В поисках рая. Экспедиция «Кон-Тики» - Хейердал Тур - Страница 28

Пронесло!.. Тропа обогнула вершину, миновала еще один гребень, и вокруг нас снова сомкнулась лесная чаща. Из нее мы выехали уже под вечер, на закате. Новый перевал — и опять такое ощущение, словно перед нами провалилась земля. Кони непроизвольно остановились.

Внизу, окаймленная крутыми склонами древних кратеров, полумесяцем изогнулась широкая, просторная долина Пуамау. На длинный берег обрушивались океанские валы. Тусклые лучи вечернего солнца еще освещали лесной свод под нами. Один шаг — и ты будешь в долине… пролетев тысячу метров. Огороженная стеной Пуамау казалась нам другим миром.

Здесь тропа была высечена прямо в стене. Мы погнали вперед усталых коней. Впереди больше чем на километр тянулся узкий карниз, дальше тропа петляла по склону до самого подножия. А на часах уже шесть! Значит, нам предстоит весь спуск совершить в темноте.

Постепенно мрак поглотил все вокруг, даже уступа не видно. Лишь таинственное дыхание снизу говорило нам, что наш путь не совсем обычен, что мы едем отнюдь не по ровным лугам. Впрочем, об этом свидетельствовали и порывистые движения коней, наклоненная вперед тряская конская спина, стук камешков под осторожно ступающими копытами. Мы не видели друг друга и поминутно перекликались. В кромешном мраке голоса казались необычно звонкими.

Наконец конские спины выровнялись, копыта застучали чаще. Вот они уже шлепают по воде шумного ручья. Спустились… Тераи стегнул своего коня, и мы пошли через лес рысью, навстречу все более громкому гулу прибоя.

Деревья расступились, и рев валов стал оглушительным. В лицо нам подул морской бриз.

На берегу мелькнул огонек — свет в окне хижины. Приехали! Это был домик норвежца Генри Ли, владельца самой лучшей на архипелаге плантации кокосовых орехов. Одеревеневшие от долгой езды, мы соскочили с коней и постучались в дверь. Сквозь щели в стенах проникал соблазнительный запах яичницы.

Дверь распахнулась, нас ослепило светом. Хозяин стоял на пороге с фонарем в руке, внимательно изучая ночных пришельцев. Не часто сюда являлись белые гости, и уж во всяком случае не с гор!

— Бонжур! — весело поздоровался он.

— Добрый вечер, — ответил я по-норвежски.

Он даже попятился от неожиданности.

…Не одну яичницу съели мы в тот вечер. И долго хлопали пробки в уединенной норвежской хижине в долине Пуамау на острове Хива-Оа.

Дьявольские, гротескные фигуры из красного камня… Огромные, тяжеловесные… Глаза — как тазы, рот — от уха до уха. Громадные круглые головы, маленькие кривые ноги; руки сложены на животе. Этакие неуклюжие тролли стоят и ухмыляются на открытой культовой площадке. Некоторые повалены на землю; лежат, бессильные, и таращат страшные глазища на звезды, которые следуют по своим извечным путям.

Это боги Пуамау.

Выйдя из чащи на древнюю культовую площадку в лесу, мы замерли на месте. Все пространство занимали стены и террасы, на которых стояли боги — красные исполины сверхъестественного роста.

Каменные лица строго глядели на нас, словно повелевая стать на колени. Боги первого загадочного населения архипелага привыкли к тому, что люди поклонялись им.

Мы отчетливо представили себе, как древние островитяне ночью, при луне, молились и приносили жертвы идолам. Дьявольские физиономии, барабаны, песня, ночной лес — все это, конечно, возбуждало воображение людей, и они наделяли гротескных богов сверхъестественными качествами. Вся сила идолов была в самовнушении островитян, которые приписывали своим кумирам чудесные свойства.

Вот они по-прежнему презрительно улыбаются, хотя люди уже давно их покинули.

Эту культовую площадку не достроили. Рядом с низвергнутыми идолами лежали другие, которые так и не были воздвигнуты, даже не изваяны до конца. Произошло так по вине полинезийцев; они прибыли на лодках из своей неведомой родины за океаном и вытеснили первых обитателей в горы, где те вскоре вымерли.

Взобравшись на древнюю террасу, мы подошли к одному из богов, чувствуя себя рядом с богатырем карликами, пигмеями. Как и все остальные идолы, он был высечен из кроваво-красного монолита.

Нелегко представить себе, как воздвигались величественные пирамиды Египта. Не менее трудно вообразить, как доставляли на площадку и водружали на постаменты этих исполинов. По соседству с культовой площадкой нет красных горных пород, зато в верхней части долины расположена древняя каменоломня. Теслами из очень твердой породы здесь вырубали в склоне огромные глыбы.

Остается загадкой, как древние жители острова спускали эти глыбы вниз по долине для обработки и установки на террасах. С берега вверх доставляли камни для террас.

Мы нашли много жертвенников с изображениями богов. Поверхность камня была испещрена ямками. Что это — так называемые «солнечные символы» или вместилища для человеческой крови?

Наши друзья-островитяне предложили свое объяснение: в старину не только люди, воздвигшие этих идолов, но и все другие существа обладали сверхъестественной силой. И ямки на камне — это следы присосков спрута.

В одном конце площадки мы увидели бога, лежащего на животе. Нет-нет, он не был повален, его так и изваяли, вместе с колонной, уходящей в землю. Загадочный идол был совсем не похож на других. Голова поднята, руки вытянуты вперед; он точно плывет. Мы расчистили ножом землю вокруг колонны и увидели на ней высеченные изображения богов. Что ж, это вполне понятно. Но кроме того, мы обнаружили силуэт животного длиной около полуметра. По хвосту можно было определить, что это собака. Вот это уже странно: когда первые обитатели острова ваяли своих кумиров, на нем не было собак. Они появились позже, вместе с европейскими судами.

Выходит, древние ваятели изобразили животное из своей далекой, неведомой родины?

Расчистив соседнюю стену, мы нашли на ней непонятные знаки. Письменность? Иероглифы? Никто не ведает…

Над культовой площадкой возвышалась остроконечная горная вершина. Она напоминала «Большой камень» — Мотунуи. Генри Ли кое-что рассказал нам про этот пик, на котором не побывал еще ни один белый. Однажды он сам стал карабкаться на высокий шпиль, но у самой цели сдался. Поверх глубокой расщелины, которая казалась бездной, лежал шаткий камень. Генри счел этот мостик чересчур ненадежным.

А его сын от жены-таитянки, удалой парнишка Алетти, был не прочь попытать счастья. И мы отправились в путь, пригласив с собой одного таитянина. Лив осталась у Генри Ли — ее ноги еще не зажили как следует.

Сперва шли вдоль лесистого гребня, затем лес кончился, потянулась голая скала. Здесь из камня был выложен широкий карниз. Осторожно карабкаясь вверх, мы очутились на следующем карнизе, похожем на первый. Отсюда открывался великолепный вид на долину и домики на берегу. Дальше скальная стенка была почти гладкой, лишь кое-где выветривание создало причудливые колонны и ходы.

Уже совсем не за что зацепиться. Все-таки Алетти, шедший впереди, нашел расселину. Вверху она переходила в камин. Один за другим мы протиснулись сквозь него. Одолев камни, мы очутились перед расщелиной с шатким мостиком, сделанным самой природой. Теперь долина была прямо у нас под ногами. Внизу царили белые птицы. Алетти смело пошел по камню. Пришлось и нам с таитянином следовать за ним.

Еще несколько шагов, и мы стоим на вершине шпиля. В незапамятные времена здесь было укрепление. Руки людей расчистили маленькую круглую площадку и вымостили ее плоскими плитами. Площадку окаймляла каменная стена. Отсюда древние обитатели острова могли следить за появлением врага. Должно быть, они видели, как подходили с океана и высаживались на берег те, кому было суждено истребить первоначальных насельников.

Гора была неприступной крепостью, но на вершине могли разместиться только вожди. Воины, очевидно, занимали позицию на карнизах внизу. Но и после их разгрома камин был для противника серьезным препятствием: ведь он пропускал не больше одного человека. А за камином, у шаткого мостика? Здесь даже женщине было под силу отправить непрошеного гостя вниз, в пропасть. Крепость могла держаться столько времени, сколько позволяли запасы продовольствия.