ГКР-9: Сердце Забытых Земель - Михайлов Дем - Страница 13

Отныне вам известна предбоевая молитва Гхуундхар (подробности в примечаниях).

Прочитав, мы уважительно покивали – неплохо! Очень неплохо! Бом, устало улыбаясь, светился от нескрываемой радости.

А я, плавая рядом, покосился на свои куда более скромные достижения на пути Мертвого Друида:

Успешно!

Малый мертвосев начат!

Посеяно: 17/20.

Получив одну ягоду кладошины, что случалось далеко не всегда, я либо отдавал ее Храбру, который использовал ее в качестве метательного снаряда, ловко вкладывая в рычащие пасти врагов – эта участь не миновала и баранов – либо же я ее прикапывал, стоило мне наткнуться на любую кучку влажной трухи или почвы. Я уподобился облезлой белке, спешно делающей запасы на зиму.

И в целом это были все мои успехи, не считая неплохо прогрессирующих заклинаний, которыми я пользовался изо всех сил. Мы ведь не орки, нам расовых плюх не светит.

Еще мы улучили время разобрать трофеи из сундука, вновь убедившись, что сорвали настоящий джекпот. Однако многое из добычи осталось нам неизвестным – попросту не сумели опознать. Пару неопознанных свитков я забрал себе – один был красным, а другой по цвету в точности повторял свиток «Костяного пальца», что вселяло некоторые надежды продвинуться по пути Дарителя страха.

Мертвый Друид и Даритель страха – два основных моих направления на текущий момент, и сворачивать с них я не хотел, хотя и не собирался забывать о вспомогательных заклинаниях других школ. Без того же магического лассо моя жизнь в Забытых Землях оказалось бы куда сложнее – как и жизнь моих спутников.

Док получил только один свиток, но и ему был безмерно рад: наконец-то его мечты сбылись, и лекарю досталась магия дистанционного исцеления, работающая на расстояниях до пятнадцати метров и передающая «порционные пакеты» здоровья, но чем дальше требовалось передать, тем больше были затраты маны. Свиток был высшего ранга, опознать его получилось у меня буквально чудом – сработали проценты успеха от достижения «Умник» третьего ранга. И когда наш бравый лекарь прочитал детали заклинания высшего уровня, то едва не задохнулся от волнения и сдавленным шепотом пообещал, что обязательно достигнет максимальных высот в этой магии и в этой целительской школе.

Храбр выбрал себе дополнительное обычное целительное заклинание, а следом изучил еще два, причем оба крайне необычных. Первое называлось длинно – «Очистительный выдох боевого алхимика» – и относилось к школе «Боевая алхимия Мрачного Деяния». Действовала магия предельно странно: если тебя, к примеру, кусала ядовитая тварь, то вместо того, чтобы пить антидот, ты просто активировал магию, брал любой пустой флакон, делал в него короткий сильный выдох и… исцелялся от отравления, а бонусом получал заполненный ядом флакон. В примечаниях указывалось, что по легенде это заклинание было придумано специально для сборщиков змеиного яда, что «доили» небесных кобр и не желали терять даже капли драгоценной субстанции. Уже позднее магию доработали так, чтобы флакон с ядом превращался в метательное оружие, порождающее отравленное облако. На низшем ранге магия работала лишь с простенькими тварями, но Храбр, равно как и Док, пообещал, что доведет заклинание до высшего уровня.

Второй свиток касался меткости в обращении с луками и арбалетами и был вполне стандартным – когда-то и у меня была точно такая же магия, не раз выручавшая в сложных погодных условиях.

Остальное опознать не удалось, включая некоторые зелья, и мы разделили эту добычу поровну – не самой дележки ради, а чтобы в случае чего не потерять все сразу. Опасность подстерегала повсюду. И особенно сильно мы боялись умереть в полете – в буквальном смысле слова. Если кого-то оторвут от скалы и убьют в воздухе, то его посмертное серебристое облачко на месте не зависнет. Нет. Оно вместе со всем снаряжением и содержимым заплечного мешка полетит на дно пропасти – прямиком к жутким светящимися щупальцам. И ни за какие коврижки мы туда не полезем.

И это породило претензии от троих справедливых приключенцев к четвертому из их компании, не столь, возможно, гордому, но непреклонному и смело пославшему всех к чертям. И этим четвертым был Док, упрямо заявивший, что не собирается вкладывать в никчемные характеристики силы и ловкости больше ни единой драгоценной единицы. И добавил, что в этом волшебном мире для него существуют лишь характеристики интеллекта, мудрости, выносливости и здравого лекарского смысла. На наше требование пояснить, что это за характеристика – здравый смысла, добрый Вайболит ответил настолько грубо и частично непечатно, что мы аж взбодрились, а после его ласкового велеречивого напоминания, что именно на нас лежит обязанность его защищать, а заодно лелеять, холить и переносить через все опасности на руках, мы прониклись настолько глубоким чувством вины и собственной ущербности, что громогласно поклялись впредь не пенять профессиональному доктору за его нежелание таскать на горбу тяжести.

Вот и поговорили… вот и распределили обязанности по справедливости…

Мы – ишаки, а он – академик.

Но ведь и не поспоришь – возьмись я считать, сколько раз за последние дни Док оттащил нас от грани смерти, то и пальцев на руках и ногах не хватит. Поэтому мы предпочли сосредоточиться на избавлении от пусть ценного, но не обязательного имущества, в результате полегчав на тридцать с лишним килограммов барахла и вдобавок грамм так на триста пролитых горьких слез Бома.

Придя в себя, понимая, что мы уже изнемогаем от недосыпа и нас трясет от пережитых впечатлений, что чревато уже подступающим Затуханием, мы заставили себя выбраться из воды, встряхнуться и продолжить восхождение к главным ветвям, до которых осталось всего ничего…

**

Подкинутый Бомом, я из последних сил вцепился в бугристую пружинящую ветвь, метнул вниз магическое лассо и замер в этой странной раскоряченной позе, зная, что собратья по несчастью начали свое восхождение.

Мы добрались… поднялись… мы покорили чертово тулово проклятого Древа! Да, последние сотни метров мы преодолели уже на чистом ослином упрямстве, но все же мы сделали это!

И вот он я – грязный, стонущий авантюрист, повис на ветви, за которой моему воспаленному взору открылось невероятно большое и ничем не занятое пространство. Тут было светло. Тут пахло подгнившим мясом и неплохо так забродившими фруктами. Тут начинался – или заканчивался – хаос, исходящих из этого места верхних перекрученных между собой ветвей, образовавших большое овальное озерцо, до краев заполненное знакомой по цвету бело-желтой тягучей жижей.

В мое плечо вцепилась зеленая ручища, Бом хотел подняться выше, но я что-то устало прошипел, и он понятливо сместился в сторону, где и повис, давая дорогу Храбру и Доку. Мы продолжили созерцать вместе.

Над одним из берегов высилась сложная на вид дырчатая конструкция, откуда то и дело вылетали золотистые эспады, уходящие прочь и падающие в пропасть между ветвей. Такие же насекомые с гудением возвращались обратно, летя почти вертикально, доставляя свои переполненные прозрачные цистерны. Подлетая к озеру, они снижались, почти касаясь бурлящей жижи, и исторгали из животов все содержимое, после чего направлялись к дырчатой конструкции и исчезали в одном из многочисленных отверстий.

Остальные берега густого озерца были почти свободны, если не считать нескольких растущих из них длинных зеленых стеблей, оканчивающихся чем-то вроде зубастых ловушек или клеток, покачивающихся из стороны в сторону над бурлящей жидкостью. Вглядевшись, я помотал головой, проморгался, посмотрел снова, но это не помогло – я все еще видел ту же самую картинку, что не могла быть правдой. Дав себе пару звонких пощечин, я всмотрелся снова, но глаза продолжали меня обманывать.

– Скажи, что мне это снится и это просто привидевшийся кошмар, – слабеющим голосом попросил я висящего рядом полуорка.