Продам киску. Дорого (СИ) - Райская Ольга - Страница 12

После такого признания он мне стал еще капельку ближе. Со мной тоже не соскучишься. И хотя до перехода через врата я не влипала в особенные неприятности, но все время неосознанно ждала чего-то такого. Вот сейчас сижу себе на волшебном лугу, болтаю с говорящим котом и считаю, что это само собой разумеется, а на Земле за мной бы уже санитары приехали и бережно переодели бы в смирительную рубашку.

- Вижу, признакомились уже, - усмехнулся дед. – Отправь зверя на охоту, а нам домой пора. Прасковея пади стол накрыла, да и гость приглашен.

- Гость? – удивилась я.

- А то как же, - кивнул Спас. – Неужто, ты не хочешь узнать о родстве своем?

Я пожала плечами. Узнать-то, конечно, хотелось, но вот со знакомством я бы не спешила.

- Охотиться пойдешь? – спросила у Лукаса. Почему-то я не относилась к нему, как к животному. Скорее, он был для меня младшим братом.

- Пойду, - ответил кот.

- Не заблудишься? – да, я за него переживала, наверное, больше, чем за саму себя.

- Я еще не полностью овладел памятью предков, но дорогу к жилищу старика отыщу по запаху, - сказал лункс.

- Будь осторожен.

И я снова его обняла, а кот лизнул мою щеку большим шершавым языком. Два больших прыжка, и Лукас исчез в чаще.

- Не боись, Ритта. Нет здесь хищника, способного навредить даже самому юному лунксу. Тем более, теперь между вами связь нерушимая. Идем, девочка. Идем.

Я и пошла за волхвом, но почти все время оборачивалась в надежде увидеть серую мерцающую шерстку.

Терем Спаса встретил нас ароматом меда, свежей сдобы и чего-то горьковато-душистого. Прасковея хлопотала, составляя на стол крынки со сметаной, квашенной капустой, солеными грибами и мочеными ягодами. На высокой стопке блинов таяло масло. Рядом примостилось блюдо с запеченной рыбешкой, каравай хлеба, головка острого выдержанного сыра. Чего на столе не было, так это мясного, хотя, вроде, за ужином хозяева им не брезговали.

- Ну, как все прошло? – спросила разрумянившаяся добрая женщина.

- Его зовут Лукас, он отправился на охоту, - сообщила я.

На самом деле, мне и самой сложно было представить, что говорящий кот сам планирует свои дела и принимает решения. Хорошо еще меня жизни не учит. Пока.

- Руки ополосните, да присаживайтесь, - крикнула Прасковея, водружая дымящийся самовар. – Гость на пороге.

Что за гость? И почему бы открыто о нем не рассказать? Возможно, за последние сутки я привыкла к странностям и лишних вопросов не задавала. Спас тоже не спешил с объяснениями и молча лил на мои руки воду из большого кувшина.

За столом мы сидели несколько минут, и к завтраку никто не приступал.

- Что-то гость ваш запаздывает, - не удержалась я.

- Кряжень всегда появляется ко времени. Знать дела задержали важные, - ответил волхв.

Кряжень… Имя такое странное. Звучит, словно старый скрипящий дуб. Когда я об этом думала, то еще не знала, насколько мои мысли окажутся точными.

Почти сразу на крыльце послышался странный скрип, а потом отворилась дверь. Существо, которое вошло в горницу… оно поражало воображение неподготовленного сказками человека. Я хоть и любила небылицы, едва не открыла рот от удивления. Кряжень был лешим. Возможно, здесь его называли как-то иначе, но земное описание полностью соответствовало его облику.

Итак, к хозяевам терема в гости пришло… дерево с носом, глазами и ртом. Волосами, усами и бородой ему служил свежий мох с отросшими кустиками брусники и даже алевшими в них ягодками. Сбоку на зеленой шевелюре примостилась кокетливая ярко-малиновая сыроежка.

- Богатого урожая сему дому, - пробасило существо.

- И тебе здравствовать, Кряжень, - ответил ему Спас, подставляя стул, поскольку протиснуться на лавку гость никак не смог бы, учитывая его габариты и некую неповоротливость.

- Блинков твоих любимых напекла, - улыбнулась ему Прасковея, подставляя тарелку. – Не побрезгуй.

- Баловство одно – ваша человечья еда, - пробухтел леший, однако блин в дупло отправил. Иначе никак было не назвать его открытый рот.

После пятого или шестого блина гость все же изволил на меня посмотреть.

- А ведь это не Мурава, - сказало дерево. – И магия не та, и узор на коре иной.

- Маргарита, - представилась я.

- А меня Кряженем кличут, - ответил леший. – Не твой ли лункс всех моих оленей с полянок разогнал?

Ох, началось. Еще к коту не привыкла, а уже за шалости отвечать приходится.

- Мой, - честно призналась я. – Он еще молодой. Его некому было охоте научить, мать браконьеры убили.

- Оно и понятно, что молодой. Неопытный. Опытный бы с десяток прихлопнул, а этот больше, чем следовало, не взял. А что разогнал, оно и правильно. Поделом. А то без хищников совсем эти рогатые в моих угодьях страх потеряли. А неровен час оборотни охоту затеют и положат все стадо, кому тогда польза?

Кому польза, я не знала, но поняла, что ругать сейчас ни меня, ни Лукаса моего не станут. И на том спасибо.

Следующие пять минут мы ели. Леший погрузился в свои мысли и методично складывал в дупло блины, не забывая макать их в сметану. Я не рискнула потянуться хотя бы за одним и скромно ограничилась рыбкой. Впрочем, и она оказалась очень вкусной.

Когда тарелка опустела, гость крякнул и произнес:

- Благодарствую, хозяева. Чего кликали-то? Аль со странницей познакомить?

- Со странницей тоже, - ответил ему Спас. – Только думаем мы, что корни ее из нашего мира, а кому как не тебе толк в корнях знать?

- Стало быть, след по крови определить хотите? – уточнил Кряжень.

- Хотим, - кивнула Прасковея и подсела ко мне ближе. – Ты уж помоги девочке. Мы, конечно, ее не бросим, но что ей толку в простых людях? Ей защита понадобится.

- Видел я ее защиту на лугу, - усмехнулся, скривив дупло, леший. – Правильно воспитает, и дракон супротив такой защиты не выстоит. Но след так след. Неси нож, хозяин, будем ее сок добывать.

Сок? Мой? Желудочный, что ли?

- А нож-то зачем? – осторожно спросила я.

Не то чтобы я боялась. Хозяева мне вообще казались людьми добрыми и мирными, но вот с деревьями до сегодняшнего дня говорить не приходилось. Мало ли чего ему там в дупло под кроной надует.

- Сок по обычаю металлом добывать следует, - назидательно произнес Кряжень.

Я с мольбой посмотрела на Прасковею, и она утвердительно кивнула. Дескать, не бойся, Ритка, мы тебя не больно зарежем – чик, и ты на небесах! Спокойствия это не принесло, разволновалась я еще сильнее. А когда Спас достал большой охотничий нож, так и вовсе захотелось грохнуться в обморок.

- Что-то кора у тебя цвет поменяла, - заметил леший.

Ага, поменяет тут с вами! То коты говорят, то деревья норовят прирезать, а я еще толком в новом мире и жить не начала! Может, сдаться на милость дракону было бы лучше?

Нет… Тут же ответила себе я. Тогда бы я не спасла лункса, и, наверное, лишилась частички себя.

- Неси свечи, мать. Да не масляные, восковые. Будем колдовство творить древнее, - сказал Спас, разглядывая не нож, а прямо внушительный тесак.

Боюсь представить, как он им собирается мой сок собирать. Один удар, и можно ведро набрать. Воображение рисовало страшные картины собственного членовредительства.

Свечи оказались мощными, с руку толщиной. И пламя в фитиле вспыхнуло быстро, горело ровно и ярко.

- Эко жарит, - выдохнул Кряжень, отсаживаясь дальше. Оно и понятно, дерево огня боится.

- Прасковея, образ неси! – наказал жене волхв.

Образом оказалось бревно с вырезанными с трех сторон бородатыми ликами. Леший, глядя на него, поморщился. Вот же свезло ему: то огнем пугают, то чурку деревянную показывают. А может она для него, словно труп человечий?

Спас стал что-то быстро читать, размахивая тесаком перед ликами. Пламя свечей то почти угасало, то вспыхивало вновь, отражаясь в блестящих глазах Кряженя. Леший больше не шарахался от огня, а раскачивался в тон песни, будто впадая в некий транс.