Отвергнутая жена дракона. Второй шанс для попаданки (СИ) - "Чинара" - Страница 13

И кто же я в этом мире? — пронеслось в голове, пока я медленно переваривала информацию. Не дракон, и не фэса…

Далее автор щедро приводил небольшую легенду.

Давным-давно тридцать сильнейших драконов вложили свои силы в тридцать огромных кристаллов, рожденных озером Сильер в пещере Морим. Но вскоре двое из этих драконов, погрязшие в гордыне и алчности, разгневали хранительницу мудрости этого мира, Иллид. В отместку она наказала не только их, но и весь драконий род, лишив их возможности напрямую использовать силу сперитов. Отныне способность управлять тридцатью различными навыками, заключенными в кристаллах, была дарована только одаренным фэсам.

Огромные кристаллы, словно осколки разбитой надежды, были расколоты на множество маленьких камней и разбросаны по всему Эйвеллену, то есть, здешнему миру. Потому фэсы, по словам автора, были очень ценны для драконьего мира — на мой взгляд, попахивало шовинизмом и циничным расчетом.

Далее в иерархической цепи шли люди-маги, которые тоже обладали способностями, но не могли управлять силой сперитов.

Следующим звеном выступали простые люди — без магии, самые обычные жители, часть огромной реки жизни, со своими радостями и горестями.

А последними в этой причудливой пищевой цепочке значились лимены, из чего следовало, что они были наименее значимы в этом обществе.

Лименами называли тех, кто получал дар хранителя в виде цветка, но раскрывал его не во внешний мир, а внутрь себя. Описание очень походило на то, что практиковала хозяйка тела…

Лименами становились те, кто не смог вовремя выпустить магию в мир. Не сумел, образно говоря, расправить крылья в нужный момент. Не прошел испытание… Но как именно это нужно было сделать, автор не уточнял. Видимо, считал, что это и так всем известно, как истина, высеченная на камне.

Зато он не поленился добавить, что в дальнейшем у лименов имелось два пути. Своего рода развилка на дороге. И от сделанного выбора зависела дальнейшая судьба.

Он мог податься в Обитель Фиалок — место где практиковали отказ от эмоций. Там пытались заморозить чувства, чтобы избежать нежелательных ожогов.

Или же выбрать… тесную связь с сильным драконом, наделенным магией. Поэтому некоторые лимены предпочитали пойти работать в бордель, стремясь однажды пробудиться и снять с себя клеймо позора.

На этом абзаце я удивленно приоткрыла рот, не веря собственным глазам. Автор, определенно, был безумен!

Но Эхтин ван Ротд (я специально несколько раз прочла имя автора, пытаясь понять к какой, интересно, иерархической ступени он сам принадлежал, и с каким лицом он это писал), даже поддерживал такого рода решение, считая его стратегически верным. Хотя на мой взгляд оно было аморальным. В общем, что творилось в голове у этого Эхтин ван Ротда сказать было сложно. Однако, похоже, ему сильно не хватало эмпатии и сострадания.

Я вдруг задумалась, озадаченная внезапной догадкой, словно ударом молнии. Что если это тело продолжает поджигать себя, как аэрогриль, из-за того, что его плохо… То есть здешний муж либо не обладает магией, либо же настолько плох в постели, что не способен вылечить покалеченный цветок? И как вообще так вышло, что рыцарь-дракон обратил внимание на эту девушку?

Толстая тетрадь в голове зашуршала. Перед глазами возник белый туман, унося в воспоминание чужого прошлого, напоминающего сероватый мираж.

Я стояла в спальне и, сжимая кулаки, яростно кричала раненым зверем, чье нутро исторгало ненависть:

— Ты бесполезен! Какой из тебя рыцарь самого императора, если ты даже не смог повлиять на мою магию! Ты хоть знаешь, на что я пошла! Не смей больше подходить ко мне! Я и так с большим трудом контролировала эмоции ночью! Я не стану снова подвергать себя риску! Больше не смей приходить ко мне в спальню! Слышишь! Видеть тебя не хочу! Убирайся! Ты слабак! Слабак! — последнее слово, словно удар кнутом, разлетелось в воздухе.

Мужчина, стоявший в паре шагов от меня, смотрел тяжелым, свинцовым взглядом. Желваки танцевали на его скулах, но он ничего не ответил. Не стал оправдывать себя, не стал бросать ответные оскорбления. Он просто развернулся и вышел из комнаты, с грохотом хлопнув дверью, как если бы запечатал этим звуком наши отношения. И без того обреченные…

А девушка — то есть я — упала на колени и зарыдала обессиленной птицей, так и не сумевшей получить заветные крылья. Она отчаянно плакала, и повернув руку ладонью к себе, смотрела на маленький символ, спрятавшийся во внутренней стороне локтя, напоминающий темного дракона.

Туман рассеялся, и я обнаружила себя в своей комнате. Отложила древний фолиант, чьи страницы местами покрылись желтоватыми разводами, и быстро закатала рукав платья, желая посмотреть на рисунок, который не замечала ранее. Но вместо него меня встретил уродливый маленький шрам. Словно выжженное клеймо. Он был свидетелем прошлого, которое я не знала. Свидетелем боли, которая до сих пор жила в этом теле.

Интересно, что за необычный рисунок….

Я отмахнулась от этой мысли, как от ненужной детали на картине, где и так было достаточно нерешенных загадок и открытий. Какая разница рисунок это был или татуировка, шрам или знак. В данный момент это не имело значения.

Получается, я попала в тело лимены, которая не самым лучшим образом контролировала свои эмоции.

Можно сказать, я попала в тело неисправного механизма, чьи шестеренки скрипят и прокручиваются в разные стороны.

Судя по количеству ожогов, эмоциональная сдержанность не относилась к сильным сторонам ее характера. И она перенесла огромное количество боли, душевной и физической.

На секунду меня накрыла волна страха, холодная и липкая, а за ней еще одна, не менее пугающая, спрашивающая: «Достаточна ли сильна эмоция страха, чтобы магия обожгла тело?»

Отвечать на вопрос, опираясь на личный опыт с ожогами, мне совершенно не хотелось, ни сейчас, ни в будущем.

Закрыв глаза, я попыталась успокоиться, отгородиться от внешнего мира, возводя невидимую стену. Я делала глубокие вдохи и выдохи, пытаясь наполнить себя покоем. Унеслась на миг в прошлое и вспомнила тот чудесный парк, в котором мы часто гуляли с отцом. Особенно летними днями, чтобы полюбоваться безмятежной красотой тюльпанов, чьи нежные лепестки казались бархатными на ощупь.

Когда я почувствовала, что мне удалось отогнать противный страх и его липкие щупальца, я разрешила себе открыть глаза. Вышла из мрака на свет, как если бы вынырнула из глубины океана.

Взгляд упал на ту самую милую беседку, которую я заметила еще вчера. Она магнитом притягивала меня. И я подумала, почему бы немного не прогуляться на свежем воздухе? Он, самый настоящий живительный источник, и вернет меня к жизни.

Ведь хорошо известно, что прогулка на свежем воздухе улучшает мыслительные процессы и помогает восполнить запас позитивной энергии, а она мне была очень нужна, совсем как глоток свежего воздуха.

В книге говорилось, что ожоги возникают только при негативном мышлении, будто они были следствием мрачных размышлений, как наказание на уныние. А о счастье не было ни слова.

И все же нетрудно догадаться, что, зная о том, что можешь с легкостью покалечить себя, трудно всегда пребывать в радостном настроении, только если не приклеить к губам неестественную улыбку. Но всегда же можно найти радость в маленьких деталях!

Закрыв глаза, я, как мантру, повторила папины уроки: «Все обязательно сложится самым лучшим образом!»

Глава 11. Встреча в саду

Сначала я взяла в руки вторую книгу с атласом, который ассоциировался у меня с путеводителем по неизведанной земле, и даже дошла с ней до двери, но потом вернулась, оставила громоздкий фолиант на столе и решила продолжить свои изыскания после того, как вернусь с прогулки.

Небольшие неприятные эмоции — не повод бросать чтение. Ведь знание — это сила, даже в этом странном мире. Но, услышав мнение служанки о моем отношении к чтению и увидев реакцию мужа на выбор книг, думаю, лучше лишний раз не мелькать с книгой в руке.