пивом, словно они могли согреть больше, чем камин. Тёплый свет ламп отражался на потемневших от воды сапогах, блестящих плащах и влажных волосах.

Сквозь шум заведения доносился звук дождя — ровный, монотонный, но успокаивающий. Он словно подчёркивал, что мы в безопасности, хотя где-то там, за стенами, бушует стихия.

— И часто мы так сидели в прошлом? — спросил я, медленно вращая в руках тяжёлую деревянную кружку с пивом.

Древесина, покрытая мелкими трещинами, приятно грела ладони. Янтарный напиток чуть плескался внутри, оставляя тонкую пенную кайму по краям. Огонь камина отражался в кружке, заставляя жидкость играть мягкими золотыми бликами.

Это была уже третья кружка…

Элинализ оторвала взгляд от компании мужиков, шумно обсуждавших что-то за соседним столом, и обернулась ко мне. Её золотистые волосы мягко закачались, отражая мерцающий свет ламп. Её губы изогнулись в едва заметной, почти задумчивой улыбке.

— Очень часто, — проговорила она, облокотившись на стол. Её пальцы, тонкие и изящные, сцепились в замок. — После каждой миссии, когда удавалось выбраться живыми. Еда, выпивка, немного тепла и удобства. Это напоминало нам, ради чего стоит продолжать жить.

Я поднял кружку и сделал глоток. Горьковатый вкус пива растёкся по языку, оставляя лёгкую кислинку. Оно было далеко не лучшим — простое, грубое, как сама таверна, — но сейчас это казалось неважным. Голова уже слегка кружилась, тело приятно наливалось тяжестью, а мысли становились размазанными. Вкус до боли знакомый, но одновременно неизвестный и новый.

— Странно это слышать. Для меня всё это как рассказы о чужих людях. Как будто я — не я.

Элинализ слегка покачала головой. Её взгляд стал серьёзным, почти печальным.

— Ты — это ты, Эрик. И всегда им останешься. Твои руки, твоя сила, твоя решимость. Пусть ты сейчас и не помнишь, но это не отменяет того, кем ты был. И кем остаёшься.

Гислен, всё это время молча наблюдавшая за нами, заговорила:

— Прошлое важно, но не настолько, чтобы его отсутствие делало тебя другим. Ты всё ещё тот, кто был с нами в крови и грязи. Я видела, как ты сражался сегодня утром. В этом нет сомнений. Ты наш товарищ.

Её голос прозвучал резко, как хлёсткий удар, но в нём была неподдельная забота. Гислен всегда была такой — прямой, жёсткой, но честной. Её глаза, холодные и колючие, впились в меня, как будто пытались вытащить из меня уверенность.

— И сколько раз мы оказывались в таких ситуациях? — спросил я, опустив стакан и скрестив руки на столе.

Перед глазами всё слегка плыло, но это было даже приятно. Казалось, что тепло от пива не только согревает, но и стирает грубые края реальности.

Элинализ пожала плечами.

— Слишком много, чтобы считать. Это был наш способ выживать. Чисто физически — согреться, отдохнуть. Душевно — напомнить себе, что жизнь может быть больше, чем битвы и кровь.

Я задумался, опустив взгляд на поверхность стола. Грубая древесина была истёрта временем и покрыта тёмными пятнами от пролитого пива и вина. Каждый из них, казалось, хранил чью-то историю.

— А мне даже вспомнить нечего… — пробормотал я, чуть покачиваясь.

Гислен подалась вперёд, её тяжёлый взгляд удерживал меня.

— Ты вспомнишь. Не всё сразу, но ты уже возвращаешь свои навыки. Эти движения, эта злость, что я видела утром… Всё это не приходит из ниоткуда.

— Она права, — согласилась Элинализ, чуть наклоняя свою кружку. — Мы видим, как ты возвращаешь себя. Это лишь вопрос времени.

Снаружи дождь усилился. Теперь он звучал, как барабанная дробь по крыше и стенам.

Дверь таверны снова распахнулась, и внутрь ввалился очередной путник, насквозь мокрый. С него капала вода, оставляя лужу на деревянном полу. Его одежда прилипла к телу, а сапоги издавали громкое чавканье при каждом шаге. Он пробормотал что-то ворчливое, стряхнул с плеч плащ и направился к барной стойке.

Я перевёл взгляд на своих спутниц. Элинализ сделала очередной глоток пива, её глаза следили за посетителями, но в них была задумчивость. Гислен, напротив, сохраняла привычную настороженность, как будто даже здесь, в тепле и уюте, она ожидала нападения.

Я вновь поднял кружку и, сделав ещё один глоток, пробормотал:

— Девчонки, вы такие… добрые и хорошие… — слова сами собой слетали с языка, голова уже приятно кружилась. — Если я когда-нибудь верну всё, что было… хочу, чтобы это началось с таких вечеров.

Они не ответили словами, но их взгляды сказали больше, чем могла бы любая фраза. В их глазах я видел понимание, дружбу и ту уверенность, которая соединяла нас не только как боевых товарищей, но и как тех, кто стал чем-то большим друг для друга.

Глава 11

Западный Порт

* * *

Прошлый вечер в таверне оставил по-настоящему волшебное впечатление.

Нет, это было не магическое волшебство в буквальном смысле — никаких заклинаний, сияющих эффектов или таинственных ритуалов. Но в шуме голосов, тёплом треске огня в камине, аромате пряного пива и дружеских взглядах завсегдатаев было что-то неуловимое, но удивительно живое. Это ощущение напоминало о том, каково это — быть частью чего-то большего, находить утешение даже среди незнакомцев. Казалось, будто сам мир решил дать мне короткую передышку, позволив забыть о тяготах и тревогах последних дней.

Утро, конечно, встретило меня иначе. Тупая боль в висках и ноющее чувство в голове вперемешку с каким-то противным треском напоминали о вчерашнем веселье, но даже эти неприятные ощущения не могли затмить странную, но приятную волну внутреннего покоя. Будто бы весь груз, который я тащил за собой, вдруг стал немного легче. Даже потерянная память, ещё вчера вызывавшая острое беспокойство, теперь казалась не такой пугающей.

Четыре года — это значительная часть жизни.

И всё же, разве это вся жизнь?

Я всё ещё молод. У меня ещё есть время, чтобы начать всё с чистого листа. Впереди — неизведанные пути, новые встречи, ещё неисписанные страницы моей истории. В тот момент, лёжа на твёрдой, но неожиданно комфортной постели таверны, я решил для себя: прошлое, каким бы оно ни было, не определяет всего меня. Я создаю новые воспоминания здесь и сейчас. Может быть, это мой шанс выстроить что-то по-настоящему своё — без груза боли и ошибок?