Mushoku Tensei: Крестьянин с копьем (СИ) - Петров Виталий Владимирович "Эльхар" - Страница 15

Пока всё это происходило, я остался в комнате, усевшись на кровать, и попытался хоть немного разобраться в своих мыслях.

Честно говоря, при виде полураздетой, не совсем адекватной эльфийки, от которой ощутимо разило потом и чем-то ещё, я испытывал противоречивые чувства. С одной стороны, её внешний вид и поведение никак не соответствовали моим представлениям о эльфах. Образ казался странно низким, едва ли достойным: передо мной была женщина в состоянии, которое могло показаться отталкивающим, и это вызывало во мне неприятное чувство грязи и лёгкое брезгливое отвращение. Пока тащил её на руках по тёмным улочкам, уклоняясь от людных мест, меня буквально пробивало на внутренний протест. Но в то же время ощущались совершенно иные эмоции. Сквозь отторжение прорывалось чувство жалости и искреннее желание помочь ей, подогреваемое каким-то необъяснимым внутренним пониманием. Стоило взглянуть на её лицо, даже в этом странном состоянии, и в голове, начали хаотично мелькать обрывочные образы. Я не мог уловить их смысл, но они каждый раз давали понять, что Элинализ была мне кем-то важным, что за этой «эльфийской потаскухой» скрывалось нечто большее.

Каждое воспоминание начиналось вполне ясно: «Так ведь мы с Элинализ…», «Ну а ещё мы…», «А полгода назад она…» — но прежде, чем я успевал понять, к чему это ведёт, оно резко обрывалось. Это несло в себе пугающее чувство неясности и потери. Казалось, я только что был близок к разгадке, но память раз за разом подводила. Конечно, потеря памяти избавила меня от многих ненужных тревог, но каждый подобный момент показывал, что и терять я успел слишком многое.

Примерно спустя минут двадцать Гислен вернулась в комнату, неся на плече голую и мокрую Элинализ, словно была уверена, что любой кусок ткани в её руках окажется небезопасным. С уверенным видом, но с явными следами усталости, она усадила эльфийку на свою кровать, ловко обернув её в простыню и туго закрепив ткань, превратив её в своеобразный кокон, из которого Элинализ не могла выбраться. Из простыни только грустное лицо виднелось, да вытянутые уши в стороны торчали. После этого без лишних слов Гислен отправилась наводить порядок в ванной, оставив её в этом странном состоянии — обузданной и абсолютно беспомощной.

Взгляд эльфийки оставался рассеянным, но выражение лица теперь было намного спокойнее. Она сидела почти неподвижно, казалось, стараясь осознать происходящее, а потом, видимо, усилием воли, выпрямилась и огляделась. Её глаза, всё ещё слегка затуманенные, постепенно начинали фокусироваться на знакомых образах вокруг, и она, наконец, осознала, где вообще находится и кто рядом с ней. Даже по имени меня назвала! И в целом было видно, что адекватное состояние к ней почти полностью вернулось. Поймав этот момент, я решил наконец объяснить, почему мы её вытащили и зачем мне нужна её помощь, стараясь говорить кратко, спокойно и сосредоточенно.

И вдруг на моих словах в её глазах что-то переменилось.

Будто невидимая рука внутри неё потянула рычаг — и в момент перед нами сидела уже не растерянная и странная эльфийка, а совсем другая Элинализ. В её лице проявилось спокойствие и решимость, исчезли все следы смятения.

— Боюсь, что это не шутка, — повторил я. — Мне действительно отшибло память примерно о последних четырёх годах. Всё случилось недавно, так что мы спешили найти тебя, а также пошли на крайние меры, чтобы привести в чувства. Гислен сказала, что у тебя была… или есть до сих пор похожая проблема, и, если кто-то может помочь, так это ты.

Элинализ молчала, смотря на меня с необычайной серьёзностью. Её лицо оставалось спокойным, но в еле заметной складке на лбу и чуть поджатых губах скользнуло что-то вроде стеснения или даже сожаления.

— Что ж… Ты меня совсем не обрадовал, Эрик, — тихо произнесла она, делая паузу, будто обдумывая, как продолжить. — И… Значит, для тебя наша, условно, «первая встреча» произошла там, в городской темнице? Я ведь правильно понимаю?

Я замешкался, не зная, как подобрать слова.

— Да… Не самое удачное знакомство, — попытался отшутиться я, но получилось неуклюже.

Элинализ сдержанно кивнула, но по её лицу было видно: мои слова задели её сильнее, чем она хотела показать. Она нахмурилась и перевела взгляд на Гислен, которая в это время закончила с уборкой и теперь сидела на полу у стены, уставившись в потолок, будто отдыхая.

— Я так понимаю, ты решила не вдаваться в детали? — хмуро спросила Элинализ у Гислен, с трудом скрывая раздражение и частично выпутываясь из «кокона». — Я вижу его взгляд и знаю, что он значит.

— Сама рассказывай, — с лёгкостью ответила Гислен, пожав плечами. — Я не знаю всех деталей и как оно у тебя там работает. Ты всегда умеешь обернуть свою проблему в красивые слова, а у меня это не выйдет.

— Весьма слабая отговорка… — Элинализ чуть сжала губы и снова посмотрела на меня.

Её взгляд был спокойным, но в нём читалась внутренняя борьба — она явно пыталась скрыть что-то, но не хотела, чтобы это выглядело как оправдание.

— Эрик, прошу тебя… не думай обо мне так, как, возможно, тебе показалось, — сдержанно сказала она. — Всё намного сложнее, чем выглядит со стороны. И поверь, это не что-то, что я могу контролировать в полной мере.

Я молча кивнул, не желая усугублять её смятение.

— Гислен упоминала о каком-то проклятии, — добавил я.

В адекватном и чистом состоянии Элинализ казалась совершенно другим чело… эльфом.

Девушка внимательно посмотрела на меня, собираясь с мыслями, и, казалось, взвесила каждое слово, прежде чем начать. В её взгляде я заметил слабый отблеск грусти и усталости, но лицо оставалось спокойным, почти непроницаемым.

— Да, проклятие виной тому, что ты мог наблюдать совсем недавно, — тихо заговорила она, её голос стал чуть ниже, но прозвучал твёрдо. — Если коротко: около двух веков назад меня спасли из ловушки очень древнего подземелья. Неизвестно, сколько времени я там провела, но я утратила всё: воспоминания, чувства… почти всё, что делало меня самой собой. Память так и не вернулась ко мне, но со временем хотя бы эмоции начали восстанавливаться. Однако пребывание в той ловушке оставило неизгладимый след, и последствия отразились непосредственно в теле… Магия кристаллизуется в моём теле, когда… меня… оплодотворяет мужчина, — она слегка замялась. — Если я не получаю его, магия начинает расширяться… неконтролируемо. Распирает меня изнутри, и в конце концов это убьёт меня. То, что произошло сегодня, — скорее вынужденная мера. В темнице я пробыла далеко не один день, и… просто не было другого выхода.

— Раньше ты не утруждала себя подобными оправданиями и говорила об этом более свободно, — заметила Гислен, вскинув бровь, как будто подшучивая над излишней серьезностью подруги. — И могла держаться без секса значительно дольше, чем три дня, которые ты провела в клетке.

Элинализ чуть заметно скривила губы, и в её глазах появилось что-то похожее на досаду.

— Потому что раньше Эрик знал мою ситуацию и мог дать трезвую оценку, — сказала она, её голос стал жёстче, но в нём читалось что-то большее, чем упрёк. — К тому же, наша первая встреча в прошлом была совершенно иной. На текущий момент я пока не могу давать никаких конкретных прогнозов, но даже когда память вернётся к нему, яркие, новые воспоминания, которые формируются сейчас, всегда будут доминировать над старыми. Об этом я постоянно слышала и читала, поэтому я очень не хочу, чтобы Эрик, запомнил меня как… как эльфийскую потаскуху, которую… ну, вы поняли. Не маленькие уже.

— Ну, если честно, я пока с трудом понимаю, что вообще могло бы заставить меня забыть эту картину, — искренне ответил я с лёгкой усмешкой, невольно вспоминая детали темницы: как дрожали прутья клетки, как осыпался камень в основании. — Но, по крайней мере, теперь у меня есть более понятная картина произошедшего. Причина подобного поведения с твоей стороны есть, и она мне вполне понятна. Сейчас мне куда интереснее узнать, как всё начиналось и какой же была первая встреча у нас. Ценность потерянных лет теперь только возрастает.